— Сколько времени требуется на запуск?
— Фейрфилд однажды при мне назвал срок: сорок минут.
— Лжете, капитан, — корректно заметил Леклерк. — Я знаю: важнейший плюс «Черного сорокопута» — ра кета взлетает мгновенно. '
— В условиях войны — да. Но пока нет уверенности во взрывчатке. Надежна она или ненадежна…
— Итак, сорок минут?
— Сорок минут.
— Слышишь, сорок минут, — сказал, обращаясь ко мне, Леклерк.
— Слышу урывками, — пробормотал я, — мой слух барахлит.
— Тебе дурно?
— Почему это мне дурно? — Я попытался продемонстрировать ему крайнее изумление, но его физиономия куда–то провалилась. — Почему мне должно быть дурно?
— Ты можешь запустить ракету, Бентолл?
— Я специалист по жидкому топливу, — с трудом выговорил я.
— А мне известно другое, — теперь эта физиономия нашлась. В трех дюймах от моего носа. — Ты был ассистентом Фейрфилда в Гепворте. И специализировался на твердом топливе. Я знаю.
— Ты знаешь чертовски много.
— Итак, ты можешь подготовить запуск? — настаивал он.
— Виски, — сказал я. — Дайте глотнуть виски.
— О Господи! — Он сопроводил это восклицание доброй дюжиной других, на коих мне, к счастью, не удалось сосредоточиться. Потом окликнул кого–то из своих. Китаец сбегал, видимо, в офицерское жилище. Так или иначе, пару секунд спустя в руку мне сунули стакан.
Глянул я сквозь туман на него, на свои пальцы — и два глотка опорожнил. Прокашлялся, отер слезы. Tenepь я видел почти нормально.
Леклерк коснулся моей руки.
— Итак, что скажешь? Под силу тебе запустить «Черного сорокопута»?
— Не ведаю даже, как к нему подступиться.
— Ты болен, — беззлобно сказал Леклерк. — Не соображаешь, что городишь. Отоспись.
Глава 10
Пятница 10 утра — 1 час дня
Спал я два часа. Когда проснулся, солнце стояло высоко в небе, и доктор Харгривс осторожно, как ему казалось, тряс меня за плечо. Меня укрыли одеялом, почему он и забыл о состоянии моего левого плеча. Я попросил его быть повнимательней. Он обиделся. Тон, что ли, был у меня такой. Потом я отшвырнул одеяло, сел. Чувствовал себя отвратительно. Все тело ныло, рука и плечо неистово пульсировали, но усталость почти прошла, голова прояснилась, чего и добивался Леклерк. Ибо не мог в здравом уме рассчитывать, что спотыкающийся, заикающийся индивид — ни дать ни взять пьяница на пороге белой горячки — наладит сложнейшую техническую систему мощностью в сотни тонн взрывчатки. Я умею тешить себя — в исключительные, конечно, минуты — иллюзиями. Но полагать, будто Леклерк оставил меня в покое? Подобных иллюзий я не питал.
Харгривс был бледен и несчастен. Чему удивляться? Воссоединение с женой в сложнейших обстоятельствах счастья им не принесло. А ближайшие перспективы выглядели удручающе. Как они обошлись с Мэри? Влили в женский хор? Харгривс подтвердил: да.
Я осмотрел помещение. Мизер. Восемь на восемь. Вдоль стен — стеллажи. Над головой — крохотное зарешеченное оконце. Кажется, краем уха я слышал: здесь раньше был склад легкого оружия. Но проверять услышанное тогда не стал. Повалился на раскладушку и уснул. А теперь поинтересовался:
— Что тут происходило, пока я спал?
— Расспросы, — устало ответил он. — Расспросы и допросы. Без конца. Допрашивали всех подряд. Моих коллег, меня, офицеров. Сперва порознь, потом скопом. Потом раскидали всех по хибарам, два–три человека в каждой. Жен от мужей, сам понимаешь, отделили.
Тактика Леклерка была понятна. Обществу, расколотому на группки, нелегко, почти невозможно разработать планы совместного сопротивления или коллективного бунта. А опасения за женщин, за их благополучие и безопасность, атмосфера неослабевающего страха заставят ученых полностью склонить перед Леклерком голову.
— О чем он говорил с тобой?
— О многом. — Он отвернулся. — В основном о работе. Кто и что знает о запуске. Меня он расспрашивал только об этом.
— А ты или кто другой из ученых смог ему толком ответить? По сути?
— Только в общих чертах. Основные принципы, связывающие разрозненные компоненты в единое целое, известны каждому из нас. Без этого нельзя. Но в частностях смежного участка никто не разбирается. — Он тускло улыбнулся. — Хотя любой может с помощью этой штуки отправить в загробный мир целое королевство.
— Такая угроза существует реально?
— Экспериментальная ракета плохо сочетается с гарантиями безопасности.
— Значит, бетонное укрытие, врытое в землю там, на севере, призвано…
— Стартовая площадка для пробных испытаний. Этой ее функцией и предопределено расстояние между жили–Щами ученых и ангаром,
— Выходит, шкурами моряков можно рисковать? — Он промолчал, и я продолжил расспросы: — Куда, по–твоему, они перетащат ракету и ученых с женами? Моряков, разумеется, никуда.
— То есть?
— Сам должен понимать. Они, с точки зрения Лек–лерка, бесполезны, а потому подлежат уничтожению. — Он невольно содрогнулся и прикрыл лицо руками. — Не выдал ли Леклерк невзначай конечный маршрут?
Он покачал головой и отвернулся. Он был расстроен, отводил глаза, как бы стыдясь моих упреков. Но в чем я мог его упрекнуть?
— Может, Россия?
— Нет, не Россия. — Он сверлил взглядом пол. — Только не Россия. Там не заинтересуются техникой на уровне парового двигателя.
— Не заинтересуются?.. — Пришел мой черед удивляться. — А я–то считал эту технику передовой…
— Для Запада — да. Но в последнее время среди ученых распространились слухи, правда, не слишком рекламируемые, будто у русских появилась сверхракета. Фотоновая ракета. Прозрачные намеки профессора Станюковича, их ведущего эксперта в области динамики газов, не оставляют на сей счет никаких сомнений. Боюсь, они открыли способы получения и хранения антипротонов. У нас тоже есть концепция антиматерии. Но мы не умеем ее добывать. А русские умеют. Нескольких унций этого вещества хватит, чтоб забросить «Черного сорокопута» на Луну.
Тонкости проблемы были мне не по зубам. Но с основным я согласился: русским наша ракета не нужна. Китай? Япония? Присутствие китайцев и китайско–японская ориентация радиопередатчика вроде бы подтверждали такую гипотезу. Но, с другой стороны, мало ли в Азии стран — да и не только в Азии, — которые с удовольствием наложили бы лапу на «Сорокопута»? Еще важней географического аспекта проблемы (кому понадобилась ракета?) был аспект детективный. Откуда этот «кто–то» узнал, что подобную ракету конструируют? На задворках моего сознания стало медленно вызревать предположение. Очень странное, почти невероятное…
Я вдруг снова услышал Харгривса:
