Ди стояла на самом краю, там, в одном шаге от выхода в пропасть. Ей не хотелось назад, в этот мир, что ее там держало?
О родителях вспоминались лишь обрывки детских снов. Тихий дом, ее лавка, очаг. Их убили так давно, что больше у Ди ничего не осталось. Работа? Просто процесс, каждодневный и поднадоевший. Так что же? Хотелось шагнуть за ту грань, откуда не будет возврата, только лишь вечный покой.
Его голос раздался так близко и громко, что Ди оглянулась. Он звал, не пускал, преграждал путь ее в безвременье.
— Не уходи, Ветерок, ты же знаешь, что я не останусь. Зачем мне этот мир без тебя? Зачем, скажи, я всему этому миру? Возвращайся. Нам еще столько всего предстоит, мы же в самом начале пути нашей жизни.
Голос гудел, словно ветер. Он был везде и нигде, не пускал, тянул Венди обратно. Кто это был? Она и не помнила.
— Кто мне осветит дорогу? Где мое самое яркое солнце, где ты? Как мне любить тебя там, за границами жизни, скажи, Ветерок? Я не могу приказать тебе, только просить. Я прошу тебя, возвращайся.
И она оглянулась. Он стоял рядом. Другой. Не похож совершенно: огромный, могучий. От этого Лера ощутимо так веяло силой. Крылатый? За спиной его встали просто огромные, темные крылья. Невероятно. Будто щиты, закрывавшие их от разлуки. Он взял ее руку.
— Я тебя так люблю. Больше жизни. Конечно же, больше. Боготворю каждую клеточку твою, каждую улыбку. То, как ты просыпаешься, как открываешь глаза. То как ты плачешь и как ты смеешься. Никому никогда слов этих больше я не скажу. Слышишь ты меня, Ди? Возвращайся.
Он говорил, закрывая ее крыльями, отводя от края, мягко, настойчиво. Она упиралась. Ей так не хотелось…
В другой руке Лера возникла вдруг яркая искорка, будто случайно упавшая звездочка. Ди отчего-то хотелось ее невозможно. Протянула к мерцавшему лучику руку.
— Нравится? — ветер гудел все нежнее.
— Да, очень.
— Это кольцо для тебя. Паша сегодня закончил его, вложил в камень все мои силы. Если меня снова вдруг рядом не будет — оно защитит. И еще…
Венди с трудом посмотрела ему в лицо, пришлось задирать голову вверх — Лера становилось все больше.
— Это кольцо — знак того, что я предлагаю Венанди Юстиции руку и сердце. Вот тут, у самой у грани, между жизнью и смертью. Мне больше не нужен никто. Так ты примешь? Это кольцо, в знак помолвки твоей и моей, Венди, — нашей.
— Все не как у людей, ты заметил?
Вздохнула, в последний раз обернувшись на бездну. И молча протянула ему руку. Кольцо мягко скользнуло по пальцу, обдало теплом, таким нежным, уютным, домашним.
Очнулась. Открыла глаза. В них ударило солнце. Какое счастье, никаких больше пещер и никогда!
Снова больничная койка. Этим маем Сиятельная Венанди побила все свои рекорды. На краю ее кровати сидел кто-то большой, полуголый и темный. Держал Ди за лодыжку и спал, опираясь на спинку. Солнце било в глаза, и сидевшего не было видно. Вспомнила: а это ведь он.
Взглянула на пальцы. Тонкое золотое колечко с маленьким кабошоном сердолика. Оно словно билось на руке теплым сердечком. Заметила вдруг шевеление напротив: темная фигура качнулась, поднялась в полный рост и закрыла ее от лучей.
Это был Лер. Похудевший, осунувшийся, ставший намного старше. Упал на колени, уткнувшись ей в руку.
— Дозвался.
— Лель. Скажи, это правда?
Показала кольцо. Лель поднял к ней лицо, очень жадно ловя Венди взгляд, и кивнул, утверждая.
— Ты знаешь. Мне давно было нужно сказать тебе, а я все боялась.
Весь напрягся. Провела по небритой щеке тыльной стороной ладони, он зажмурился.
— Я очень люблю тебя Лель. И давно. Просто я…
Вихрем слетела с кровати, будто попала в торнадо. Сжатая со всех сторон в потоке безумной радости. Сердце стучало в могучей груди, словно колокол на колокольне.
— Лель, я же тут, никуда я не денусь. К тому же ты слышал — теперь я невеста.
Смеялся одними глазами.
— Не знаю, я кто тот счастливец, как узнаю — тогда посмеемся всей группой.
— Вау! Вы уже, я так смотрю, расчехлились, голубки? — на пороге стоял Антон Дивин. — Ди, скажи, помирать ты не хочешь ведь больше? Мне важно. Только вот честно скажи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, она больше без меня — ни шагу, — голос Лера был хриплым, как будто простывшим.
— Вы не представляете даже, как меня выручаете, — сказал доктор и быстро вышел.
Они долго еще так сидели — обнявшись и тихо о чем-то своем шепча, будто их мог еще кто-то услышать. Такие смешные.
А в палате напротив Арина ругала Фила. За то, что полез сразу демону в пасть, не имея должной подготовки, что вел он себя безрассудно. Он сидел, улыбаясь, напротив кровати и слушал. Думал только о счастье. О том, что ее теперь точно не пустит с мечом наперевес рубиться со всякими демонами лицом к лицу, пусть даже и для спасения целого мира. А еще, думал Фил, что он хочет ребенка. Вот от этой вот вредной злодейки, что еще даже с кровати не встала. Другой матери детям своим он не видит.
— Ариш. Ты слыхала, что Гуло сделал Ди предложение?
Она замерла и затихла. Никто еще это не знал. Только Фил, да и то лишь, поскольку Лер его попросил с ним уйти выбрать Венди кольцо в сокровищах Паши. Канин был еще плох, его сразу забрали в клинику его компании, шел на поправку, но тяжко. Им с Ариной, конечно, досталось от демона, будь они просто люди — никто бы не спас. А бессмертные — те скоро встанут.
Когда они с Лером завалились к Канину в палату, взъерошенные, едва передвигающиеся, Павел сперва удивился. Потом покряхтел, написал пару строк на бумажке, отправил курьерного голема в контору. После долго сидел над колечком, что-то там рисовал, заклинал, ритуалил.
Глядя на все эти сложные процессы, Фил вдруг взял и спросил:
— Павел, а нам? Нам с Аринойты сделаешь кольца? Я хочу, чтобы ты.
— Эко вас понесло всех, это что, от привычки к хождению строем? Арина точно не будет против?
— Их ведь я ей дарю? Вот и славно. Считай это моим личным заказом. Денег у меня пока…
— Это будет мой вам подарок. Дождись только, когда я встану. Это Леру все срочно. Все други, бегите. Лер, дело не терпит, я ее слышу, и она уходит.
Они снова вернулись туда, где у каждого оставалось его сердце. Вот он смотрит на ведьму свою и видит в глазах той… надежду?
— Арина, я так не хочу, и у нас так не будет, вот даже не думай…
Посмотрел на нее, вдруг поникшую, будто погасшую.
— Я понимаю.
— Я хочу просить твоей руки у твоих потрясающих родителей, у всего рода Дивиных. Очень хочу. А еще я хочу, чтобы ты родила мне ребенка, детей. И хочу основать целый род.
Арина глаза распахнула так, будто не верила. Не могла, не привыкла она слышать от Фила такое, не ожидала.
— Когда ты лежала вот тут без сознания, я все крутил в голове те слова, что сказать тебе не успел. Вот говорю. Только прости: до тех пор, пока Фил никто — я не вправе. Но буду, теперь есть и цели, и планы. Так себе и запиши: никому не отдам больше ведьму — Арину. Моя это рыжая вредина. Точка.
Могла бы взлететь она — точно уже бы парила. Но пока только слезы лились сквозь улыбку и мучительно мялся угол больничного одеяла.
— Ты плачешь? Зачем, почему?
— Да. Нет. Я не знаю.
Посмотрел на нее еще раз, оказался вдруг рядом, собрал губами соленую воду с щек, целуя в висок, нос, снова щеки, и губы накрыл поцелуем.
— Все у нас еще будет, Ариша. Я это тебе обещаю.
