26/ III, 1924
«Всю ночь поскрипывала дверь…»
Всю ночь поскрипывала дверь.Рассвирепел шумливый ветер.Теперь легко на этом свете,Ведь больше не было потерь.
Дрожащий, позабытый светСтруится в маленькую щёлку.Бегите, мысли! Что в вас толку,Когда души, души-то нет!
Как просто и легко теперь!Как сладко плакать втихомолку!Дрожащий свет струился в щёлкуИ медленно скрипела дверь.
26/ III, 1924
«Зацветает Иудино дерево…»
Зацветает Иудино дерево,Распускаются листья фиги,Зацветает миндаль.Дней крылатых не жаль.Улыбнулись страницы книгиВ первый раз после сумрака серого.
И узнала я вдруг,Что желанье давно поблеклоИ в тоскующий омут заброшено,Что двойник мой с лицом перекошенным,Тот, что плакал у тёмных стёкол, —Мой единственный друг.
Что окрепнули крылья весны,И, взмахнув, уронили звенящие сны.И, как шорох пустой дороги,В тихом танце тенейВяжут звенья цепейСотворённые словом боги,Неразумные боги.
30/ III, 1924
Кошмар («Стоят колонны длинными рядами…»)
Стоят колонны длинными рядами,Торчит какой-то угрюмый дом.А на скамейке сидят три дамы:В лиловом, в жёлтом и в голубом.
Зачем — то тихо все трое встали.Взлетели юбки, легли опять.А та, что в жёлтом, в густой вуали,От других отвернулась и стала ждать.
Суровым камнем за дамой в жёлтомТорчал ненужный и страшный дом.Кто-то в чёрном ощупью тихо прошёл там.Прошёл. Вернулся. И встал под окном.
И было страшно, что к жёлтой дамеПридёт Неведомый бледных странБыло страшно думать о ней стихамиИ за жёлтым платьем скользить в туман.
31/ III, 1924
На Венере(«На Венере есть жизнь, я верю…»)
В.Матвееву
На Венере есть жизнь, я верю.В дымном омуте облаковТак же люди есть на Венере,Копошится там жизнь, я верю.И в тропическом сне лесовБлещут камни — по крайней мере,Сотен бешеных городов,И красива там жизнь, я верю.Но что делается на Венере,Что живёт миллионы лет,Никакой трубой не измерить,Математикой не проверить,Инструментов и формул нетЧтоб увидеть жизнь на Венере,Лишь философ, дитя и поэтВидят этот нетленный свет,И томятся они, и верят,Что узнают в тумане летТу — другую — жизнь на Венере.
9/ IV, 1924
Вселенная(«Небесный свод — к земле склонённый плат…»)
В.Матвееву
Небесный свод — к земле склонённый плат,Грозящий мир тысячеглазый.В немую гладь ничей пытливый взглядЕщё не проникал ни разу.
Глухая даль, где каждая звезда —Великий мир, предвечный и нетленный,И мы — песчинки — падаем туда,В пасть ненасытную Вселенной.
И только меня одно мирит,Что всё великое от века и до века,Пространства, вечность, времена, миры —Живут в сознанье человека.
9/ IV, 1924
Блок(«Об одежде его метали жребий…»)
Об одежде его метали жребийИ делили между собой.А он был жив, и о чёрном хлебе,Может быть, тосковал порой.
У высокого пьедесталаЗаставляли струны звучать,А над ним, дрожа, догоралаВ церкви тоненькая свеча.
Неподвижный, бледный и строгий,Освятил он вечерний снег.В тихих звуках явившись богом,Умирал он, как человек.
А его святое наследьеШумно делят между собой,Восхваляют его, как дети,И возносят перед толпой.
Я не знаю, он был или не был,И какой он песней звучал.Чёрным ангелом в чёрном небеОн взошёл на свой пьедестал.
9/ IV, 1924
«Я ласкала чёрную кошку…»
Я ласкала чёрную кошку,Шевелила тёплую шерсть.У меня есть цветы у окошка,Много жёлтых ромашек есть.
На столе лежат в беспорядкеПерья, книги, карандаши.Я давно отдала тетрадкеТихий ропот моей души.
Я люблю облаков очертанья,И цветы, и солнечный свет.У меня есть много желаний, —Как не быть им в семнадцать лет!
Если взгляд скользит со страницы —Значит, в сердце стучит апрель.Всё мне чаще и чаще снитсяТихий холод пустых недель.
По шоссе шевелятся тени,Слышен смех и шаги кадет.А на следующее воскресенье —Гладь шоссе и велосипед.
11/ IV, 1924
«Подойди к узорной тени…»
Подойди к узорной тени,Покорясь ночной тиши.Здесь растает стон последний,Тихий стон твоей души.
На безлюдном перепутьеЧутко вслушивайся в ночь.Мыслей пёстрые лоскутьяПробегут, играя, прочь.
Прошуршат воспоминаньяВ тихом шелесте листвы.В зачарованном дыханьеКолыхнувшейся травы.
Обойди по лунным пятнамПрутья голые мимоз.Всё покажется понятнымБез печали и без слёз.
Брось тревогу в тёмный омут,Глянь, как блещут фонари.Погрузись в ночную дрёму,Подожди, не говори.
Подойди к листве узорной,Жар волненья потуши —Здесь растает холод чёрный,Тихий стон твоей души.
4/ IV, 1924
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
