— Жаль, что для нас все не может сложиться иначе.
Она сжала его пальцы.
— Не решаешься произнести вслух, Себастьян Шартье? Принц — и не решаешься? Неужели ты полагаешь, что я чего-то жду от тебя? Я же не наивная девушка-дебютантка, которая понятия не имеет, как устроен мир вокруг. А я ни о чем не жалею! — Она повернулась к нему лицом. Оно казалось еще красивее в золотистых отблесках огня. — Я встретила принца. Настоящего принца! И он стал мне другом. Поэтому я ничуть не жалею ни о чем. Только о том, конечно, что умер ваш друг.
Стоящий в горле ком начинал душить его.
— А я хочу, чтобы все было иначе! — признался он. — Део! Как же я этого хочу. — Он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки. От жара камина кожа была теплой, а серые сверкающие очи не отпускали. Себастьян скользнул рукой по впадинке на ее шее, далее по изгибу, потом ниже к декольте.
Элиза не шевелилась. И не возражала.
— А как может быть иначе?
— Я бы заключил тебя в объятия, — нежно признался он. — И вел бы себя так, как совершенно не пристало вести себя принцу.
— Как именно?
Она стояла так близко, что он слышал на своем подбородке ее дыхание, когда приложил ладонь к ее сердцу.
— Так, что мог бы смутить нежные юные умы, — бормотал Себастьян. Он чувствовал, как решительно бьется ее сердце, колотится так же неистово, как у него самого. Его рука скользнула ниже, к округлостям груди. Элиза прерывисто вздохнула. Побледнела.
Девушка прильнула к нему.
— Мой ум давно уже не юн и не нежен.
У Себастьяна забурлила кровь. Он наклонился, приник своими губами к ее губам, и, как только их губы соприкоснулись, у принца едва сердце не выпрыгнуло из груди. Он прикусил ее губу, пытаясь глубже проникнуть в рот, и ладонь его уютно устроилась у девушки на груди.
Элиза тихонько застонала от удовольствия, и принц утратил остатки разума. Он обхватил ее за талию и рывком притянул к себе, прижавшись возбужденной плотью к ее телу, чтобы Элиза сама почувствовала, что она делает с ним. Чтобы поняла, как сильно он ее желает. Как медленно закипает его естество, не оставляя ничего, кроме неукротимого желания. Рука его скользнула ей под корсет.
— Дверь, — прошептала она.
Принц совершенно не слышал ее, он как будто был окутан туманом.
— Что?
— Дверь.
Себастьяну понадобились немалые усилия, чтобы заставить себя отступить от моря, в которое он вот-вот готов был нырнуть с головой. Он оглянулся через плечо на дверь и нехотя отпустил девушку. Шагнул к двери, по пути прихватив стул, и потащил его за собой. Он подпер дверь стулом, как беспардонный нахал.
Элиза продолжала стоять там же, у камина. Одной рукой сжимая горло, вторую уперев в бок. Она улыбнулась и медленно изогнула бровь, как будто задаваясь вопросом, почему он тянет.
Себастьян тут же метнулся через комнату к Элизе и схватил в охапку, чем вызвал восторженный крик. Затем он закружил ее по комнате и уложил на софе.
— Вы захватили меня в плен, Элиза, — сказал он.
Себастьян подумал, что это чудесное мгновение больше никогда не повторится и он никогда его не забудет. Он целовал ее со всей страстью, чувствуя то, что чувствует любой мужчина в такие моменты.
Глава 19
Одна дама, много лет состоящая в браке и известная изумительными кружевами на шляпках, недавно раскрыла своим дочерям рецепт безотказного приворотного зелья. Следует собрать дождевую воду в хрустальную вазу и настаивать три дня и три ночи, затем вскипятить ее с яблоками и розмарином. Подлейте эту воду в эль тому, в кого влюблены, и любовь вспыхнет в нем в десять раз ярче, нежели ваша собственная. Только будьте осторожны и не подлейте волшебное средство тому, чья любовь вам нежеланна, ибо положить ей конец будет не в ваших силах. Упомянутая нами дама, которая носит кружевные шляпки, уверяет, что она достоверно осведомлена о таких печальных последствиях.
Дамская газета мод и домашнего хозяйства г-жи Ханикатт
Элиза не понимала, как получилось, что ее тело уже летело в бездну, а разум все не мог этого осознать. Похожее чувство она испытывала в детстве: точно так же все внутри ухало вниз, когда она падала с дерева или сваливалась с лошади. Тело инстинктивно стремилось защититься, изгибаясь и пружиня, пока разум пытался осознать происходящее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Именно так и случилось, когда к ней прикоснулся Себастьян. Она ощутила, что ступила на скользкий путь, ведущий к падению, но впоследствии вспоминала, что ни одна клеточка ее тела не противилась этому падению, — ее сердце отказалось от борьбы.
В то самое мгновение, когда губы Себастьяна коснулись ее губ, Элиза сдалась. Единственным желанием было продолжать падение в бездну. И она не шутила, когда говорила, что действительно не хотела ничего менять. «Устраивайтесь удобнее, детишки. Я поцеловала принца. Стала ему другом, и до того, как он уплыл в свое королевство, я разделила с ним ложе. Вбейте это в свои маленькие хорошенькие головки».
Его руки оказались на ее теле, на груди, сжимали ее бедра. Движения рук были жадными, как будто многие годы тоже сдерживали ненасытные желания. Он крепко сжимал ее в объятиях, притягивая ее тело к себе, его пальцы запутались в ее локонах. Он целовал ее с той же отчаянной страстью, которая захватила и саму Элизу. Еще один вдох — и она оказалась на спине на канапе, а руки Себастьяна забрались к ней под платье и, задирая юбки вверх, скользнули по ноге, к верху чулок, коснулись обнаженного бедра, промежности.
Элиза вцепилась пальцами в его плечи, издала короткий вздох прямо ему в губы, когда он коснулся промежности. Девушка была влажной в предвкушении его прикосновений, а когда его пальцы стали ласкать ее плоть, задрожала от восторга и желания, которые волнами затопили ее тело.
Нижние юбки сбились между их телами. Она сжимала его в своих объятиях, пальцами впиваясь ему в спину, когда он ласкал ее рукой. Если бы в ее венах не горело пламя желания, Элиза, возможно, посмеялась бы над постыдностью и неразумностью этого свидания. Но она чувствовала, что сгорает дотла, и ни о чем, кроме как об этом мужчине, думать не могла. Между ними вспыхнула такая искра, возникло такое взвинченное до предела влечение, что ждать было невозможно, ибо желание достигло точки кипения.
Себастьян навис над ней, поедая ее глазами. Его зеленые очи потемнели и приобрели оттенок темного леса. Он тяжело дышал, как будто бежал к финишной черте. Он поспешно стянул с себя сюртук, жилет и шейный платок.
Элиза как зачарованная смотрела на него. Его крепкое тело рельефно вырисовывалось под шелковой сорочкой и выглядело превосходно. Его взгляд скользил по телу девушки, и она надеялась, что он находит ее такой же привлекательной. Когда же взгляд Себастьяна остановился на низком декольте, он, не скрывая своего возбуждения, негромко застонал от удовольствия и потянулся к груди Элизы. Высвободил ее из платья и прильнул губами к ее коже.
Какое блаженство! Элиза откинула голову и закрыла глаза, уплывая по реке желаний, которую он для нее открыл, впиваясь ногтями ему в плечи, когда он ласкал и дразнил ее тело губами и языком.
— Ты убиваешь меня, — застонала она от удовольствия.
— Ты меня уже сразила. — Он рукой нащупал ее ногу, и его пальцы заскользили вверх, убирая мешающие ему платье и нижние юбки.
— Мы сошли с ума? — задыхаясь, спросила Элиза и, запустив руку под его рубашку, стала исследовать тело мужчины.
— Йе, совершенно точно. — Он неожиданно подхватил ее на руки, встал с канапе, как будто она была легкая, как пушинка. Повернулся, сел на одно колено и вновь уложил ее на спину уже у очага. А сам устроился у нее между ног.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Такое непреодолимое влечение к Себастьяну ее точно погубит. Элизе так хотелось ощутить его внутри себя, что она обхватила ногами его за талию, а ногтями провела вниз по его груди. Выгнула спину, подаваясь ему навстречу, приоткрыла рот, чтобы ее язык смог переплестись с его языком. Она прижалась к нему, дерзко положила руку ему на штаны и провела рукой по эрегированному члену.
