Не то же ли самое Эдриен говорила о своем блоге? Не служили ли ее откровения о насилии, которому она подверглась в юности, способом очищения, освобождения от прошлого?
Когда Элли проходила предписанный руководством Департамента полиции курс психотерапии, после того как застрелила человека, доктор предложил ей сделать то же самое. В ее случае это было письмо убитой женщине от мужчины, который ее убил и которого затем застрелила Элли. Если даже этот традиционный метод терапии кому-то и помогал, Элли не видела в нем смысла. Разумеется, она испытывала ярость, гнев и разочарование, но перенос этих чувств на бумагу не принес ей освобождения от них. Она все еще просыпалась среди ночи и думала о погибшей девушке. И ей все еще снились кошмары о собственном отце.
И тут Элли представила, как она пишет это письмо. Листок из блокнота на столе психотерапевта. Зачеркнутые слова.
Она знала, почему Джулия Уитмайр написала предсмертную записку, адресованную родителям.
— Ты готов поехать домой к Рамоне? — спросила она. Настало время ей и Рогану поговорить по душам с Джорджем Лэнгстоном.
Глава 53
— Кладовая? — Роган отвел от своего лица в сторону покрытую коростой ручку швабры. — Это лучшее, что мы могли найти?
У них не получилось связаться с фотографом, который арендовал соседний офис, поэтому единственным местом, где они могли расположиться поблизости от офиса доктора Дэвида Болта, был крошечный чулан, где уборщица хранила свой инвентарь. С учетом обстоятельств им необходимо было находиться рядом.
— Тсс.
Элли плотнее прижала наушники к ушам. Джорджу Лэнгстону потребовался всего один день, чтобы заключить соглашение с окружной прокуратурой. Он обязался рассказать о своем участии в схеме с испытаниями «Эквивана» и свидетельствовать против Болта. Он даже согласился организовать с ним встречу и записать разговор. Взамен ему было обещано освобождение от ответственности. Сделка была совершенно невыгодной для него, но Джордж был страшно разозлен. То, что начиналось как услуга другу, обернулось нападением на его жену.
Элли услышала в наушниках голос Джорджа. Роган кивнул в знак того, что его аудиосистема тоже работает.
— Сью ушла? — спросил Джордж. Так звали секретаршу Болта.
— Ты сказал, что не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь здесь видел. Из-за этого я отменил три сеанса. Что это еще за игры в Джеймса Бонда?
— Моя жена. Только не говори, что ты не получил вчера от меня сообщение. Какой-то человек специально приехал в Ист-Хэмптон, чтобы убить ее.
— Но она, кажется, сумела за себя постоять. А почему ты не был с ней?
— Ситуация полностью вышла из-под контроля.
— Чего же ты хочешь, Джордж?
— Предполагалось, что это будут только комментарии на сайте, которые должны напугать ее, чтобы все опять стало по-прежнему. Это все, на что я соглашался.
— Клянусь, только это и было.
Еще сегодня утром они наблюдали за тем, как Джордж Лэнгстон рыдал в комнате для допросов. «Вы должны понять, — говорил он сквозь слезы, — поначалу это не казалось таким страшным».
Это был всего лишь судебный процесс. Невезучий парень по имени Джейсон Моффит покончил с собой во время проведения испытаний лекарства. Неудача. Статистическая погрешность. Но Джейсон Моффит принимал «Эквиван», и его родители говорили всем, кто соглашался их слушать, что экспериментальная комбинация лекарств побудила их сына вколоть себе дозу героина, достаточную, чтобы убить четырех закоренелых наркоманов.
Подобная история могла обернуться для фармацевтических компаний огромными убытками. Их исследовательским группам пришлось бы начать все сначала и привлечь большее число участников, вследствие чего испытания продлились бы значительно дольше и внедрение нового лекарства затянулось бы на годы. Болт утверждал, что если прервать исследования, это самым негативным образом отразится на целом поколении подростков, нуждающихся в более совершенных методах лечения.
Что касалось личных мотивов, Болт прекрасно понимал, что расследование его деятельности будет стоить ему карьеры. Чтобы добиться от производителей «Эквилибриума» и «Фловиана» финансирования его исследований, он практически гарантировал им успех и предсказывал огромные прибыли. Имелись документы. Даже презентация PowerPoint. Фармацевтические компании бросили бы его под автобус. Болт лишился бы всего.
Поэтому-то Джордж и согласился ему помочь. После того как Болт заверил его в том, что Моффит является статистической погрешностью, Джордж затянул судебный процесс, вставил статью о конфиденциальности и добился, чтобы не был направлен отчет в Федеральное агентство по контролю над качеством продуктов и лекарств.
Тем временем Болт позаботился о том, чтобы его исследование дало обещанные результаты. Он начал набирать ребят, не отвечавших критериям участия в клинических испытаниях. Не принимая во внимание протокол слепого тестирования, он поместил этих ребят в активную группу, завысив интенсивность их первоначальных клинических симптомов. Поскольку эти ребята никогда не страдали биполярным расстройством, их «результаты» демонстрировали улучшение состояния по мере приема лекарства.
И тут Эдриен увидела в «Нью-Йорк Пост» маленькую заметку о судебном процессе. «Как ты можешь выступать в суде против Дэвида? Ведь он и Энни — наши лучшие друзья!» Пересказывая этот разговор в комнате для допросов, Джордж с трудом выдавливал из себя слова. «Я никогда толком не умел врать. Смешно, не правда ли? Я рассказал ей о том, что сделал. Мне не хотелось, чтобы она думала, что я способен поступить так по отношению к нашим друзьям. Я предал все, во что верил, только чтобы помочь Дэвиду».
После этого Эдриен начала меняться. Она стала чаще и дольше засиживаться за компьютером. Она отказывалась от близости с мужем в постели. И вдруг до него дошел тот же слух, что и до Кэтрин Уитмайр: она подписала контракт на издание книги. Джордж залез в ее электронную почту и выяснил, что она получила шестьсот тысяч долларов аванса, о чем не потрудилась поставить его в известность. В глубине души он всегда знал, что Эдриен вышла за него замуж не по любви, а ради сравнительно высокого социального положения и стабильного материального благополучия. Именно поэтому они заключили брачный контракт. Именно поэтому он не хотел, чтобы она официально удочерила Рамону. Ему была нужна уверенность в том, что она от него не уйдет. Теперь же Эдриен обретала определенную финансовую самостоятельность, и угроза потерять ее была для него более чем реальной.
Возможно, если бы Лэнгстон не рассказал об этом своему другу, ничего и не было бы. Контракты на издание книг расторгаются. Женщины умеют прощать. Но Дэвид Болт предложил план. Если Эдриен не осмелится издать книгу, ей придется остаться с Джорджем. И если она останется, не будет тяжелого бракоразводного процесса, в ходе которого она вполне может рассказать все, что ей известно об «Эквиване».
Как сказал Джордж: «Предполагалось, что это будут только комментарии на сайте, призванные напугать ее, чтобы все опять стало по-прежнему». Теперь, находясь в офисе Болта, Джордж пытался заставить его признать истинные масштабы совершенного им злодеяния.
— Брось притворяться, Дэвид. Мне нужно было сразу понять, что ты лжешь, когда полицейские сказали, что один из этих постов поступил с ноутбука Джулии. Девчонка, которую ты трахаешь, вдруг, ни с того ни с сего, накладывает на себя руки?
— Я говорил тебе, у Джулии были серьезные проблемы с психикой.
— Ты думаешь, я не знаю об этом? Она практически выросла в нашем доме. Какой нормальный мужчина — тем более психиатр — будет спать с девушкой-подростком, отличающейся неустойчивой психикой? Что случилось? — Элли и Роган услышали в наушниках какие-то неясные, приглушенные звуки. — Господи, Дэвид, что за дьявольщина?
— Что это за проводок? Ты что, записываешь меня?
Элли одной рукой схватилась за ручку шкафа, другой за «глок» в наплечной кобуре. Решающий момент наступил.
— Не будь смешным, — вновь раздался голос Джорджа. — Ты меня обыскиваешь?
— Извини, приятель. Это черт знает что. Я просто не знаю, что мне делать. Не так должно было все получиться.
Рука Элли соскользнула с кобуры. Наступила пауза. По всей вероятности, Болт произвел беглый обыск, в надежде найти на груди друга проводок записывающего устройства, какие можно увидеть в кино. Передатчик был спрятан в авторучке, лежавшей в переднем кармане куртки Лэнгстона.
— Сочувствия от меня ты не дождешься. Я очень жалею, что согласился с твоим предложением в отношении Эдриен. Но подсылать к ней кого-то? Чтобы причинить вред матери моего ребенка? Это выходит за всякие рамки.
