Валберт не стал повышать голос в ответ. Он просто сказал, четко выговаривая слова.
– Войди в Огонь.
– И все?
Этот вопрос девушка не прокричала, и была уверена, что он не услышит ее голос за головокружительным эхом песнопения. Но верховный священник очевидно понял, о чем она говорила. Он кивнул пиромантке и жестом указал ей на пламя.
Чандра повернулась к Огню и пошла вперед. Пение стало еще громче, словно ее приближение к чистому белому пламени придало силы голосам тех, кто смотрел на нее.
Когда девушка подошла так близко, что могла коснуться Огня, она внезапно задрожала, объятая пронизывающим холодом. Чандра не была уверена, случилось ли это только от белого пламени, или в этом повинен ее собственный страх.
Она протянула руки и дотронулась до Огня. Конечно же, он не обжигал – ни жаром, ни даже холодом. Языки пламени были прохладными на ощупь, но терпимыми. Они бережно обвились вокруг ее запястий, и осторожно тянули за них, как бы приглашая войти в мерцающее безмолвие и проверить себя.
Чандра вступила в Огонь.
Она почувствовала, как магическая энергия, связывающая ее руки, тает и стекает прочь. Сияющая защита тоже отпала с тела пиромантки, освободив ее. Она не знала, то ли Валберт развеял заклинание, будучи уверенным, что Очистительный Огонь оставит ее бессильной, то ли сам Огонь начал свою работу по изничтожению магии, что попала в него.
Чандра подняла руки и медленно повернулась кругом себя в отрезвляющей прохладе белого сияния, понимая, что происходит совсем не то, чего она ожидала.
Пиромантка чувствовала не испуг, а вседозволенность.
Не поражение, а возбуждение.
Она запрокинула голову, глядя вверх сквозь волны полупрозрачного света, объявшего ее, и сдалась – на милость своих деяний, своего прошлого, своей вины, своей печали. Чандра осознала тяжесть всего того, что совершила, и того, что ей не удалось совершить. Она приняла эту ношу...
... И отпустила ее.
Чандра сбросила тяжкое бремя з в огонь, принимая заранее все, что он сотворит с ее раскаянием и с призраками, которых она принесла с собой в очищающий холод.
Сияющая прохлада, окружавшая пиромантку, засветилась еще ярче, овевая ее и окутывая. Огонь стал плотным и непрозрачным, скрывая от Чандры Валберта и прочих магов. Языки пламени гладили ее плоть и пробирались внутрь тела, исследуя ее изнутри и снаружи, выискивая секреты, вину, пятна на ее душе, открывая все то, что она могла попытаться скрыть – то, что когда-то пыталась скрыть от себя.
Огонь так настойчиво проникал в нее, что Чандра не могла ни дышать, ни думать, ни даже бояться. Она не могла уклониться от столь сокровенного проникновения, да и не пыталась. Чандра вытянулась всем телом в безжалостных объятиях Огня, как в прохладных белых руках, и отдалась ему, не сдерживаясь и ничего себе не запрещая.
И, когда Огонь возгнаградил ее за смелость, принимая ее, она это поняла.
Она это почувствовала.
Жадные объятия языков пламени обратились нежным одобряющим потоком. Пронзительный холод стал успокаивающей прохладой.
Когда пламя вновь стало прозрачным, Чандра поняла, что свободна.
Золотой жар тек в ее крови, насыщенный знакомой уверенностью.
Пиромантка повернулась к Валберту.
Ее печаль всегда останется с ней, но больше не будет навязчивых ночных кошмаров. Никаких криков и едкого дыма, преследовавших ее во сне.
Чандра вышла из Очистительного Огня, из таинственного источника белой маны, который принял в себя столько душ. Теперь она знала, что Валберт неправильно понял то, что видел в мерцающих белых вспышках.
И, если у нее и правда была своя судьба в Регате, если действительно имелась причина, по которой она пришла в этом мир...
Теперь она знала, что это.
Жестокий отблеск победы мерцал в бледно-голубых глазах Валберта, когда он смотрел на пиромантку, вставшую перед ним.
– Так должно было произойти, Чандра, – доверительно проговорил он. – Это к лучшему.
Она задумалась.
– Вероятно.
Больше не было смысла готовиться. Чандра обрела такую сосредоточенность, такую силу, такую твердость намерений в Очистительном Огне, что сейчас ей нужно было всего лишь глубоко вдохнуть, раскинуть руки и своей волей потянуться к насыщенной красной мане Регаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Валберт понял это на мгновение раньше, чем все началось.
– Нет!
Чандра дала волю заклинанию, взорвавшемуся золотым огнем и яростью по всей пещере.
– Ты был прав, – обратилась она к Валберту, повышая голос так, чтобы ее было слышно за грохочущим ревом магии. – Я думаю, моя судьба – изменить все здесь, после того, что произошло. Я и есть катаклизм, который ты предвидел.
– Нет! – Валберт отшатнулся. Его лицо исказилось ужасом.
Купол пещеры над ними начал проваливаться внутрь, а заклинание Чандры рвалось вверх с ничем не ограничиваемой силой.
Маги Ордена с криками мчались наперегонки к круто ведущему вверх проходу, ко дворцу и к возможности выжить. Некоторым из них удастся оказаться в безопасности. Другим, конечно же, нет. Слишком много их спустилось сюда, чтобы увидеть, как Чандра лишится своей силы, и их Орден начнет эпоху неоспоримого верховенства в Регате.
– Неудачное решение, – сказала она в спину беглецам, когда они промчались мимо.
– Ты не можешь! – кричал Валберт, потрясенный тем, что его мечты рухнули, а путь к спасению был отрезан.
– Могу, – ответила Чандра. – И более того, я уверена, что это мое предназначение!
Валберт зашел слишком далеко. Он пытался использовать Очистительный Огонь, чтобы разрушить равновесие в Регате, растоптать искусство других магов и другие способы жить. Он презирал ценности иной маны, кроме той, что давала силу ему. Но теперь поток белой маны, разлившийся глубоко под равнинами Регаты, принял в объятия и освободил мироходца-огненного мага, которого Валберт приказал доставить в эту пещеру как ключ к своей победе.
Теперь все действительно изменится.
Безумие внезапной, непредвиденной потери скривило лицо Валберта агонией, и он бросился на Чандру, застав ее врасплох, пока она следила за бегством священников. Он был на самом деле сильнее, чем выглядел, и Чандра отшатнулась, когда он в ярости столкнулся с ней.
Над их головами купол пещеры раскололся с ужасным треском, и целый кусок здания храма, стоявшего над ними, рухнул вниз в дальнем конце зала. В разрастающуюся дыру с неровными краями проникал лунный свет. Пыль, камни и обломки разлетелись по пещере с убийственной скоростью. Стены и пол тряслись, а истерические вопли, доносившиеся сверху, едва слышались за грохотом рушащейся скалы.
По пещере катилась яростная вспышка красно-рыжего пламени. Она накрыла Чандру, смешиваясь с огнем, сиявшем на ее коже и безумствовавшим в волосах.
Валберт закричал, когда огонь, окутавший их двоих, набросился на него. Он пытался сбить его своей силой, но Чандра видела, что к нему не приходила его магия, хотя он к ней взывал. Белая мана, пощадившая ее, кажется, покинула верховного священника храма.
Пиромантка спокойно наблюдала, как Валберт умирает, словно любой другой обычный человек.
***
– Чандра? Чандра!
Звук своего имени привел пиромантку в чувство. Она открыла глаза и удивилась, почему она лежит на жестком каменном полу.
Ответом на вопрос стала кровь, которая потекла по ее лицу, когда она села, и острый окровавленный камень, валявшийся рядом. Теперь она вспомнила, как что-то упало ей на голову – что-то тяжелое, –— спустя мгновение после того, как она лицезрела смерть Валберта.
Чандра заметила Гидеона. Он шел к ней, перешагивая через обломки здания и камни. Дальний конец пещеры был освещен луной, но вокруг Чандры все еще мерцали сияющие каменные пики, хотя, оглядевшись, она заметила, что многие из них были разрушены.
Однако Очистительный Огонь горел, белый и мощный, переживший все, как и всегда.
– Что произошло? — хрипло спросил Гидеон.
