— Из-за партий в шахматы?
— Нет, не только.
Он встает, протягивает мне руку:
— Когда вы уйдете, меня здесь не будет. Я прощаюсь с вами сейчас. Возвращайтесь к себе в камеру.
Я возвращаюсь в камеру. Охранник говорит мне:
— Говорят, вы сегодня выходите.
— Да, вроде бы.
Я ложусь на койку, жду. В полдень приходит со своим супом хозяйка книжного магазина. Я говорю ей, что должен уехать. Она плачет. Она достает из сумки свитер и говорит:
— Я связала вам этот свитер. Наденьте его. Холодно.
Я надеваю свитер, говорю:
— Спасибо. Я вам еще должен плату за два месяца. Надеюсь, что посольство за них заплатит.
Она говорит:
— Да какая разница! Вы вернетесь, ведь правда?
— Я попытаюсь.
Она уходит в слезах. Ей пора открывать магазин.
Мы с охранником сидим у меня в камере. Он говорит:
— У меня не укладывается в голове, что завтра вас здесь не будет. Но вы наверняка вернетесь. А пока я стираю ваши долги.
Я говорю:
— Нет, не делайте этого. Ничего не стирайте. Я вам заплачу свой долг, как только приедут из посольства.
Он говорит:
— Нет, нет, это была просто шутка. И я часто жульничал.
— Ах вот почему вы все время выигрывали!
— Не сердитесь на меня, я не могу не жульничать.
Он шмыгает носом, сморкается:
— Знаете, если у меня родится сын, я назову его вашим именем.
Я говорю ему:
— Лучше назовите его именем моего брата — Лукас. Мне это будет еще приятней.
Он задумывается:
— Лукас? Да, красивое имя. Поговорю об этом с женой. Может, она будет не против. В любом случае, она возражать не станет. В доме командую я.
— Я в этом не сомневаюсь.
За мной в камеру приходит полицейский. Мы с охранником выходим во двор. Там стоит хорошо одетый человек в шляпе, с галстуком и зонтом. Булыжник двора блестит под дождем.
Человек из посольства говорит:
— Нас ждет машина. Я уже заплатил ваши долги.
Он говорит на языке, который я не должен был знать, но который я, однако, понимаю. Я указываю на охранника:
— Я должен этому человеку некоторую сумму. Это долг чести.
Он спрашивает:
— Сколько?
Он платит, берет меня под руку, ведет меня к большой машине, стоящей перед домом. Шофер в форменной фуражке открывает дверцы.
Машина трогается с места. Я спрашиваю у человека из посольства, нельзя ли на минуту оста новиться перед книжным магазином, на Глав ной Площади, но он смотрит на меня, не понимая, и я осознаю, что заговорил с ним на моем старом языке, на языке этой страны. Шофер ведет машину быстро, мы проезжаем площадь, мы уже едем к вокзалу, и скоро мой Маленький Город остается позади. В машине тепло. За окном мелькают деревни, поля, тополя и акации, пейзажи моей страны под ветром и дождем. Вдруг я оборачиваюсь к человеку из посольства:
— Это не дорога к границе. Мы едем в другую сторону.
Он говорит:
— Мы сначала везем вас в посольство, в столицу. Вы пересечете границу через несколько дней, на поезде.
Я закрываю глаза.
* * *
Мальчик переходит границу.
Впереди идет мужчина, мальчик ждет. Взрыв. Мальчик подходит ближе. Мужчина лежит около второго заграждения. Тогда мальчик бросается вперед. Он идет по следам, потом по неподвижному телу мужчины, переходит на ту сторону границы, прячется в кустах.
На джипе приезжает отряд пограничников.
Там сержант и несколько солдат. Один из них го ворит:
— Вот мудак!
Другой:
— Да просто не повезло. Он почти прошел.
Сержант кричит:
— Хватит зубы скалить. Нужно принести тело.
Солдаты говорят:
— Да что там от него осталось.
— Зачем?
Сержант говорит:
— Для опознания. Таков приказ. Нужно приносить тела на опознание. Добровольцы есть?
Солдаты переглядываются:
— Мины. Можно там и остаться.
— Ну и что? Это ваш долг. Трусы!
Один солдат поднимает руку:
— Я.
— Молодец. Иди, парень. Остальные — шаг назад.
Солдат медленно доходит до изуродованного тела, потом бросается бежать. Он минует мальчика, не заметив.
Сержант вопит:
— Сволочь! Стреляйте! Огонь!
Солдаты не стреляют.
— Он на той стороне. На ту сторону стрелять запрещено.
Сержант поднимает ружье. Напротив показываются два иностранных пограничника. Сержант опускает оружие, протягивает его солдату. Он идет к трупу, берет его на спину, возвращается и сбрасывает тело на землю. Он вытирает лицо рукавом мундира:
— Вы мне заплатите за это, сукины дети, вы просто куча дерьма.
Солдаты заворачивают труп в брезент и кладут его в заднюю часть машины. Они уезжают. Два иностранных пограничника тоже уходят.
Мальчик продолжает лежать не двигаясь, он засыпает. Рано утром его будят птицы. Он прижимает к себе пальто, резиновые сапоги и идет в деревню. Он встречает двух пограничников, которые спрашивают у него:
— А ты откуда?
— С той стороны границы.
— Ты перешел границу? Когда?
— Вчера. С отцом. Но он упал, после взрыва он остался лежать, и те пограничники потом его забрали.
— Да, мы там были. Но тебя мы не видели. Сбежавший солдат тоже тебя не видел.
— Я спрятался. Мне было страшно.
— Откуда ты научился говорить по-нашему?
— Я выучился у военных во время войны. Как вы думаете, они вылечат моего отца?
Пограничники опускают глаза:
— Конечно вылечат. Пойдем с нами. Наверно, ты голоден.
Пограничники доводят мальчика до деревни и передают жене одного из них.
— Накорми его, а потом отведи в участок. Скажи там, что мы зайдем в одиннадцать, напишем рапорт.
Женщина — толстая и светловолосая, у нее красное улыбающееся лицо. Она спрашивает у мальчика:
— Любишь молоко и сыр? Обед еще не готов.
— Да, сударыня, я все люблю. Я ем все равно что.
Женщина дает ему еду:
— Нет, погоди. Иди сначала вымойся. Хотя бы лицо и руки. Я бы постирала твою одежду, но, думаю, что у тебя нет ничего на смену.
— Нет, сударыня.
— Я дам тебе рубашку мужа. Она будет тебе велика, но ничего. Просто закатай рукава. Вот, держи полотенце. Ванная там.
Мальчик берет с собой в ванную пальто и сапоги. Он умывается, идет назад в кухню, ест хлеб и сыр, пьет молоко. Он говорит:
— Спасибо, сударыня. Она говорит:
— Ты вежливый и воспитанный мальчик. И хорошо говоришь на нашем языке. Твоя мама осталась там?
— Нет, она умерла в войну.
— Бедняжка. Пойдем, нам надо сходить в комиссариат. Не бойся, полицейский добрый, он друг моего мужа.
В участке она говорит полицейскому:
— Вот сын того человека, который вчера пытался перейти границу. Муж зайдет к вам в одиннадцать. Я с удовольствием оставила бы паренька у себя, пока не будет принято решение. Может быть, придется отсылать его назад, он несовершеннолетний.
Полицейский говорит:
— Посмотрим. В любом случае, я отпущу его к вам на обед.
Женщина уходит, и полицейский протягивает мальчику анкету:
— Вот, заполни. Если не поймешь вопрос, спросишь у меня.
Когда мальчик возвращает анкету, полицейский перечитывает ее вслух:
— Имя и фамилия: Клаус Т. Возраст: восемнадцать лет. Ты выглядишь помоложе.
— Это из-за того, что болел в детстве.
— У тебя есть паспорт?
— Нет, ничего нет. Мы с отцом сожгли все документы перед тем, как выйти.
— Зачем?
— Чтобы не установили, кто мы. Отец сказал, что так нужно сделать.
— Твой отец подорвался на мине. Если бы ты шел рядом с ним, ты бы тоже подорвался.
— Я не шел рядом с ним. Он мне сказал дождаться, пока он перейдет на ту сторону, и идти за ним на расстоянии.
— Почему вы ушли за границу?
— Отец этого хотел. Его все время сажали в тюрьму, следили за ним. Он не хотел там жить. Он взял меня с собой, потому что не хотел оставлять меня одного.
— А твоя мать?
— Она умерла в войну, во время бомбардировки. Потом я жил у Бабушки, но она тоже умерла.
— Значит, у тебя там больше никого нет. Никто не может тебя затребовать назад. Кроме властей, если ты совершил преступление.
— Я никакого преступления не совершал.
— Ну, тогда просто придется подождать решения начальства. Пока тебе запрещено покидать деревню. Вот. Подпиши это.
Мальчик подписывает протокол, в котором содержится тройная ложь.
Человек, с которым он перешел границу, не был ему отцом.
Мальчику не восемнадцать лет, а пятнадцать.
Его зовут не Клаус.
* * *
Через несколько дней в дом пограничника приезжает человек из города. Он говорит мальчику:
— Меня зовут Петер Н. Теперь вами буду заниматься я. Вот ваш паспорт. Здесь только нет вашей подписи.
Мальчик рассматривает паспорт. Дата его рождения поставлена на три года раньше, его зовут Клаус и в графе «подданство» стоит прочерк.
