же оружием!
Я подошла к батарее, опустилась на колени и повернула красный кран на трубе радиатора. Кран поддался с трудом, но я приложила все свои силы и добилась своего. В батарее раздался клокочущий звук, как в груди глубоко простуженного человека, и из крана хлынула струя темной, ржавой горячей воды.
Я отскочила в сторону и издали любовалась делом своих рук.
На полу образовалась огромная дымящаяся лужа, вскоре комнату заволокло паром.
Я подождала еще несколько минут и наконец решилась – подошла к двери и повернула задвижку.
В ту же секунду дверь распахнулась, на пороге появился красный от злости Игорь. При виде устроенного мной потопа лицо его вытянулось от удивления.
– Это что здесь такое? – протянул он, переводя взгляд с меня на хлещущую воду.
– Вы же говорили, что внизу вода течет – вот и разбирайтесь! – выпалила я, отступая на всякий случай в глубину комнаты.
Он переминался на пороге, не зная, что делать, в это время дверь приемной с грохотом распахнулась и из коридора ввалился здоровенный детина в такой же, как у Игоря, спецовке и с таким же металлическим чемоданчиком.
– Это что тут творится?! – проревел он хриплым басом. – Это что здесь происходит?!
– А вы вообще кто? – осведомилась я через плечо Игоря.
– Как – кто? Сантехник я!
– Да вот же к нам сантехник уже пришел!
– Что? – детина уставился на Игоря горящим взглядом. – Это он – сантехник? А я тогда кто?
Новый сантехник шагнул к Игорю и ухватил его здоровенной ручищей за воротник.
– Значит, ты сантехник? – прорычал он угрожающе. – Да какой ты сантехник, ты чучело огородное!
– Сам чучело! – огрызнулся Игорь и довольно ловко ударил противника под ребро.
– Вы уж как-нибудь тут между собой разберитесь, кто из вас сантехник, а кто самозванец, а то скоро весь центр водой зальет! – проговорила я, проскользнула мимо дерущихся пролетариев и вылетела в коридор, где уже толпились любопытные.
На бегу я всунула руки в рукава пальто, сумка болталась на локте. Заветная черная тетрадка в сумке, письмо в кармане, больше я ни за что не вернусь в этот офис! До чего же надоел шеф Сергей Сергеевич со своими кофе и валерьянкой!
Я представила, какое лицо будет у Куроедова, когда он вернется и увидит, во что превратился его кабинет, и заулыбалась на бегу. Какой-то французский король сказал: «После нас хоть потоп!»
Очень подходит к случаю.
Я вылетела из дверей торгового центра, как ракета-носитель, и помчалась напрямик к дому. Было много дыма, я закашлялась, все вокруг виделось как в тумане. Навстречу мне ехала последняя пожарная машина, как видно, пожарные свое дело уже сделали. Огня и правда было не видно, да и клубов дыма вроде не наблюдалось, пахло гарью и еще какой-то горелой химией.
У подъезда стояла машина «Скорой помощи», и у меня тотчас заныло сердце.
– Девушка, вы куда бежите? – окликнул меня водитель, покуривавший возле машины. – Туда нельзя!
– Живу я здесь, – я притормозила, – точнее, жила.
– Это верно, – сказал водитель, – теперь тут жить никак нельзя будет.
Послышался громкий крик, и в поле нашего зрения появилась плотная тетка с удивительно красными щеками. Я тут же узнала техника Зою Ивановну.
В прошлый раз ее щеки были красными сами по себе – ну, к примеру, горячительным Зоя малость злоупотребляет или же на зимнюю рыбалку ездить любит. Но сегодня щеки техника пылали от ярости. Она двумя руками держала перед собой тщедушного дворника-гастарбайтера и трясла его как грушу.
– Ты, такой-сякой, мне за все ответишь! – визжала она, как свинья, которую режут на Рождество. – Велела тебе за домом следить! А ты куда смотрел?
– Да мы ничего, – бормотал дворник, – мы ничего не знаем… мы по-русски не понимаем…
Вокруг сновали его многочисленные соплеменники, таская какие-то тюки, ящики и коробки. Ахали женщины, плакали дети.
– Зоя Ивановна, – я подошла к технику, – что случилось?
– Что случилось? – заорала она. – Это я должна спросить: что случилось? Сами дом подожгли, а мне отвечать?
– Как это? – я отшатнулась.
– Ты кто вообще такая? – она вдруг пошла на меня, как танк. – Жила тут без прописки, без регистрации, без разрешения, непонятно что делала, может, это ты пожгла? Вот полиция разберется… И этот, убогий, хоть бы сгорел совсем…
У меня потемнело в глазах. Неужели Федя погиб на пожаре?
– Ты! – заорала я и толкнула Зою в грудь. – Ты сколько от него денег получила, а теперь отпираешься? Этот дом вообще на снос должен идти, он в аварийном состоянии, всех жильцов расселили, так она этих полную коробочку набрала! – я кивнула водителю на разбегающихся, как муравьи, гастарбайтеров. – На первом этаже вообще батареи сняты, а у них дети, а на улице мороз.
– Точно, – поддакнул водитель, – вот они костер на полу и разложили. Сколько раз уже такое видел!
– Так что мы еще посмотрим, кем в первую очередь полиция заинтересуется! – крикнула я. – И начальству большому тоже будет очень интересно, кто дом угробил!
Зоя отшатнулась от меня и бросилась прочь. Мне не доставила победа большой радости. Неужели Федя погиб?
Тут распахнулась дверь подъезда, показались санитары с носилками. Я прижала руку ко рту, чтобы удержать стон. Фигура, лежащая на носилках, выглядела безжизненной. Но одеялом была накрыта не с головой.
Санитары бодро протопали мимо и остановились у машины.
– Феденька! – я вгляделась в бледное до синевы лицо. – Что с ним, обгорел?
– Угорел он, дымом надышался, – пояснил санитар, – вполне мог задохнуться…
Я с ужасом смотрела на Федино неподвижное лицо. И тут веки его шевельнулись, мутные глаза открылись, и Федя прохрипел:
– Т-телефон…
– Что? – я задержала носилки. – Что ты хочешь?
– Телефон! – он пошарил в воздухе руками.
– Слушай, не задерживай нас, мужик вполне окочуриться может! – заволновался санитар. – А нам это надо?
– Да погоди ты! – отмахнулась я и наклонилась к Феде.
– Позвони… – прошептал он одними губами и отключился.
Подбежавшая врач отпихнула меня и склонилась над Федей, я же увидела, как из-под руки его выскользнул мобильный телефон, и успела поймать его на лету.
«Скорая» уехала, гастарбайтеры разбежались. Дверь подъезда стояла рядом, сорванная с петель. Стекла на нашем втором этаже были выбиты, на лестнице была жуткая грязь, я не смогла пройти дальше порога.
– Ты туда не ходи, – дворник тронул меня за рукав, – шибко пахнет, и воды много…
Так. Стало быть, что не сгорело, то водой залито. На второй этаж мне не пройти, и делать там совершенно нечего. Мои жалкие вещички превратились в мерзкие тряпки. А, было бы по чему убиваться!
Одно хорошо: сегодня утром я взяла с собой паспорт и трудовую книжку, потому что Сергей Сергеевич
