Однажды утром, ища золото в еще не исследованной части страны, Элайджа П. Джопп нашел странное яйцо. Конечно, он с гораздо большим удовольствием обнаружил бы самородок, но знал бы он, что яйцо это заменит ему пятьдесят самородков! Сперва он подумывал просто пнуть его, отбросив с дороги, но счастливая звезда хранила старателя, и он спрятал яйцо в карман. О яйцах он не знал ничего, а то бы не сделал того, что сделал дальше, но счастливая звезда снова улыбнулась ему, поскольку, когда несколько месяцев спустя Элайджа, не найдя желанной золотой жилы, вернулся домой в очень скверном расположении духа, он положил яйцо в инкубатор.
Он таскал его в кармане четыре месяца. Возможно, он полагал, что оно лежало там, где он его нашел, — до того, как он его нашел, — те же четыре месяца, но, по правде говоря, пролежало оно там больше тысячи лет. Шансы на то, что инкубатор выполнит работу наседки, конечно, были ничтожны, но, поскольку Элайджа ничего не знал и об инкубаторах, а инкубатор тем более находился в неведении относительно драконьих яиц, эксперимент удался, и в свой срок яйцо проклюнулось.
Первой пищей новорожденного дракончика стали его собратья по инкубатору; затем он прожег себе путь сквозь легко воспламеняющуюся стенку своей приемной матушки и оказался на свободе. Элайджа сперва склонялся к тому, чтобы покарать преступника высшей мерой, и, конечно, сделал бы это, если бы знал как. Он предпринял попытку разделаться с ним топором, но крошка дракон дунул, и Элайджа ретировался с полусожженными брюками и опаленными волосками на ногах. После этого он рассудил, что разумнее будет соблюдать дистанцию, вернулся в дом и разыскал свой револьвер. Первая пуля расплющилась о жесткую драконью шкуру, вторая срикошетила прямехонько в глаз коровы Элайджи. Тогда он решил простить дракона, который, судя по всему, не питал обиды. Напротив, хозяин ему явно понравился, а покушения Элайджи на свою жизнь дракончик, вероятно, воспринял как намерение человека скрасить забавами свободное время своего питомца.
Вскоре он стал совершенно домашним и бегал за Элайджей как собачка. Разве что не ел с руки, поскольку старатель имел веские причины полагать, что его питомец способен принять ее за очередное блюдо. Кроме того, дракон, прежде чем начать удовлетворять аппетит, всегда готовил себе пищу, поджаривая ее дыханием, так что Элайджа вскоре приобрел большую сноровку в метании, сочтя благоразумным ввести в привычку кормить своего приемыша с расстояния не менее пятидесяти ярдов.[28]
Счастье еще, что дракон привязался к Элайдже, а то беды было бы — не оберешься; дракончик рос спокойным и обаятельным, но со временем младенческая смертность в деревне стала привлекать внимание страховых компаний, так что несмышленыша пришлось даже примерно наказать ломиком. Так прошла юность дракона. Со временем Элайджа уже настолько хорошо контролировал своего питомца, что присоединился к бродячему цирку и стал получать большое жалованье, а дракон превратился в уважаемого члена животного мира, принимая только ту пищу, которую ему предложат, не занимаясь больше самообслуживанием.
Какое-то время Элайджа разъезжал с цирком по родной стране и скопил немало деньжат. Но в конце концов предприятие неожиданно развалилось, в связи с тем, что исчез его владелец. Все искали объяснение происшедшему — и не находили. Дела шли хорошо, цирк был одной семьей — более душевных отношений и пожелать-то нельзя. Версия о самоубийстве трещала но всем швам, и ее пришлось отвергнуть; кроме того, где тогда тело? Дракон Элайджи продемонстрировал свою скорбь по безвременно ушедшему, отказавшись от пищи и погрузившись в двухдневный сон. Затем в углу его клетки обнаружились хозяйские карманные часы на цепочке — было сказано много недружелюбных слов и выдвинуты прискорбные обвинения. Элайджа обиделся за дракона и заявил вдове, что либо она заберет назад свои гнусные инсинуации, либо он уйдет и создаст свой собственный маленький цирк. Забрать обвинения вдова отказалась, так что Элайджа осуществил свою угрозу и, став сам себе управляющим, заработал больше денег, чем за всю свою прошлую жизнь.
Через пять лет после того, как вылупился дракон, Элайджа П. Джопп путешествовал по Европе, собирая толпы зрителей там, где они с драконом устраивали представления. Теперь дракончик стал лучшим другом Элайджи, он научился многим забавным трюкам. Элайджа набивал трубку, а дракон поджигал ее для него. Элайджа брал кусок железа, раскалял его докрасна в дыхании дракона, а потом выковывал подкову, пользуясь драконьей спиной как наковальней. На сцену приводили живую овцу, по цирку проносился сильный запах, какой царит в маленьких домиках в обеденное время, и овца исчезала. Представление заканчивалось драконьим ревом (с милостивого разрешения мэра и городских властей), и менее чем через двенадцать месяцев местный специалист по ушным болезням удалился на покой на свою загородную виллу.
Элайджа с драконом были очень счастливы вместе и гребли деньги лопатой. А потом одним прекрасным утром, после успешного выступления в одном маленьком городишке Шварцвальда, Элайджа проснулся и обнаружил, что дракон пропал. Безутешный Элайджа обегал весь городишко, глашатаи и зазывалы надрывались на перекрестках, но никто ничего не видел и не слышал. Разве что у бургомистра исчезла жена — но и только. Бургомистр отнесся к этому, как приличествует воспитанному человеку, и не стал поднимать шумихи, хотя даже если бы он и потребовал возмещения ущерба, ничто не указывало на связь дракона с этим несчастным случаем. О драконе не было никаких известий. Он как будто испарился.
Элайджа горевал. Волновало его вовсе не то, что он лишился заработка, ведь с помощью дракона он уже скопил более чем достаточно. Он оплакивал потерю друга, своего постоянного спутника, свой домашний очаг и, если уж на то пошло, все то, ради чего стоило жить. Обладая неукротимой волей и упорством всех своих соотечественников, он отправился на поиски дракона, но отправился с тяжелым сердцем, ведь боль потери, как известно, острее, чем зубная.
II
А дракой тем временем, путешествуя не спеша и перекусывая по пути красотками, прибыл в королевство Глупляндия и обосновался в подходящем болоте в нескольких милях от царственной столицы Чистинхейм. Вскоре его присутствие по соседству стало ощутимым, и земля в окрестностях трясины начала обесцениваться — кто же согласится строиться рядом с драконом! Дракон, сбросив путы цивилизации, привитые ему Элайджей, вернулся к обычаям предков и разделывался с избыточным населением Глупляндии с поразительной скоростью. Он совершенно потерял популярность, приобретенную под мудрым руководством прежнего хозяина, и теперь стал тем, что было необходимо устранить. Он бы еще сгодился в качестве диковинного уродца в музее, но служить причиной смертельных недугов с билетом на кладбище — это уж слишком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
