разрушительное чувство вины, но страх никуда не делся. На самом деле я сбежал из детдома, потому что боялся: а вдруг моя мечта станет реальностью? Что мне тогда делать с этим внезапно навалившимся счастьем? Нет, я не мог такого допустить, потому что совершенно точно знал: безымянная мать отправила меня на этот свет за страданиями. И пока моя корзинка не наполнится доверху, я не имею права сворачивать с пути.
– Чем же вы занимались? – спросил Никита. Он неотрывно смотрел на сжатые руки сгорбленного старика.
– Чем я занимался? Боюсь, тут нет ничего интересного. Стал бродягой, топил тоску в алкоголе, а когда закончились деньги, начал искать место и брался за любую чёрную работу, которую мне предлагали. Жил в бараке, занимался грузоперевозками и пропивал любые гроши, которые оказывались в моём кармане. С тех пор как ушёл из детдома, я ни разу не держал в руках кисть и почти позабыл, что такое мольберт и краски. Однажды мне предложили работу маляра, но я отказался…
– А Кира? – спросила дочь вереска. Больше всего в этой истории она сочувствовала бедной воспитательнице с огрубевшим голосом, но всё ещё ранимым сердцем. Хотелось отыскать тот самый детский дом, обнять несчастную за плечи и шепнуть: «Всё хорошо. Он жив и до сих пор вас любит». Поступок Пети Трофимова вызвал у девушки негодование: как можно быть таким слабаком? И если он не находил в себе сил бороться за мечту, то, по крайней мере, не должен был разрушать надежды другого человека. Художник-неудачник предал собственный идеал – он погубил и осквернил светлый образ Ассоль. Так думала Мира и время от времени сжимала кулачки. Она как будто готовилась ринуться в бой с ветряными мельницами.
Рассказчик пожал плечами и даже не обернулся к раздосадованной слушательнице. Он продолжал разглядывать спутанные линии на ладонях и, казалось, мог взглядом выжечь клеймо на собственной руке.
– Боюсь, она никогда не сможет меня простить.
– А есть что-то, чего вы не боитесь? – спросил Кит, который вновь не удержался от колкости. На этот раз Трофимов поднял голову и повернулся в сторону скучающего хулигана.
– Вы совершенно правы, юноша. В мире нет вещей, которых бы я не боялся. Но этот страх ещё и защищает меня… Например, от смерти. Если бы не он, я бы давно пустил себе пулю в висок.
– И правильно бы сделали, – не моргнув глазом, отрезал Кит. Аграфена Волкова густо покраснела и пригрозила мальчугану серьёзной воспитательной беседой.
– Вы уж его извините, – заворковала женщина, принявшись гладить рассказчика по плечу. Но тот ни у кого не просил поддержки, поэтому ловко увернулся, встал и занял другое место, рядом с молчаливым ассистентом.
– Ты грубиян, Кит, – не удержалась от замечания Мира. Реплика, брошенная невоспитанным мальчишкой, показалась ей кощунственной, несмотря на то что она сама не понимала рассказчика. Что это за неискоренимый, отчаянный страх, превращающий человека в раба?
– Ничего, – водитель попытался улыбнуться. Но это выглядело так, точно блудный хозяин, который наконец-то вернулся домой, с усилием открывал дверь заколоченного дома. Прошло немало времени, прежде чем ржавый замок рухнул и она поддалась, огласив окрестности диким рёвом. Человек так ждал этого момента; мечта о возвращении шершавым пледом укрывала его морозной ночью, когда он лежал на земле под открытым небом и считал звёзды. И тогда он верил, что длинное странствие однажды закончится и самый близкий человек расплачется, уткнётся в его плечо. Долгожданная секунда настала, а за ней не оказалось ничего, кроме толстой паутины, преграждавшей вход, и вековой пыли на стёклах. Бедняга трижды чихнул, споткнулся на пороге и кое-как добрался до скрипучей кровати. Укрылся грязной простынёй, зарыдал и обнял себя за плечи. Он знал, что впереди – неизбежное одиночество, отсутствие света и пустота. Улыбка неподъёмным грузом опустилась на уголки сухих губ рассказчика. Он тоже проделал огромный путь, в конце которого не нашёл ничего, кроме странного автобуса. Может быть, чудак Петя Трофимов просто искал способ сбежать от самого себя, потому и согласился стать водителем?
– Я превратил свою жизнь в сценарий. Кто знает, возможно, всё, что я вам рассказал, было лишь сновидением? Ассоль – это только персонаж, который очаровал творца, подобно прекрасной Галатее? А детдом – это лишь выдуманное пространство, которое разрушится, как карточный домик, при первом же столкновении с действительностью? – рассказчик откашлялся; глаза блеснули; казалось, он пытается подавить нервный смешок.
Никита в очередной раз почувствовал себя пленником дежавю: услышанная история принимала всё более отчётливые очертания в его воображении. Он не мог объяснить это странное ощущение: точно рассказанное на самом деле было только сценарием, который терпеливый слушатель знал наизусть. Мурашки побежали по бледной коже, и бариста заёрзал на сидении, как будто пытался сбросить с себя тревожное предчувствие.
– Вы шутите? – спросил ассистент. Он встал и вытянулся в полный рост, потому что устал сидеть на одном месте. Правда, ему всё равно пришлось заметно сгорбиться, чтобы защитить бедный затылок от удара. «Может быть, пора перестать комплексовать из-за своего роста», – подумал Никита. В эту минуту он проникся искренним сочувствием к попутчику.
– Разумеется! Боюсь, мои слова не следует воспринимать всерьёз, – ответил Петя Трофимов. Он тоже встал, схватился за поручни и обвёл присутствующих красноречивым взглядом. Чтобы подчеркнуть всю серьёзность происходящего, мужчина вытащил из рюкзака жёлтую папку, в которой оказался некий важный документ с размашистой подписью и печатью.
– Прошу прощения! – откашлявшись, начал он – уже совершенно другим, официальным и несколько приглушённым тоном. Водитель больше не выглядел печальным бродягой с посохом и сумой. В эту минуту он как будто стал выше и крепче; глаза превратились в узкие щёлки, а скорбь по нескладной, упущенной жизни рассеялась в воздухе.
– Боюсь, настало время для важного сообщения. Сразу скажу: я тут совершенно ни при чём. Это распоряжение свыше, – он посмотрел наверх, точно таинственный документ подписывал сам Бог. – Зачитываю… – водитель снова откашлялся – видимо, это помогало ему собираться с мыслями.
– Приказ от начальника автобусного депо Деревянкина А.Н. водителю автобуса X, следующего по секретному маршруту в ненаселённый пункт «Американо с лимоном», Трофимову П.
Приказываю Трофимову П. обеспечить пассажирам комфортное и безопасное пребывание в автобусе X и доставить четырёх человек в целости и сохранности… – тут водитель споткнулся и замолчал, не решаясь поднять глаза на слушателей. Дрожащий голос Миры прервал длинную паузу.
– Но ведь… Не считая вас, нас пятеро…
Пётр Трофимов кивнул, ещё раз откашлялся и продолжил чтение:
– … в целости и сохранности домой. Посему требую: оставить одного пассажира в ненаселённом пункте «Американо с лимоном». При соблюдении
