отражается безграничная любовь… Неужели она не настолько всесильна, чтобы соединить родственные души? Никита ропщет на несовершенство мироустройства, а в ответ получает лишь молчаливый упрёк. На самом деле всё сделано правильно: так было, так будет и так должно быть
здесь, на периферии миров, и
сейчас, в вырванный из контекста отрывок времени. В глубине души шаман из космоса всё понимает и предугадывает бессмысленность следующего шага, но он не может сопротивляться обаянию последней попытки.
Кит. Как же я без тебя? (рука Кита неуклюже повисает в воздухе: он хочет провести по волосам печальной собеседницы, но не осмеливается. Она делает ещё несколько шагов назад).
Мира. Не волнуйся. Ты справишься. Мечты имеют обыкновение сбываться. И это мой самый любимый момент.
Кит. Всё равно… Ещё слишком рано. Ты нужна мне… (тщетно пытается приблизиться к девушке, которая ловко ускользает и всем своим видом даёт понять, что воссоединение невозможно, а расставание неизбежно).
Мира. Нет, не нужна. (качает головой, говорит уверенным тоном). Это иллюзия, которой скоро суждено рассеяться. Теперь ты всё сделаешь сам. (останавливается и протягивает ладонь). Можешь кое-что отдать мне?
Никита кивает. Он готов отдать всё что угодно, лишь бы продлить мгновение, а лучше – зафиксировать убегающую вечность.
Мира. Подойди же ко мне в последний раз, не бойся! (широко раскидывает руки).
Кит снова срывается на бег и бросается в объятия Миры. На минуту кажется, что это обман, и никакого прощания не состоится. Прямо сейчас они вдвоём сядут в автобус и продолжат путешествие по кофейным станциям. Никита тянется к кожаному рюкзаку, чтобы достать счастливый билет. Но вместо этого он видит шаловливую улыбку, застывшую на пряничных губах. Путь борца закончился, он выжил, а это значит, что больше не придётся ни от кого убегать. Пряничный человечек заслуживает право на покой. Юноша поднимает глаза и сталкивается с внимательным взглядом Миры.
Мира. Ты можешь сделать ещё тысячи таких же, если пожелаешь (берёт из рук Никиты человечка и прячет в карман). Вот только надо ли? (риторический вопрос замирает в гулкой тишине, и девушка вдруг достаёт из сумки камеру). Она твоя.
Никита отстраняется и не даёт надеть камеру себе на шею.
Кит. Не стоит. Ты ведь всегда ей так дорожила.
Мира. Она твоя.
И на этот раз юноша понимает, что она хочет сказать. Сомнений быть не может: это камера всегда принадлежала Никите, и он, кажется, так и не смог её продать. Жадный старик-покупатель остался ни с чем, потому что юноша всё-таки не выдержал разлуки. И вот теперь камера здесь, преисполненная благодарности, доверия и любви.
Мира. А сейчас мы разойдёмся в разные стороны. (отворачивается – перед ней стоит тот самый автобус, на котором некогда начал своё путешествие один растерянный шаман).
Никита чувствует, как пересохло во рту; начинает говорить – и разражается кашлем не в силах найти подходящие слова. В эту минуту он ничего не слышит, кроме громкого стука собственного сердца. Мира машет рукой и уходит; автобус ворчливо дёргается и поднимает в воздух столб пыли. Кит приближается к обрыву. Ещё немного – и предстоит падение, которое едва ли станет для жертвы полётом. Он задерживает дыхание и готовится к прыжку. Перед этим зачем-то бросает взгляд вниз и внезапно начинает смеяться. Кидается на землю, обхватывает колени руками и перекатывается с боку на бок. Обрыв – это очередной обман, и вместо врат Аида путник видит длинную выщербленную лестницу. Ступеньки шатаются, но Никита всё же удерживает равновесие – наступает пора возвращаться в космос.
***
Назойливое жужжание будильника заставило Никиту открыть глаза. Он с сожалением достал из-под подушки вибрирующий телефон. Количество пропущенных звонков и угрожающие значки непрочитанных сообщений мгновенно прогнали остатки сна. Никита дотронулся до влажного лба и обжёгся: наверное, у него была высокая температура, и неизвестно, сколько времени он провалялся в постели. Юноша открыл одно из многочисленных сообщений начальника:
«Сенин! Я больше не могу терпеть твои выходки. Можешь продолжать меня игнорировать. Но и на работу не смей возвращаться! Никаких денег я тебе платить не собираюсь».
Всё остальное написано в том же духе. Осознав, что лишился работы, несчастный бариста поднялся с кровати и принялся надевать штаны. Беспощадные молоточки боли всё ещё отстукивали нестройный ритм в голове юноши. Ему казалось, что он носит на шее раскалённый шар, который чудесным образом украл с неба. Подошёл к письменному столу, надеясь найти обезболивающее, но вместо таблеток обнаружил лишь градусник. Он был засунут в книгу, которую Никита никогда раньше не видел. Юноша взял её в руки и с недоумением зашелестел новенькими страницами. Автор – Муза Лазурская. Муза… Возможно ли?
Никита открыл последнюю страницу и обнаружил след от ногтя, который, по-видимому, принадлежал самому кофевару. Он пробежал взглядом по тексту и прочитал вслух последнюю строчку: «…наступает пора возвращаться в космос». За обложкой спряталась смятая бумажка-закладка. Значит, перед утомительным длинным сном Никита всё-таки дочитал книгу до конца. Он взял в руки закладку и с удивлением увидел, что это счастливый билет на автобус.
Бариста быстро натянул куртку; он даже не собирался тратить драгоценные минуты на приготовление американо. По инерции сунул в карман пряничного человечка, который томился в ожидании на столе и подмигивал растерянному хозяину.
Никита не знал, куда торопится и почему не идёт пешком, а несётся стрелой, расплёскивая воду из луж. Может быть, в кофейню, чтобы попросить прощения у начальника? Ведь ему нужно какое-то место и постоянный заработок. Нет, шаман бежал так быстро, как только мог, по другой причине. И пряничный человечек, заражённый эйфорией скорости, подпрыгивал в кармане плаща. Никита добежал до автобусной остановки и попытался отдышаться, жадно глотая воздух ртом. В голове раздавался чудовищный гул; ещё немного – и юноша потеряет сознание. Если это случится, кто знает, где он очнётся на этот раз, ведь вселенная безгранична. Никита выпрямился; тяжёлые капли забарабанили по его беззащитным плечам. Он прикрыл голову, но даже не подумал встать под крышу.
Мимо проходили автобусы, а путник-одиночка пропускал один за другим, потому что не знал, на какой из них должен сесть. И нужно ли вообще куда-то садиться?
– Вы же так простудитесь! – послышался сзади чей-то встревоженный голос. Над головой Никиты распахнулся огромный зонт. Юноша повернулся и увидел лучистую улыбку и светлые кудряшки. Девушка смотрела в глаза заблудившемуся путнику, и под этим добрым взглядом, казалось бы способным исцелить любые болезни, стало легко и приятно. Никита почувствовал такое тепло, как будто только что выпил чашку горячего рафа. Он не знал, должен
