— Нет-нет, не выдумывайте. Вовсе не поэтому.
Что может быть глупее, чем серьезно реагировать на шутки собеседника? Я поняла, что произвожу нелепое впечатление, почувствовала себя неловко и отвернулась к не зашторенному окну.
Небольшой внутренний дворик действительно оказался глухим. Очень удобно для проживающих в центре. Бедные люди! Они и шагу из дома ступить не могут, чтобы не попасть в водоворот светской жизни. Даже отправляясь попросту вынести мусор, они обязаны тщательно одеваться, чтобы не вызывать возмущения общественности. А дети? Чтобы не волновать родителей, им приходится гулять в радиусе метра от подъезда. Другое дело — в домах с такими уютными внутренними двориками. Здесь же можно не опасаться ни машин, ни хулиганов, ни чьих-то разборок…. Правда, судя по молодежной компании поглощателей пива, восседающей на детской карусели, дворик облюбовали не только местные жители.
— Студенты, — проследив за моим взглядом, прокомментировал Хомутов, — Они у нас тут, считай, поселились уже. Это их любимое место для прогуливания пар. Сколько себя помню, столько очередные двоечники здесь восседают. Политехнический институт рядом. А мы, жильцы, не жалуемся. Бабулькам нашим подподъездным они бутылочки оставляют. Деток гуляющих не обижают. Иногда присмотрят даже, пока мамашка в соседний продуктовый сбегает. А мне эти студенты так и подавно на пользу: наглядное пособие для изучения внешнего мира под окнами восседает. Где еще такое встретишь?
На этот раз откровенность Хомутова была как нельзя кстати. До рези в глазах таращилась я на вышеописанных студентов. Предположим, это они кричат что-то неприличное в полдень своего профессионального праздника. Но, что именно? На каком месте? И как спросить об этом, не вызвав нехороших подозрений?
— Между прочим, посиделки здесь носят для них еще и мистический характер.
Хомутов, казалось, читал мысли и добровольно отвечал на все мои незаданные вопросы. Я готова была расцеловать литератора.
— Как интересно! — осторожно произнесла я, чтобы не спугнуть удачу и все же подтолкнуть Хомутова к дальнейшим рассказам, — Где же там мистика?
— В кустах, — серьезно ответил Хомутов, — Вон, видите обломок скульптуры за кустом сирени?
Я присмотрелась. На углу потрескавшегося небольшого пьедестала за указанным кустом возвышался какой-то круглый предмет.
— Студенты политеха считают, что это — Памятник Шаре. Носят к нему цветы перед сессией и в день студентов. Обязательно ставят возле своей г-жи Шары пластиковый стаканчик с пивом, когда прогуливают пары. В общем, относятся к этим руинам крайне уважительно. Причем эта традиция у них завелась лет пятнадцать назад. Тогда одна подвыпившая компания политеховцев случайно наткнулась на эти обломки и провозгласила их своим личным политеховским алтарем преклонения перед шарой. Перед всякими ответственными моментами или просто так приходят сюда, выкрикивают трижды: «Шара прийди!» и считают, что «дело в шляпе». Забавный народ.
Я едва сдерживалась, чтобы не кинуться к этой самой шаре. Все сходилось! Вот он, тот самый наземный знак, воздвигнутый над Очагом Искусства. Почему в кустах — понятно: необходимо было пометить точное место. Кто ж виноват, что на нем разрослась зелень. Но почему именно такой странной композицией?
— На самом деле, эта скульптура — памятник пионерке, — Хомутов снова отвечал на все мои мысленные вопросы, — У нас в дому, еще до войны, один скульптор жил. Талантливый был мастер. Мало того, что над гос. заказами, не покладая рук, трудился, так еще и для души что-то делать успевал. Двор вот наш решил украсить.
— А почему пионеркой? — озадачилась я.
Какое, спрашивается, пионерка имела отношение к Очагу Искусства?
— Вот уж не знаю… Может, воплощение скрытых комплексов? Хрупкая девочка в коротенькой школьной форме играет в мяч. Говорят, необыкновенной красоты была статуя. Оригинал этой работы на всесоюзных выставках участвовал! Так что это у нас не что-нибудь, — Хомутов почтительно поклонился окну, — А остатки копии произведения искусства. В войну статуя разрушилась. От всей красоты остался только мяч. Вот его студенты под свои игры и приспособили. Даровали камню, так сказать, вторую жизнь.
Вот так везение! Хомутов, сам того не понимая, выкладывал передо мной важнейшие факты. Ни в одних книгах я не вычитала бы об этом. Интересно, а каким образом Кир рассчитывал довести эту информацию до Аллы и Ларисы? Вряд ли он надеялся, что Хомутов попадется им на пути. Или… Страшная догадка полоснула по моим нервам.
«Всякий нормальный человек, заинтересовавшись описанным местом, разыщет автора и уточнит, что тот имел в виду! А если… А если Хомутов действует заодно с Киром? Охотно рассказывает обеим Героиням о Памятнике Шаре и подталкивает, тем самым, девочек в сети коварного сценариста. Иначе, откуда бы литератор знал, как выглядит Лариса? Ведь в начале нашей беседы он описал девочку весьма достоверно… Кроме того, ведь Кир говорил Ксении что-то такое про литератора… Мол, покуда есть Хомутов — я смогу, что угодно… Как я могла забыть?! Племянник и дядя — сообщники! Срочно уходить отсюда! Срочно вызывать Жорика!»
«Он!» — я давно уже исчеркала беспорядочными записями несколько страниц блокнота, и теперь сама не могла понять, куда нужно записывать мысль, чтобы потом найти её.
Вдруг раздавшийся пронзительный звонок заставил меня вздрогнуть. Кроме того, как бы в подтверждение моих подозрений, Хомутов прищурился и с какой-то странной издевкой в голосе спросил:
— Вы ведь никому не говорили, что направляетесь ко мне?
«А ведь и правда… Я никому не говорила…Георгий даже не знает, где меня искать. Вот исчезну сейчас, как актрисы! Посмотрим, станет ли он по-прежнему считать, что это дело «выеденного яйца не стоит».»
— Отчего же, — стараясь улыбаться, отвечала я, — У меня такая работа, что постоянно нужно быть начеку. Начальство всегда знает, где я.
— А, — произнес Хомутов, как мне показалось, разочарованно, — Тогда это может быть вас. Пойду сниму трубку. Заодно захвачу для вас дискету.
«Успокойся!» — приказала я себе, — «Ну что он тебе сделает? Тем более, «муж в курсе»… Таким ответом ты кого угодно отшила бы. Сейчас вежливо заберешь дискету и распрощаешься.»
Понимание того, что я у цели, никак не давало мне покоя. Быть в двух шагах от разгадки и бежать за подмогой?!
«Я только посмотрю. Только одним глазком, и сразу вернусь сюда. Скажу, что закружилась голова, и я вышла на воздух.»
Я прекрасно понимала, что, если уж идти к Шаре, то делать это нужно прямо сейчас, пока Хомутов занят.
«За моим уходом из квартиры литератор, наверняка, будет наблюдать. А вот сейчас он не готов к тому, что я могу проявить инициативу.»
Бесшумно прошмыгнув по коридору, я схватилась за ручку входной двери. В этот момент дверь распахнулась и на пороге показалась бессмысленно ухмыляющаяся физиономия Детины-Глухонемого…
15. Глава о том, сколько глупостей способны породить всего три оставшиеся наедине дамы
Чтобы не закричать, я, что есть силы, вцепилась зубами себе в губу. Глухонемой с тревогой посмотрел на меня, после чего обиженно заурчал. Кажется, он решил, что я его дразню. Я моментально растянула укушенную губу в улыбке и приветливо закивала. Жестами показывая Глухонемому, что он может пройти. Тот явно счел мое поведение странным, пожал мускулистыми плечами, и вошел в квартиру.
«Ничего, потом проще будет доказать, что мне стало нехорошо.»
Я выскользнула на улицу. К счастью, поглощатели пива уже удалились и поражаться моему странному поведению было некому. Я, с опаской косясь на хомутовские окна, нырнула в кусты и замерла возле обломков статуи.
«Ну и что дальше? По идее, если Очаг действительно существует, то он находится прямо под этим сооружением. Ну не устраивать же подкоп? Предположим, я Алла с Ларисой. В одном лице. Вот я поговорила со злодеем-Хомутовым, вот бросилась к заветному месту… Стоп! А ведь обе пропавшие актрисы учились в Политехе! Им не нужно было разговаривать с Хомутовым, они и так знали, кому поклоняются в День Студента и возле какого места трижды выкрикивают имя чуждых искусству духов…»
Я облегченно вздохнула. Снимать подозрения с тех, кого уважаешь, было приятно. И тут я увидела на подножии пьедестала сделанную коричневой краской надпись: «Ключи подвала в кв. 5». Кому это взбрело в голову писать такое на скульптуре? Кроме того, эта странная надпись была сделана недавно: она была нанесена поверх выцарапанной гвоздем благодарности: «спасибо за зимнюю сессию 2002 г». Значит, краской писали в конце этой зимы или весной… Вот так Кирилл… Еще и скульптуры поганит своими каракулями…
«Что делать?» — раздумывала я, — «Я — Алла и Лариса. Я ищу Очаг. Итак, он в подвале… Ключи в квартире номер пять. Так! А ведь это Хомутовская квартира… Что он там про подвал говорил? Отдал молодежи под мастерскую? Есть! Кир попался! И где у них тут подвалы, интересно?»
