И тотчас Грилье спохватился: сейчас нельзя отвлекаться.
Он снова достиг лестницы и поднялся на следующий уровень. Над головой не утихала дробь шагов – отчаянная, как топоток лабораторной крысы.
– Вустад? Будьте паинькой, спуститесь. Всего на минутку.
Топ-топ-топ… Металл доносил до Грилье страх хормейстера, мечущегося вокруг реактора.
– Или хотите, чтобы я сам поднялся?
Грилье снова пошел вокруг реактора. Он находился на уровне сцепных дышл. До тех было довольно далеко, но с высоты, уменьшающей перспективу, казалось, что металлические брусья, словно ножницы, стригут воздух прямо у его лица. Врач увидел, как между качающимися дышлами по мостку идет один из рабочих Глаура, занятый смазкой и проверкой. Казалось, дышла непременно раздавят механика, но он оставался невредимым.
Чья-то штанина исчезла за поворотом. Топот участился. Грилье опять улыбнулся и остановился, перегнувшись через перила. Хормейстер был уже близко. Грилье поднял трость и повернул ее ручку на четверть.
– Внизу или наверху? – шепнул он себе. – Внизу или наверху?
Наверху. Он услышал шаги над головой, на следующем витке. Грилье не знал, радоваться или огорчаться. Вниз – и охота завершится. Хормейстер увидит, что путь к бегству отрезан, и Грилье легко усмирит его своей тростью. Вустад притихнет, и тогда на впрыскивание ему хорошей дозы не уйдет и минуты. Быстро и эффективно, но зато никакого веселья.
Ну что ж, по крайней мере, никто не скажет, что Грилье зря ест свой хлеб. Результат будет тот же, что и всегда: жертва загнана в угол, выхода нет. Достаточно дотронуться до хормейстера тростью, и он добыча генерал-полковника. Нужно будет еще спустить его по лестнице, но кто-нибудь из механиков поможет с этим.
Грилье поднялся на следующий виток, поуже, чем два нижних, поскольку он был ближе к вершине купола. Оставался всего один виток, на самом верху купола, куда можно было подняться по пологому пандусу. Туда-то и направился Вустад.
– Куда это вы? – спросил Грилье. – Там ничего нет. Прошу, идите сюда, и все будет хорошо.
Хорошо – это для кого как…
Но хормейстер не внимал уговорам. Выйдя на самый верхний виток мостков, Вустад остановился и секунду смотрел назад, на своего преследователя. Толстые ручки, круглая, как луна, физиономия – Грилье легко справится с ним, никаких сомнений.
– Оставь меня в покое! – закричал Вустад. – Убирайся, кровопийца!
– Брань на вороте не виснет, – проговорил Грилье со снисходительной улыбкой.
Стукнув тростью по перилам, он начал подниматься по пандусу.
– Не дамся! – крикнул Вустад. – С меня хватит! Слишком много кошмарных снов!
– Ну что вы, успокойтесь. Один укольчик, и все позади.
Вустад схватился за серебристую трубу паропровода, выходящего из верхушки реактора, обвился вокруг нее, как червяк. А потом, хватаясь за ее ребра жесткости, полез вверх. Двигался он неуклюже и медленно, но со своей задачей справился.
«Чего добивается?» – удивился про себя Грилье.
Зря он сразу не подумал о паропроводах. Если хормейстер доберется до конца трубы, где он окажется? Трубы идут к турбинам и ходовым моторам. Поимка откладывается, но все равно Вустад напрасно надеется скрыться.
Грилье остановился у вершины реактора. Вустад сидел на трубе непосредственно над его головой. Врач попытался дотянуться тростью до пятки хормейстера. Слишком высоко. Грилье сместил рукоятку еще на четверть оборота и дотронулся тростью до трубы. Вустад вскрикнул, но не прекратил карабкаться. Еще четверть поворота ручки: максимальный разряд, смертельный при прямом контакте. Грилье притронулся тростью к трубе, Вустад судорожно стиснул металл. Хормейстер стонал и скрипел зубами, но ухитрялся не падать.
Когда заряд кончился, Грилье отбросил трость. Все вдруг пошло не так, как было задумано.
– И куда же вы собрались? – игриво спросил врач. – Спускайтесь, а то упадете и больно ушибетесь.
Вустад молча продолжал двигаться.
– Зачем причинять себе травмы? – увещевал Грилье.
Вустад добрался до того места, где паропровод изгибался под прямым углом, затем горизонтально шел до самой турбины. Грилье был уверен, что хормейстер, если у него сохранилась хоть крупица разума, остановится у крутого изгиба. Но вместо того Вустад улегся на трубу, обхватив ее руками и ногами, и пополз дальше в тридцати метрах над стальным полом.
Происходящее привлекло немало зрителей. С десяток техников Глаура собрались внизу, несколько человек на мостках среди движущихся дышл тоже бросили работу ради зрелища.
– Это дело Часовой Башни! – грозно сообщил Грилье. – Вернитесь к своим обязанностям.
Рабочие неохотно разошлись, но Грилье был уверен, что большинство продолжает одним глазком следить за погоней. Может, пора позвать подмогу из службы крови? Грилье надеялся обойтись своими силами: улаживание подобных мелких проблем считалось у верхушки руководства делом чести. Но Вустад решил все усложнить.
Хормейстер прополз по горизонтальному участку уже десяток метров, выбравшись за периметр реактора. Под ним теперь был только пол. Падение с тридцати метров наверняка окажется смертельным даже в пониженной гравитации Хелы.
Грилье взглянул вперед. Паропровод был подвешен к потолку на тонких металлических стержнях, прикрученных к ребрам жесткости – таким же, как у труб, только гораздо крупнее. Ближайшую подвеску отделяло от Вустада пять метров. Обогнуть ее никак не удастся.
– Ну хорошо. – Грилье повысил голос, чтобы перекрыть стук двигателей. – Вы дали понять, чего хотите. Довольно, повеселились. Теперь возвращайтесь, и поговорим как разумные люди.
Но Вустада уже было не остановить. Он добрался до подвески и попытался миновать ее, свесившись с трубы. Грилье молча следил, холодея от уверенности в том, что Вустаду никоим образом не пробраться дальше. Даже для молодого, сильного и гибкого парня подобное упражнение представляло бы сложность, а Вустад был далеко не молод и не гибок. Он ухватился за стержень правой рукой, а левой рукой и ногой пытался отыскать опоры; правая нога при этом бесполезно болталась в воздухе. Вот и вторая нога соскользнула с трубы, и он повис, держась одной рукой за подвеску, другой хватаясь за воздух.
– Не двигайтесь! – крикнул ему Грилье. – Не двигайтесь, тогда не упадете. Продержитесь, а мы поднимемся и поможем.
И опять-таки кто помоложе и поспортивней сумел бы продержаться до прихода спасателей, даже вися на одной руке. Но Вустад был пожилым, рыхлым и крупным, и он не привык пользоваться мускулатурой.
Вот его рука выпустила металлическую подвеску. На глазах врача Вустад рухнул на стальной пол; удар был почти заглушен непрерывным стуком и гулом машинного отделения. Ни крика, ни даже вздоха. Глаза Вустада были закрыты, но, судя по выражению лица, он умер мгновенно.
Грилье подобрал трость и, повесив ее на согнутую крюком руку, спустился по лестницам и мосткам. У подножия реактора он взял свой чемоданчик и отпер решетчатую дверь. К тому времени как он добрался до Вустада, вокруг тела уже собралось с полдюжины рабочих. Грилье хотел разогнать бездельников, но потом передумал. Пусть смотрят. Пусть знают, к чему ведет неподчинение службе крови.
Склонившись над Вустадом, Грилье открыл чемоданчик. Изнутри дохнуло холодом. Чемоданчик был разделен на два отделения. В верхнем лежали в зажимах шприцы с алым содержимым, только что полученные от лаборатории службы крови и промаркированные по серотипу и величине дозы. Предназначенный Вустаду шприц теперь достанется другому.
Грилье закатал рукав хормейстера. Есть ли слабый пульс или только кажется? Лучше бы был, тянуть кровь из покойника, даже из свежего, – занятие неблагодарное.
Грилье взял пустой шприц из второго отделения и ритуально поднес к свету.
– Бог дает, – проговорил генерал-полковник медицинской службы, вводя иглу в вену Вустада, – а иногда, к сожалению, Бог берет.
Всего он наполнил три шприца.
Грилье запер за собой дверь на спиральную лестницу. Приятно было оказаться в относительной тишине после агрессивного гула. Иногда ему казалось, что машинное отделение – собор внутри собора, со своим собственным неписаным уставом. Здесь он мог управлять людьми, но там, среди механизмов, лишался власти. Он взял от Вустада все, что мог, хотя каждому было известно, что генерал-полковник медицинской службы приходит не брать, а давать кровь.
Он остановился у одного из переговорных устройств и вызвал бригаду из службы крови, чтобы унесли тело. Потом придется дать объяснение, но это вряд ли испортит ему сон.
Грилье двинулся через главный зал, направляясь в Часовую Башню. Он намеренно выбрал длинный кружной путь, потому что после происшествия с Вустадом у него не было желания спешить к Куэйхи. Кроме того, прежде чем спуститься вниз или подняться наверх, он обычно обходил зал – это было традицией. Ну и наконец, это помещение да еще машинное отделение были самыми большими в соборе и здесь Грилье не досаждали легкие приступы клаустрофобии.
