написать официальное извинение, но тем самым только дала карты в руки. Венкерова Александра Юрьевна… Я прошу прощения, что оставил синяк на вашем запястье. Венкерова Александра Юрьевна. Теперь я знаю, кто вы. Я затаюсь; я выжду, пока вы успокоитесь, пока перестанете трястись над моей Арабеллой – а вы наверняка сейчас в страхе, вы поняли, что я тоже охочусь за ней. Так вот: я подожду, пока этот страх уляжется. И я приду. И оставлю след в вашей жизни – след ещё какой…
Намывая руки в душевой хостела, Олег тщательно оглядел своё лицо в зеркале над раковиной. Волосы отросли; он не стригся, потому что так нравилось Кате; кто знал, что лохмы окажутся кстати. А мама столько раз повторяла: ты когда подстрижёшься, сразу же – словно другой человек.
Можно остричься налысо; сменить одежду. Когда им доведётся встретиться в следующий раз – никаких джинсов и толстовок, только деловой стиль. Есть смысл купить очки без диоптрий. Денег не так много, но жалеть на то, чтобы выручить Арабеллу из плена этой тётки, нельзя. Денег хватит… Хорошо, что в этом месяце он не отдал ребятам у «Спирали» ни рубля.
Олег засмеялся, вспомнив, что ещё четыре недели назад боялся в срок не собрать нужной суммы. Он – и боялся… Бояться нужно иного. Бояться нужно того, что что-то пойдёт не так, и ему, как и отцу, не удастся собрать кукол.
Собрать! Вместе! – этого требовала каждая клеточка. Он почти физически ощущал, как что-то мешает жить: словно камушек попал в ботинок, или давит мозоль, а может быть, слишком тесная горловина – душаще тесная. И это ощущение удушливости, жадности, тесноты не давало успокоиться, кололо кожу, как крохотные щипки электричества.
С некоторых пор – кажется, как раз с погреба в Кусково – оно преследовало постоянно.
Олег втянул воздух, стараясь успокоиться. От нервного возбуждения дрожали пальцы, побелевшие от того, как сильно он вцепился в край раковины.
Итак, выждать. Оставаться пока в Москве. Может быть, продолжать какую-то учёбу, ходить на спектакли – студенческий билет с собой, а это бесплатный пропуск в десятки театров… Изучать теорию – вот до чего у него никогда не доходили руки. А ведь у отца были какие-то талмуды. Найти электронные копии, записаться в библиотеку… Возможностей – тьма. Главное – занять пустоту внутри, закрыть чем-то это напряжение, требующее выхода, требующее немедленных действий…
Выждать. Сменить образ. Вызнать побольше об Александре Юрьевне. И не подкрасться, не напасть исподтишка, а – в своё время – прийти к ней полноправным хозяином Арабеллы и забрать куклу.
– Мою куклу.
Олег расхохотался, и зеркало треснуло.
Глава 10. Аня
У меня украли всю наличку и карточку. Украли рюкзак с одеждой, ключами, мелочью и всем прочим. Украли – я и опомниться не успел.
И вот я в Москве, без вещей и денег, зато с чемоданом, полным антиквариата, величайших моих сокровищ, баснословно дорогих кукол.
Что прикажете делать?
Что делать, что делать. Попросил у хозяйки пупырчатую плёнку, заперся в душевой кабине, обернул кукол плёнкой и аккуратно сложил их в холщовый пакет; не знаю, что могло быть опасней и безопасней одновременно. Повесил пакет на плечо и пошёл в ближайшее к хостелу отделение банка: заявлять о краже карты и заказывать перевыпуск. Оказалось, он тоже стоил денег. У меня не было ни копейки.
– Девушка… Извините, а можно этот вопрос как-то иначе решить?
– То есть?..
– У меня, к сожалению, нет наличных. Мы можем оформить это… не знаю, в кредит? Как только я получу новую карту, я отдам.
– К сожалению, это невозможно.
– Но тогда я не смогу получить карту.
– Прощу прощения, молодой человек. Ничем не могу помочь.
Я отошёл. Растерянно сел на потёртый диванчик, прижав к подбородку сумку с куклами. Знала бы эта девочка-кассирша, сколько у меня с собой средств… Хватит, чтобы выкупить это отделение со всеми потрохами и душами сотрудников.
Но где бы найти наличку, чтобы вызволить карту?
Нестерпимо захотелось взять в руки Мельника. Я так соскучился – по щекотке от его воздушных волос, по лескам и мелким невидимым иголочкам в пальцах…
Закрыл глаза, воскрешая эти ощущения в памяти. Они принесли успокоение и твёрдость. И – решение.
– Девушка, а могу я рассчитывать…
Я не задумывался о словах; они вырывались сами, цеплялись одно за другое. Передо мной словно шагал неизвестный друг – он нёс фонарь, освещавший путь всем, кто был рядом. Девушка за стойкой пошла на свет и поняла меня с полуулыбки; её холодность растаяла, стоило дрогнуть моим губам.
Неизвестный друг… Впрочем, очень даже известный.
– Спасибо, – шепнул я, ненароком приподнимая сумку с куклами. И, обращаясь к девушке, мягко уточнил: – Так я подожду вас у служебного входа?
Кто-то и вправду растопил лёд волшебным фонарём. Кассирша улыбнулась.
– Ваша карта будет готова в течение трёх дней. Вы получите СМС…
– Не получу, – очаровательно и смущённо улыбнулся я. – У меня нет телефона.
– Нет телефона?..
– Вот такой вот чудак.
Я пожал плечами и двинулся к выходу. Обернулся у самых дверей – сквозь толпу клиентов в отделении поймал её взгляд и подмигнул. Негромко проговорил, обращаясь к Изольде:
– Женские штучки? Ты как-то влюбила её в меня?
Изольда не ответила, только кротко усмехнулась в моей голове.
* * *
Анна выпорхнула из служебного входа полчаса спустя. Судя по тому, как тревожно она озиралась и как резко расцвела милой улыбкой, заметив меня, – боялась, что я не дождусь, уйду, просто подшучу над ней. Не знаю, что там ей внушила Изольда, но это нравилось и не нравилось мне в равной степени. Нравилось – потому что карта-то нужна. Да и кому не понравится, когда симпатичная девушка растает и побежит следом. А не нравилось – потому что походило на волшебную палочку. Уж больно просто; уж больно легко. Нет, не подумайте, я ни за что не отказался бы от волшебной палочки. Но, как известно, наши противники тоже умеют колдовать…
Я улыбнулся Анне – играть так играть! – подал руку, чтобы она оперлась, спрыгивая со скользкой ступеньки, и заметил:
– Какая погода красивая, да?
Погода и вправду стояла невероятная: кружил густой, мягкий снег, небо казалось голубовато-сиреневым, на западе уже пробивались первые, розово-золотистые светлячки заката. А весь город плыл совершенно белый – укутанный в шапки, в кружевные снежные шали, в искрящийся ледяной ажур.
– В такую погоду лучше всего смотреть в будущее, – ответила Анна.
– Почему?
– Потому что настоящего – не видно.
Я подумал, что и
