— Так вам же известно, как построен его образец — по принципу полусвободного затвора, — отозвался Бухарин.
— А при разработке оружия по такому принципу один из злейших врагов конструктора — отскок рамы при автоматической стрельбе. По своему опыту знаю, — вспомнил я испытание первого в моей жизни образца оружия собственной конструкции. — Пистолет-пулемет, что я проектировал и изготовлял впервые, был как раз с полусвободным затвором, и мне пришлось бороться с отскоком, чтобы обеспечить более-менее нормальную работу и кучность боя.
— И как же Коробов победил этого врага?
— Он поступил очень просто. Герман Александрович взял отскок себе в союзники, введя, как он его называет, автоспуск, позволивший успокаивать автомат, продлевая те доли секунд, которые приходятся на цикл между выстрелами.
— Так надо же и нам что-то делать? — растерянно произнес Бухарин.
— Надо, Павел Николаевич, обязательно надо. И как можно скорее, — подтвердил я. — Вот прикидывал уже и подумал, что самым разумным будет ввести межцикловой замедлитель.
Мы быстро отработали тогда несколько вариантов этой детали. Сначала, как всегда, в эскизах. Потом изготовили в металле. Проверили в работе. И на очередные испытания представили автомат с новым усовершенствованием — замедлителем срабатывания курка, увеличивавшим межцикловое время.
Деталь маленькая, а название у нее длинное. Хотя, наверное, не количеством терминов в названиях измеряется суть той или иной детали. Для нас важно было другое: это нововведение дало возможность нашему автомату, действие которого в отличие от образца Коробова основывалось, на мой взгляд, на более надежном принципе — на использовании энергии пороховых газов, отводимых через отверстие в стенке ствола, выйти вперед по таким важнейшим показателям боевых качеств оружия, как надежность и кучность боя. На полигонных испытаниях, когда чаша весов колебалась, чьему образцу отдать предпочтение, поскольку по всем параметрам мы шли, не уступая друг другу, одним из решающих факторов стало превосходство нашего автомата по надежности действия в любых условиях эксплуатации.
Должен сказать, что для конструктора вообще, а для конструктора-оружейника в частности очень большое значение имеет его способность вовремя уловить в ходе испытаний, чем берет верх конструкция конкурента. Но уловить и сделать выводы — еще полдела. Гораздо важнее другое: оперативно среагировать действием, проявить гибкость мышления. Конструкторская мысль должна работать в динамике, в развитии. Медлительность в таких случаях чаще всего равна проигрышу в соревновании.
Интересные образцы на сравнительные испытания представил конструктор А. С. Константинов. Как и Г. А. Коробов, Александр Семенович дошел до финальной части конкурса. Мы с ним дружны с давних лет. Не раз встречались и на полигоне, и в городе, где он трудится в конструкторском бюро, и у меня дома, когда он приезжал на наш завод в командировку.
При проектировании конструкций Александра Семеновича всегда отличали оригинальные подходы. Особенно ярко они проявились в ходе создания снайперской самозарядной винтовки. Он участвовал в конкурсе по ее разработке параллельно с конструктором Е. Ф. Драгуновым и ввел в свою систему немало конструктивных решений, которые позволяли снизить трудоемкость изготовления оружия, улучшить его эксплуатационные характеристики.
В чем они заключались? В том, что Константинов смело применил в конструкции прогрессивные материалы и методы изготовления командных узлов и деталей. Вот несколько наиболее интересных штрихов. Ствольная коробка в винтовке сделана методом холодной штамповки из листовой стали с последующей сборкой щечек, муфты ствола, перемычки и основания приклада с помощью заклепок.
Когда встал вопрос, как соединить ствол с муфтой ствола, конструктор использовал прессовую посадку казенной части ствола с последующей фиксацией штифтом. Чтобы упростить производство и эксплуатацию оружия, он решительно отказался от газового регулятора, изменив конструкцию газовой камеры. Ряд деталей, в частности приклад, щечки цевья и рукоятка управления огнем, был изготовлен из пластмассы.
Так что немало интересных конструкторских идей воплотил в жизнь Александр Семенович, разрабатывая и дорабатывая после испытаний свой образец. Однако на финишной прямой лучшей была признана и принята на вооружение снайперская винтовка системы Драгунова. Образец системы Константинова уступил по кучности боя, что для снайперской винтовки является важнейшим показателем ее эффективности.
Вот и в нашем соревновании по созданию унифицированных образцов Александр Семенович не смог, к сожалению, довести свой автомат по основным параметрам до лучших кондиций по сравнению с коробовским и моим. На то он и конкурс, что в нем побеждает только кто-то один. Мы еще встретимся с Константиновым в 70-е годы, когда включимся в разработку образца автомата под новый, 5,45-мм патрон.
Если говорить дальше о модернизированном автомате АКМ, то наша работа по усовершенствованию конструкции не ограничивалась лишь доработками по улучшению устойчивости оружия, кучности боя, переводом большого количества деталей на изготовление методом штамповки из листовой стали и точного литья. Мы решили в комплексе немало других задач: в частности, вместо штыка, тяжелого, громоздкого, ввели штык-нож, предназначенный для нескольких операций. Для солдата он стал удобен тем, что штыком-ножом можно перекусывать колючую проволоку, находящуюся под током, телефонные провода. Появилась возможность даже перепилить стальные прутья. Длина оружия вместе со штыком-ножом стала короче на 50 миллиметров.
Мы подходили к отработке всех деталей, каждого узла очень внимательно, старались, чтобы они были, как принято говорить у оружейников, эргономически вылизаны, чтобы ничего лишнего оружие не имело. Казалось бы, мелочь, как и где размещена шайба с антабкой для ремня. Но если эта мелочь хотя бы в малой степени мешает действиям солдата или причиняет ему какое-то неудобство, тут сразу есть повод задуматься. Так называемые конструкции-«аккордеоны», начиненные кнопками, защелками и прочими атрибутами, внешне эффектными, а на деле причиняющими неудобство, усложняющими образец, как правило, отвергаются теми, кому приходится с этим оружием действовать в боевой обстановке.
Простота, надежность, живучесть, технологичность, доступность сырья и материалов... Десятки, сотни раз мы испытывали наши образцы на эти факторы. Я уже упоминал, сколь много пришлось нам повозиться со ствольной коробкой, сколько времени, усилий затрачивалось, чтобы отладить ее конструкцию. Переходя на изготовление ее из листовой стали методом штамповки, мы ведь не просто добивались снижения металлоемкости изделия, но и выходили на новый уровень повышения надежности и живучести образцов в целом, добиваясь значительного снижения их трудоемкости.
В ствольной коробке, образно говоря, размещалось сердце оружия — его автоматика, то, что обеспечивало безотказность его работы. Все детали, размещенные в ней, выполняли основные рабочие, скажем так, двигательные функции.
А там, где есть движение деталей, их соприкосновение друг с другом, неизбежно возникает трение. Пыль, вода, загустевшая смазка — все это способствует усилению трения, ухудшает работу механизмов. Как избежать, чтобы воздействие грязи, попавшей вовнутрь, смазки, загустевшей при сорокаградусном морозе, не ухудшало работу автомата? Мы прикидывали вариант за вариантом. Так возникла идея «вывесить» детали. То есть увеличить зазор между коробкой и подвижной частью, между затвором и затворной рамой.
Работа велась на основе коллективного обсуждения различных вариантов. Правильность выбранного нами пути подтвердили не только полигонные, но и войсковые испытания, которые проводились в трех военных округах одновременно. Труднее всех досталось Крупину, выехавшему в Туркестанский военный округ. Середина лета в Средней Азии — пик активной жары. Между тем ему целый день, с небольшим перерывом на обед, приходилось быть в учебном центре, на стрельбище, под нещадно палящим солнцем. Плюс ко всему испытания были ужесточены. В один из дней получаю от Владимира Васильевича телеграмму: «Волочение машинами прошло нормально. Крупин».
Оказалось, чтобы поднять потолок надежности, представители ГАУ решили устроить волочение образцов за танками вместо обычного запыления. Выехали в учебный центр и по выбитым траками, покрытым густой пылью полигонным дорогам проволокли все испытываемое оружие. И тут же, не отходя, — стрельба по полной программе. И ничего, выдержали наши образцы. Задержек практически не случалось. Когда потом открывали крышку ствольной коробки, то внутри обнаруживали какую-то взбитую, словно сливки из пыли, серую массу. Как действовала в данном случае автоматика, просто уму непостижимо. Впрочем, все-таки постижимо. Нам помог тот самый эффект «вывешивания» деталей.
