Меткаф. Так точно, сэр.
Полковник. Еще лучше. (Поворачивается к Шайскопфу.) Курсант Клевинджер…
Шайскопф. Это он Клевинджер, сэр. А я Шайскопф.
Клевинджер. Это я Клевинджер, сэр. Все, что я сделал, — споткнулся в…
Полковник. Вам понятны выдвинутые против вас обвинения?
Клевинджер. Нет, сэр. Мне непонятны выдвинутые против меня обвинения. Все, что я сделал…
Полковник. Будьте добры, прекратите повторять одно и то же. Через шестьдесят дней вам предстоит колошматить Билли Петролле, а вы тратите время на болтовню о том, как споткнулись. Отвечайте на мои вопросы, вот и все. Понятно вам или непонятно?
Клевинджер. Что?
Полковник. Я забыл.
Меткаф. И это ваша вина.
Полковник. Хотите сказать что-нибудь в свое оправдание, перед тем как я вынесу вам приговор?
Клевинджер. Да, сэр! Сначала вы должны признать меня виновным.
Полковник. С этим мы за пять секунд управимся. Я признаю вас виновным. Вот.
Клевинджер. В чем? Я имею право взглянуть в глаза моему обвинителю, сэр, и получить офицера, который станет меня защищать.
Полковник. Он что, и вправду имеет?
Шайскопф. Я не возражаю против того, чтобы он взглянул мне в лицо.
Полковник. Можете полюбоваться на его лицо, коли вам приспичило. Только недолго. Налюбовались? Ладно. А кто у нас обвинитель?
Шайскопф. Я, сэр.
Полковник. Ладно, Дерьмолобый. В таком случае…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Что?
Шайскопф. Шайскопф, сэр. Это моя фамилия.
Полковник. Шайскопф? Что это за фамилия такая, Шайскопф? Я думал, вы Дерьмо…
Шайскопф. Шайскопф. Это моя фамилия. Она немецкая.
Полковник. А мы разве не с немцами воюем?
Шайскопф. У меня только фамилия немецкая, сэр. Сам я не немецкий. Да и фамилия-то эта не моя. Я ее от отца получил. Если хотите, верну ему обратно.
Полковник. Да нет, не стоит. Лично я против Адольфа Гитлера ничего не имею. Собственно, мне вроде как нравится то, что он делает в Германии для искоренения антиамериканской деятельности. Будем надеяться, что и мы также успешно справимся с этим слабаком, потому как мы обязаны быть достаточно жесткими, чтобы выполнить стоящую перед нами задачу, а также достаточно крутыми и достаточно крепкими, чтобы колошматить Билли Петролле. Ну что, мы готовы начать?
Клевинджер. Кто мой защитник?
Полковник. Кто его защитник?
Шайскопф. Я.
Полковник. Это хорошо. Нам понадобится еще один судья — на случай если мы с майором Меткафом разойдемся, хе-хе, во мнениях.
Шайскопф. Я могу и судьей быть, сэр. Поскольку я и обвиняю его, и защищаю, у меня имеется возможность взглянуть на любой вопрос с двух сторон и, полагаю, рассмотреть его беспристрастно.
Полковник. По-моему, он дело говорит. Стало быть, можно приступать. Так вот, если исходить из улик, с которыми я ознакомился, случай Клевинджера ясен. Все, что нам требуется, — подыскать для него обвинение.
Шайскопф. Думаю, что я уже подыскал его, сэр. Ввиду возможности вероятного скорее всего возникновения таковой непредвиденной задачи. В качестве обвинителя я возьму на себя смелость привлечь внима…
Полковник. Дерьмоло…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Переходите к отвратной сути дела.
Шайскопф. Есть, сэр.
Полковник. Что этот мелкий сучий потрох натворил?
Шайскопф. Я обвиняю заключенного Клевиндже…
Клевинджер. Я не заключенный. Согласно нормам…
Полковник. Порядок в богопротивном суде!
Шайскопф. Я обвиняю арестанта Клевинджера (зачитывает) «в неуместном спотыкании, нарушении строя во время пребывания в строю, нападении с преступным умыслом, наглом поведении, посещении школы, имагинативном нарушении закона…»
Стенографист. Сэр?
Меткаф. Имагинативном?
Шайскопф. И-МА-ГИ-НА-ТИВ-НОМ.
Меткаф. Это очень серьезное обвинение.
Полковник. А что оно значит?
Шайскопф. Похоже, этого никто не знает, сэр. Мне не удалось отыскать какое-либо толкование этого слова.
Полковник. В таком случае ему трудновато будет опровергнуть это обвинение, верно?
Меткаф. Потому оно и является столь серьезным.
Полковник. Меткаф, у вас, я так понимаю, брат в Пентагоне служит, а?
Меткаф. Так точно, сэр.
Полковник. Однако большого влияния он там не имеет, так?
Меткаф. Вообще никакого не имеет, сэр.
Полковник. И вряд ли когда-нибудь будет иметь, верно?
Меткаф. Перспективы у него очень скромные, сэр. Он рядовой даже не первого класса.
Полковник. В таком разе вам лучше вести себя здесь поосмотрительнее, черт бы вас побрал, иначе вы у меня мигом попадете под суд за имагинативную попытку сплавить этого наглого сучьего потроха на Соломоновы острова, чтобы он там мертвецов закапывал. Продолжайте, прошу вас, э-э…
Шайскопф. Шайскопф.
Полковник. Шайскопф. Продолжайте зачитывать обвинения, предъявляемые этому хитрожопому, шибко умному, полоумному, сучье-потроховому отродью такого же сучьего потроха, как он.
Шайскопф. Есть, сэр. «Посещение школы…»
Клевинджер. Он это уже говорил.
Полковник. Вы это уже говорили?
Шайскопф. Так точно, сэр. Но он посещал не одну школу. «В государственной измене, подстрекательстве, чрезмерном умствовании, приверженности классической музыке и… тому подобном».
Услышав последнее обвинение, полковник и Меткаф присвистывают.
Полковник. Ладно, Клевинджер. Вы прослушали выдвинутые против вас обвинения. Они вам понятны?
Клевинджер. Не уверен, сэр. Там было не помню какое спотыкание и…
Стенографист. «Неуместное спотыкание».
Полковник. Неуместное спотыкание, нарушение строя во время пребывания в строю, нападение с чем-то там преступным…
Шайскопф. Нападение с преступным умыслом, наглое поведение, посещение школы, дважды…
Меткаф. Имагинативное…
Шайскопф. Имагинативное нарушение закона, государственная измена… э-э…
Стенографист. «В подстрекательстве, чрезмерном умствовании, приверженности классической музыке и… тому подобном».
Офицеры снова серьезно присвистывают.
Полковник. В спотыкании вы уже признались. Признаете ли вы себя виновным по всем остальным пунктам?
Клевинджер. Не признаю.
Полковник. А с какой стати вы решили, что нам это интересно? Знаете, почему вы здесь? Ваша виновность или невиновность никакого отношения к этому не имеет. Вы здесь потому, что вы смутьян, вот кто вы такой, смутьян, а смутьянов никто не любит. Понятно? И не смейте мне возражать! Это тоже смутьянство.
Меткаф. Убейте его, сэр! Убейте!
Полковник. Заткните пасть, Меткаф, и не лезьте не в свое дело. Через шестьдесят дней, Клевинджер, вам придется колошматить Билли Петролле. Вы все еще думаете, что он станет с вами шутки шутить?
Клевинджер. Я так и раньше не думал, сэр.
Полковник. Не перебивать!
Клевинджер. Есть, сэр.
Меткаф. И говорите «сэр», когда не перебиваете.
Клевинджер. Есть, сэр.
Меткаф. Разве вам не приказано было не перебивать?
Клевинджер. Но я и не перебиваю, сэр.
Меткаф. Нет. Однако и «сэр» вы при этом не говорите. Добавьте это к выдвинутым против него обвинениям. Отказ говорить «сэр» старшим по званию при неперебивании таковых.
Полковник. Вы отпетый дурак, Меткаф. Вам это известно?
Меткаф (с трудом сглатывая слюну). Так точно, сэр.
Полковник. Ну так держите вашу мерзкую пасть закрытой. Несете черт знает какую околесицу. Как вам понравится, Клевинджер, если вас вытурят из курсантов и отправят на Соломоновы острова, мертвецов закапывать?
Клевинджер. Никак не понравится, сэр.
Полковник. Это странно. Вы предпочли бы скорее стать мертвецом, чем закапывать их?
Клевинджер. Скорее я предпочел бы участие в боях, сэр.
Полковник. Возможно, для этого-то вы и не годитесь! А теперь просто скажите нам, что вы имели в виду, когда говорили, что мы не сможем вас наказать?
