Воинственный жеребец — красивое зрелище, но для лошадника и кобылы — зрелище не менее отрадное, когда они, поблескивая мягкой летней шкурой, нетронутые человеческой кабалой, доверчивые и все же дикие, вместе с жеребятами скачут по родной степи вдогонку за вожаком.
Очень любопытно наблюдать, каким образом каждому из племенных жеребцов подбирают кобыл. По сути, устраивают некое подобие смотрин — сначала к жеребцу подводят с десяток молодых, еще не покрытых кобыл и выпускают его с ними в степь; уже очень скоро жеребец выгоняет некоторых из своего табуна, и их возвращают обратно в кобылий косяк. Жеребцу предлагают других невест, пока его табун не достигает необходимой численности. Но и сам жеребец тоже проходит проверку; прежде чем ему выделяют собственный табун, или косяк, он должен биться с другими молодыми жеребцами. Если он труслив или слишком слаб, чтобы единоборствовать с противником, его холостят или дают еще год-два подрасти. Есть и иной способ испытать его мужество, чутье и прочие качества, а именно во время коновой охоты на рысей, волков и барсов, т. е. на животных, от которых он будет оборонять свой табун.
СКАЧКИ
Ниже я опишу скачки, которые мне довелось видеть. Около пятидесяти молодых лошадей, которые еще никак не использовались, были согнаны владельцами в одно место — к холму, откуда открывался широкий вид. На холме установили палатки для гостей, зрителей и судей. Среди них, да и среди публики виднелось множество лам в красных одеяниях. Кроме того, здесь собрались и незнакомые гости — барышники, китайцы, монголы и русские, которые, как мне сказали, покупали лучших лошадей и перепродавали их в Пекин, Шанхай и другие города как рысаков и коней для игры в поло. Вокруг горело множество костров, что-то варили и жарили. Настроение царило очень возбужденное, отчасти, вероятно, из-за араки, каковою собравшиеся то и дело потчевали друг друга. Зрителей было, наверное, более тысячи человек, большинство верхом, и распределились они по дистанции, составлявшей километров десять. Все в праздничных нарядах, женщины в самых дорогих своих украшениях — кораллы в серебряной оправе на запястьях, на голове и на шее.
Наездники были дети лет двенадцати, вероятно мальчики, точно сказать не могу, так как и мальчики, и девочки одеты одинаково и верхом ездят одинаково хорошо. Скакунов пока согнали в просторный загон. Лошади без седел, наездники почти без одежды. Захватывающая картина — наблюдать, как сноровисто они ловили арканом еще совершенно не укрощенных коней и ловко стреноживали, то бишь связывали шнурком из конского волоса обе передние и одну заднюю ногу. Сначала отловили и взнуздали с десяток лошадей, принадлежащих разным владельцам, наездники сели верхом, и только тогда, по команде, путы разом распустили, одну из жердей загона отвели в сторону, и под неистовые крики публики кони с наездниками устремились вперед. Скакунов различали по цветным лентам, вплетенным в челки и заметным издалека. Гривы у всех были обстрижены.
Как и первая группа, через определенные интервалы на старт выходили следующие, время отмеряли песочными часами.
Эллиптическая беговая дорожка была без разметки, обозначала ее лишь стоящая по сторонам публика. Только на противоположном конце эллипса развевался большой флаг.
Я запасся хорошим биноклем и видел с холма весь «ипподром». Но поскольку местность была холмистая, зритель временами терял из вида всадников, исчезавших в низинах. С огромным увлечением мы следили, как они появляются вновь, нередко перегруппировавшись. Зрение у бурят острое, они и без бинокля лучше различали цветные ленты своих лошадей.
Чтобы дистанция составила предусмотренные 20 километров, нужно было проскакать по эллипсу дважды. Уже после первого круга группы смешались — наездники из второй и даже из третьей группы пронеслись мимо нас вместе с наездниками из первой. Возбуждение публики достигло предела, шум стоял такой, что собственного голоса не слыхать, а многие особенно азартные зрители мчались по степи вместе с участниками скачек, только вне круга.
Были у бурят и «букмекеры», через которых заключались пари на очень высокие ставки. Вдобавок все бились об заклад и между собой.
Когда все лошади прошли второй круг, их разделили на группы, самые лучшие, пять или шесть, в заключение совершили еще дополнительно отборочную десятикилометровую скачку, т. е. один круг. Тогда и определили окончательного победителя. Остальных — десятка четыре — лошадей выпустили из загона для такой заключительной скачки всех разом.
После скачки были еще состязания борцов, стрелков из лука и проч. Пили много араки и невероятно много ели. Происходило все в июне, когда забайкальское нагорье особенно красиво. Погода стояла чудесная, пока не слишком жаркая, не как в разгар лета, когда зной часто достигает 35–40° по Реомюру, и степь сияла ярчайшей свежей зеленью. Весна там вступает в свои права внезапно и мощно, кажется, будто все растет словно по волшебству. Холмы и долы, еще вчера серые, мертвые или дочерна обугленные после пала, сегодня, после хорошего дождя, уже покрыты свежей травой. Необычайно то, что в степи нет ни комаров, ни мух, ни иного гнуса, который и об эту пору изрядно отравляет жизнь в других местах, особенно в тайге. На тех скачках я учредил от имени барона Корфа два приза: первым были серебряные часы с цепочкой, украшенные эмалевым российским орлом, вторым — сто рублей. От себя я выставил маленьким наездникам большой ящик конфет и пряников, совершенно бурятским детям незнакомых.
Меня поразило, какие цены барышники платили за лошадей-победителей. Если обычно можно купить хорошую лошадь за 25–30 рублей, то здесь платили 100, а за самых лучших — 300 рублей.
ОХОТА В СТЕПИ
Первой охотой в степи стала для меня охота на дроф. Самцы этих птиц — без самочек — приходят на плато ранней весной, когда свежая трава еще не заглушила прошлогоднюю. Петухи устраиваются в тех местах, где достаточно высокая трава или камыши дают им неплохое укрытие.
Охотник поджигает старую траву, которая горит легко и быстро, причем делает он это так, чтобы ветер гнал пламя в сторону дичи, а сам следует за огнем и, если повезет, может удачно выстрелить. Когда удается так вот выманить петуха, тот садится на дочерна выгоревшую почву, где его светлое оперение заметно издалека, тогда можно в экипаже или под прикрытием лошади приблизиться к нему на расстояние выстрела. Осенняя охота на молодых дроф без собак практически невозможна.
Встречаются в степях и мелкие степные курочки саджи{55}, которые в своих странствиях ненадолго залетают сюда целыми стаями. Наткнувшись на такую стаю, можно набить много птицы. Впрочем, настоящего интереса подобные охоты не представляют, это не спорт, а бойня, причем довольно никчемная, ведь такую дичь используют разве что для собственного пропитания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
