Однако и это решение наталкивается на серьезные трудности. Для начала неясно даже, правильно ли говорить о том, что бесконечно совершенное сущее существует вне времени и что такая концепция согласуется с библейскими представлениями о Боге[132]. Ведь если Бог существует за рамками времени в абсолютном смысле, сложно представить, как при этом Он может быть Богом прощающим, ибо прощение относится ко временным изменениям (прежде вы обвиняете, затем прощаете). Более того, даже если Бог знает все временные события в едином вечном сейчас, то, что истинно в вечности кажется просто окаменевшей истиной, скажем, тысячелетней давности[133]. Фактически даже если Бог в строгом смысле и не предзнает будущее. Аргумент в пользу несовместимости божественного предзнания и свободной воли может быть запросто сформулирован так, чтобы достичь прежнего результата. Если Бог знает в вечности, что Гарри сразится с василиском, тогда и тысячу лет назад было истинным то, что Бог в вечности знает, что Гарри сразится с василиском. А если и тысячу лет назад было истинным то, что Бог в вечности знает, что Гарри сразится с василиском, должно было случиться так, чтобы Гарри сразился с василиском. Но если должно было случиться так, чтобы Гарри сразился с василиском, можем ли мы сказать, что его решение было свободным?
Коротко говоря, ни один из этих классических способов примирить божественное предзнание и свободу воли не может быть назван успешным. Тем не менее у этого парадокса есть более эффектное решение. Однако прежде присмотримся к паранормальному вызову свободе воли, ибо налицо фундаментальное сходство решений паранормального и религиозного вызовов.
Паранормальный вызов свободной воле
Кто я, чтобы противиться побуждениям судьбы? Сибилла Трелани
Книги о Гарри Поттере наводнены примерами паранормальных явлений — мистическими, магическими или сверхъестественными событиями, объяснить которые наука, несмотря на свое величие, не в силах. К примерам паранормальных явлений относятся призраки, реинкарнация, левитация, ясновидение, карты таро, управление психической энергией, исцеляющие кристаллы и нынешняя популярность телевизионного шоу «Холостяк». При многообразии подобных феноменов основное место в рассказах о Гарри отведено дивинации — воображаемой способности предсказывать будущее с помощью магических или прочих неестественных средств. Дивинация — древнее искусство, доверие к которому до сих пор имеет широкое распространение у людей, получивших «удовл.» на школьных экзаменах по естественным наукам; однако в книгах о приключениях Гарри Поттера популярны и другие традиционные методы предсказания судьбы (хрустальные шары, хиромантия, гадание по чайным лепесткам, толкования сновидений, астрология, рунические камни и интерпретация внутренностей птиц).
Примечательно, что в целом рассказы этого цикла предлагают в общем-то скептический взгляд на дивинацию и ее адептов. Например, говорится, что предсказание судьбы — «одна из самых неточных магических наук», что «Настоящие Провидцы очень редки» и что «цепочки наших действий всегда так запутаны и так разнообразны, что предсказание будущего поистине очень сложное дело». В подобном русле описывается Сибилла Трелани, хогвартский учитель дивинации, — слегка полоумная старая мошенница, проявляющая весьма невеликую способность к подлинному предсказанию судьбы, прибегающая в обучении к фиктивным методам и имеющая досадную привычку из раза в раз предсказывать Гарри ужасную скорую смерть. С другой стороны, романы недвусмысленно подчеркивают, что подлинная дивинация возможна. Так, например, рассказывается, что прапрабабка Сибиллы Трелани была «очень одаренной провидицей», а сама Сибилла при достопамятных событиях дважды впадала в транс, во время которого огласила настоящие пророчества: в первый раз, незадолго до рождения Гарри, она предсказала, что в его власти будет превозмочь Темного Повелителя, во второй — что Червехвост поможет Волан-де-Морту вернуть свое могущество. Кроме этого, из Ордена Феникса мы узнаем, что одна особенно строго охраняемая комната Министерства магии сверху донизу уставлена полками, заполненными пророчествами, многие из которых, судя по всему, подлинны и правдивы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Итак, мир Гарри Поттера есть мир, в котором возможно подлинное пророческое знание[134]. Представляет ли такое знание угрозу свободе воли?
Да, и именно по тем причинам, что и божественное предзнание. Предположим, что профессор Трелани предвидит во вторник, что в среду Гарри решится на поединок с василиском. Поскольку Трелани знает во вторник, что Гарри будет сражаться с василиском, постольку истинно во вторник, что Гарри будет сражаться с василиском, ибо, как мы видели, невозможно знать то, что не является истиной. Итак, если истинно во вторник, что Гарри будет сражаться с василиском в среду, должно случиться тому, чтобы Гарри сразился с василиском в среду. И если должно случиться тому, чтобы Гарри сразился с василиском в среду, не во власти Гарри воздержаться от боя с василиском в среду. А если не во власти Гарри воздержаться от боя с василиском в среду, тогда Гарри не волен выбирать, сражаться ли ему с василиском в среду. Итак, если профессор Трелани предвидит во вторник, что в среду Гарри будет сражаться с василиском, то Гарри волен выбирать, сражаться ли ему с василиском в среду.
Читатели, не испытавшие на себе заклятия Забвения, припомнят, что фигура этого аргумента в точности повторяет фигуру Аргумента в пользу несовместимости божественного предзнания и свободной воли. Таким образом, пророческое знание бросает тот же вызов свободе воли, что и божественное предзнание[135].
Примирение свободы и предзнания
Люди — узники не судьбы, но лишь своих помыслов. Франклин Д. Рузвельт
К счастью, религиозный и паранормальный вызовы свободе воли могут быть обратимы. Фактически коренное разрешение этого парадокса было выдвинуто шесть столетий назад великими средневековыми мыслителями Фомой Аквинским (1225–1274) и Уильямом Оккамом (1285–1349).
Фома Аквинский и Оккам обратили внимание на двусмысленность суждений вроде:
Если Бог заранее знает, что Гарри будет сражаться с василиском, то должно случиться так, чтобы Гарри сразился с василиском.
Его можно проинтерпретировать двояко, сказав:
а) необходимо, если Бог заранее знает, что Гарри будет сражаться с василиском, то Гарри будет сражаться с василиском;
или
б) если Бог заранее знает, что Гарри будет сражаться с василиском, то необходимо, что Гарри будет сражаться с василиском.
На первый взгляд эти утверждения сходны, однако фактически они радикально отличны. Пункт «а» очевидно истиннен, точнее, истиннен по определению, поскольку если Бог (или человек) знает нечто как истинное, оно должно быть истинно, ибо невозможно (по определению) знать то, что ложно. Истинность заявленного в пункте «б» далеко не очевидна. Пункт «б» провозглашает следующий смысл: если Бог заранее знает, что Гарри будет сражаться с василиском, то Гарри будет сражаться с василиском во всех возможных мирах, которые под силу создать Боту. Однако это очевидно ложно, поскольку в этом случае отрицается свобода Бога, так как, если Бог создал Гарри в одном из возможных миров, он должен создать его и во всех остальных[136].
Итак, суждение или истинно по определению, или очевидно ложно. Если оно очевидно ложно, то аргумент в пользу несовместимости божественного предзнания и свободной воли можно вовсе ни принимать во внимание. Поэтому рассмотрим подробнее второй вариант, а именно суждение истинно по определению.
Как указывает Аквинат, если суждение истинно по определению, то единственная необходимость, о которой оно заявляет, есть «необходимость следствия», то есть говорит о факте логического вывода следствия (часть «то» суждения «если… то») из предпосылки (часть «если» суждения «если… то»). Иными словами, часть «то» до́лжна быть истинна, если истинна часть «если». Далее — «ход конем»: это до́лжно отражает исключительно логическое, но не причинное долженствование. Единственная необходимость здесь — необходимость логическая, одно логически следует из другого. И, как замечают Аквинат и Оккам, пока предвидение Бога (или вечное знание) свободного выбора человека каким-нибудь образом не влияет на выбор этого человека, ничто не ограничивает его свободу.
