Пэлов нашего мира, любителей полизать яйца. Но в последнее время я его почти не вижу. Во всяком случае, с той поры, как на сцене появилась ненасытная Карен, чтобы сбить его с ног (четырнадцатого размера).
Кроме того, Мерфи, хоть и, слава богу, не мой пес, но живет под моей крышей. Я ни в коем случае не хочу делать из него возвращающуюся домой Лесси, но … неужели так сложно выжать из него хоть какую-нибудь положительную реакцию? Я ведь на бумаге делаю это постоянно с Удивительной Грейс. Почему я не могу сделать того же здесь у себя, на заднем дворе? «Мерфи, сидеть! Сидеть! Слушай, Мерфи, когда я говорю „Сидеть“, надо садиться, понял? Не заставляй меня поправлять тебя каждую секунду!»
* * *
Заставляю ее? Давайте выясним, кто кого заставляет: это Я заставляю ее дергать цепь, впивающуюся мне в горло? И как мне это удается? Что это, игра света, которая создает впечатление, что я подмигиваю ей, будто бы подавая сигнал — валяй, делай мне больно?
Кстати, с чего это она так зациклилась на этом «Сидеть!»? Я самостоятельно, много лет назад разобрался, что нужно делать, чтобы сесть. Однако теперь я часами слышу «сидеть, сидеть, сидеть», и при этом она сильно дергает за цепь. И еще ладонью давит мне на зад, чтобы я лучше понял.
«Мерфи, сидеть!» — все более отчаявшимся тоном, который предполагает, что мы можем добиться мира во всем мире, если я опущу свой зад на траву. И если я этого не делаю… «Мерфи, это для твоей же пользы, — говорит она и даже честно смотрит мне в глаза. — Может, сейчас тебе так и не кажется, но ведь я пытаюсь дать тебе немного свободы».
Да уж! Конечно! Именно это она и делает! Смешно, с того места, где я сижу (наконец-то), мне совершенно так не кажется. Мне представляется, что, скорее, она пытается дать что-то самой себе. Ощущение, что есть такое место, где она в самом деле босс.
* * *
С другой стороны, разве выражение «дать свободу» не противоречиво по своей сути? Инструмент. Вот что, скорее всего, я пытаюсь ему дать, чтобы он сам мог выковать свою свободу.
«Свою собственную свободу». Только послушайте меня! Как будто я, как добрая фея, могу ее всем раздавать. Как будто я в состоянии помочь кому-либо, включая себя…
— Нет, Мерфи, вернись, не ходи туда. — И ты не ходи туда, Дана. Это опасный образ мыслей. — Мерфи, давай пойдем в дом, ладно? Хватит на сегодня.
Да, на сегодня хватит. Хватит учить собаку, кто хозяин. Прежде чем один из нас поймет наверняка, что тот, кто учит, обычно боссом быть не может.
Глава шестая
Карен внезапно охватило желание погулять со мной. Во всяком случае, так она объяснила Дане, когда вдруг появилась у нас и выступила с этим предложением.
— Ты шутишь, — сказала Дана, которая так удивилась, что забыла пригласить ее войти. — С каких это пор ты гуляешь? Да еще с собакой, которая тебе даже не нравится.
— Вполне он мне нравится, — возразила Карен. — И я гуляю ПОСТОЯННО. Помогает размышлять, когда я придумываю номер.
И все же Дана сомневалась. Затем прищурилась и перевела взгляд с Карен на меня и обратно.
— Это внезапное желание потратить драгоценное время на Мерфи… Не связано ли оно, часом, со столь же внезапным желанием захороводить моего приятеля О’Райана?
Карен взглянула на меня пустыми округлившимися глазами.
— Ты о чем?
— Да ладно. Пусть сам о себе заботится.
— Я не имею НИ МАЛЕЙШЕГО понятия, о чем ты толкуешь, — прощебетала Карен. — Теперь скажи, его ведь нельзя спускать с ПОВОДКА?
— Нельзя. Представь себе, что это О’Райан.
— Ты ЗАБАВНАЯ, лапочка. Никогда не хотела стать КОМИКОМ?
* * *
Тащиться через овраг с Карен — совсем не то, что гулять с Даной. Во-первых, Карен несет с собой магнитофон и репетирует, повторяя одни и те же фразы снова и снова, причем очень громко. Во-вторых, у ее наряда одна цель — чтобы нас заметили.
На ней свитер с блестками, обтягивающие блестящие брюки и серьги в форме бананов. Люди, которые нам встречаются — разные бегуны, собачники, любители птиц и редкие старики — все вопросительно на нее смотрят и поднимают брови, заслышав ее речи, произносимые в микрофон.
Но Карен словно ничего не замечает. Она не замечает даже меня, пока ей на глаза не попадается мужчина, идущий нам навстречу. Явно из клерков, в плаще и начищенных ботинках, идет медленно, глядя себе под ноги. Симпатичный. Мне это становится ясным, когда Карен притормаживает и выключает свой магнитофон.
— Ну, привет, лапочка. Что-то далековато тебя занесло от ЗАЛА заседаний, верно?
— Простите? — Незнакомец останавливается и поднимает глаза от земли. Затем он поднимает и брови, разглядев серьги, блестки, собаку и магнитофон.
— Потерялся в лесах по дороге на собрание акционеров? — улыбается она. — Ну-ка быстренько признавайся, что ты тут делаешь…
Внезапно мужчина решает ей улыбнуться — видимо, хочет показать, что у него есть чувство юмора и шутки на свой счет он понимает.
— Похоже на то, да? На самом деле я недавно потерял здесь ключи. Вот и вернулся, пытаюсь вспомнить, где я тогда шел. Мог бы добавить, что выгваздал в грязи новую пару туфель, но не стану.
— Ты потерял свои КЛЮЧИ? Какой ПОЗОР! — Карен говорит это так, будто действительно произошла катастрофа. Укоризненным тоном, под стать ее сверкающему наряду и улыбке.
— Да, и дело в том… что это ключи жены. На брелке в форме рыбки. Она жутко разозлится, когда узнает, что я их посеял.
— Вот как! — Она кивает, как будто изначально знала, что мужик женат. — Значит, твоей жены с тобой не было, когда ты потерял ключи?
— Ну, вообще-то нет. — Он почему-то смутился. — Я просто вышел подышать свежим воздухом.
— Да ну? — Карен улыбается еще шире, и, кажется, что зубов у нее больше, чем у других людей. — Значит, ты гулял САМ ПО СЕБЕ? Одинок, как облако, и что там еще Клифф Ноутс поет?
— Вроде того.
Вот с этого момента я, видно, перестаю понимать, что происходит. Хотя две вещи очевидны даже мне: Карен не только нравится этот парень, ей к тому же глубоко наплевать, что он женат. Мужик тоже начинает проявлять к ней интерес и, по-видимому, тоже забывает, что он женат. Так они и стоят, улыбаясь и демонстрируя больше эмали, чем реклама чистящих средств для ванных комнат.
— Ну, если мы с собакой набредем на твои ключи, мы их ОБЯЗАТЕЛЬНО
