У Айвесона еще оставалось достаточно бензина, чтобы долететь до Ягодника. Он дал полный газ и взлетел, едва не зацепив деревья. Русские привезли бензин для Нилана. Нилан начал разбег, но из—за неполадок в системе зажигания моторы его самолета работали с перебоями. Чувствуя, что ему не хватает мощности для взлета (он бы, конечно, взлетел, но не с 6–тонной бомбой), Нилан дернул сектора газа и оторвал самолет от земли. Он врезался прямо в вершины деревьев и целую сотню ярдов рубил ветки пропеллерами. В стороны полетели сучья, в радиаторы набились прутья и листья, кривая ветка вспорола обшивку кабины и застряла рядом с Ниланом, прежде чем моторы набрали обороты. Ветер свистел в разорванной обшивке и бил прямо в лицо Нилану. Он едва мог смотреть, прикрывая глаза ладонью. Один мотор отказал, перегревшись из—за засоренного радиатора. Однако Нилан сумел добраться до Ягодника и отдал самолет заботам механиков, которые принялись за ремонт.
А потом на Ягодник обрушился дождь. Пилотам пришлось 3 дня ждать погоды. Дружелюбные русские пытались развлечь их, как могли. Но за стенами хижин лежало море грязи, и экипажи сидели взаперти, охотясь за насекомыми и поедая грубый черный хлеб, «боршт» и полусырой бекон… Когда из—за стола поднимался последний из завтракавших, наступало время садиться первому обедающему. Летчики заливали все водкой, которая помогала русским выжить в этом климате. По крайней мере, Тэйт решил именно так. Его мнение уважали, так как он оказался единственным человеком, которого не посмели кусать паразиты. Тэйт заявил, что это были капиталистические насекомые, и они приняли во внимание его высокое звание. Однако Уитерик заявил, что русские вши должны бы вести себя иначе.
Русский переводчик, который все время улыбался, сверкая стальными зубами, и благоухал одеколоном, ночью повел их в подземное убежище посмотреть кинофильм. Фильм затянулся на несколько часов, но был исключительно однообразен — русские танки, самолет и вопящие солдаты, несущиеся вперед среди адского леса разрывов… и повсюду мертвые немцы.
На следующий день специально привезенная футбольная команда сыграла с англичанами. Среди игроков оказались русский командир и начальник аэродрома, которые усердно пытались руководить своей командой с помощью жестов. Наконец русским, неимоверными усилиями, удалось попасть мячом в колено командира, из чего получился гол. Вся команда бросилась его поздравлять. После этого футболисты успокоились и начали играть нормально. Русские легко победили со счетом 7:0.
15 сентября солнце выползло из—за горизонта низко на юге и осветило чистое небо. Экипажи разбежались по самолетам и на всякий случай запустили моторы, когда на аэродром, подобно чайке, порхнул метеорологический самолет и принес известие, что над Альтен—фиордом чистое небо. Через несколько минут 28 «Ланкастеров» двух эскадрилий разбежались по кочковатому лугу и взлетели, взяв курс на запад. Тэйт летел медленно, выжидая, пока эскадрильи построятся. «Ланкастеры» построились «стаей» на малой высоте над Белым морем. Строжайший приказ соблюдать радиомолчание сильно замедлил эту процедуру. Серая вода внизу приглушала грохот моторов, когда они пересекали пустынные берега Лапландии. Но гулкое эхо раскатывалось между обледенелыми скалами. Земля была совершенно безжизненна, если не считать странных изуродованных ветром деревьев.
Один из моторов самолета Тэйта все время сбоил, сотрясая самолет. Однако он продолжал полет, беспокоясь лишь о том, сумеет ли набрать высоту для сброса бомбы. В 90 милях от Альтен—фиорда впереди показались горы. Тэйт дал полный газ, и мотор заработал. Они легко перемахнули через последний хребет. Путешествие завершилось.
Впереди, словно нарисованный на карте, раскинулся в лучах солнца Альтен—фиорд. Самолеты поднялись на высоту 11000 футов. Пилоты опасались дымовых завес, однако сразу увидели черный силуэт линкора на якорной стоянке под берегом. Белые струи дыма начали растекаться по воде, но поздно.
Бомбардировщикам оставалось 5 минут лета до момента сброса бомб, и белая вуаль уже начала закрывать линкор. Там, наверное, были установлены сотни постов постановки дымзавес. Открыли огонь береговые зенитки. Строй бомбардировщиков прошел между белыми клубками разрывов, и тогда открыли огонь орудия «Тирпица». 2 минуты до точки сброса бомб. Дым быстро закрывает линкор. Даниэлс, находившийся в носовой кабине, крикнул:
— Прицел включен!
Черный корпус пропал, но мачты торчали поверх дыма и были четко видны еще несколько секунд. Даниэлс попытался удержать перекрестие на точке, но не увидел ничего, кроме белого клубящегося дыма. Эти секунды показались ему вечностью. «Ланкастер» дернулся, когда бомба пошли вниз, и Тэйт круто положил его на крыло, уходя от огня зениток.
Остальные бомбардиры тоже потеряли точку прицеливания в последнюю роковую минуту. Говард, Уоттс и Сандерс отбомбились по тусклым вспышкам зениток, видным сквозь дым. Келл и Нилан сбросили бомбы туда, где видели в последний раз линкор. Остальные, к своему величайшему разочарованию, не бомбили вообще. Бледные фонтаны дыма отмечали разрывы бомб. А после одного из них над белой пеленой взлетел фонтан черного дыма. Тэйт сначала обрадовался, но потом решил, что этот «толлбой» попал на берег. Некоторые «Ланкастеры» развернулись для второго захода, но дым стал еще гуще, и они вернулись в Ягодник.
Когда самолеты сели, Вудс, один из бомбардиров, сообщил, что видел, как «толлбой» Даниэлса попал в корабль, но ему никто не поверил. Русские не пытались скрыть своего разочарования неудачей. Некоторые из бомбардировщиков сохранили «толлбой», поэтому пилоты хотели совершить повторный вылет. Однако вмешалась погода, зарядили дожди, с севера поползли зимние тучи. Крайне неохотно Тэйт отказался от этой идеи, и самолеты отправились домой. Самолет Леви так и не вернулся. Где—то над Норвегией он сбился с пути, возможно, из—за поломки компаса, и врезался в горный склон. Это был полностью еврейский экипаж, спокойные, скромные люди, исключительно надежные. С ними летели 4 человека из экипажа Уайнесса.
Ускользнувший в последний момент успех разозлил Кохрейна. Он резко заметил:
— Еще минута видимости, и вы накрыли бы его. Я всегда боялся, что эти дымовые горшки помешают вам.
Он ничего не сказал Тэйту. Однако Кохрейн ни в коем случае не собирался оставить «Тирпиц» в покое.
Через 2 дня эскадрилья вместе с 5–й группой бомбила канал Дортмунд — Эмс. Именно там год назад они встретили самое страшное испытание. На сей раз «Москито» сбросили маркеры с малой высоты, как учил Чешир, и бомбы разрушили облицовку канала. Группа отбомбилась более точно, чем год назад. После эксперимента с 617–й эскадрильей Кохрейн увидел, как остальные эскадрильи отрабатывают те же методы.
У Тэйта на взлете отказал мотор, однако он удержался в воздухе и продолжил полет на 3 моторах, хотя и с меньшей скоростью. Он вывалился из облака над целью и увидел воду из важнейшей транспортной артерии северной Германии, которая хлестала сквозь бреши. Но этой ночью они понесли потери. Истребители перехватили возвращающиеся бомбардировщики, и Тэйт видел, как падали пылающие «Ланкастеры». 617–й эскадрилье повезло, она потеряла только 1 самолет. Стаут пропал без вести.
После этого для канала начались плохие времена. Между шлюзами уровень воды упал, и десятки барж сели на дно в грязь вместе с углем, секциями подводных лодок и другими важнейшими грузами. Гитлер отправил 4000 рабов отстроить разбитые стены канала. Когда работа была почти завершена, 5–я группа снова все разрушила. Снова были отправлены рабы. На сей раз они отремонтировали канал. Немцы открыли шлюзы и заполнили его водой. Однако через 2 часа прилетели «Ланкастеры» и все разнесли вдребезги. Больше этот канал не действовал.
Нилану сказали, что с ним «покончено». После 2 циклов без отдыха он просто износился. Мозг регистрировал ошибки пилотирования, но мышцы не реагировали. Он получил еще одну оплеуху. Его Орден за выдающиеся заслуги был прислан по почте. Взбешенный Нилан пообещал пришпилить его тому, кто прислал.
Но Хамфри предусмотрительно сохранил орден в сейфе. Нилан долго ожидал назначения и за время безделья немного поостыл. Однажды он прокрался в канцелярию эскадрильи, осторожно огляделся и спросил:
— Хэмп, могу я посмотреть на свой орден?
Хамфри торжественно достал его из сейфа, Нилан покачал его на ладони и сказал:
— Гек, я думаю, что теперь король со мной больше не встретится.
Он был награжден несколькими медалями, в том числе американскими, но долгое время носил на мундире только ленточку Ордена за выдающиеся заслуги. Правда, позднее он присоединил к ней ленточку Креста за летные заслуги.
Разведывательный самолет сообщил, что «Тирпиц» пропал из Альтен—фиорда. Началась легкая паника, особенно среди моряков. Но пришло сообщение от Эгиля Линдберга. Линдберг был норвежским секретным агентом. Он держал свой передатчик в комнате над моргом Тромсё. Линдберг сообщил, что «Тирпиц» прибыл в Тромсё с огромной пробоиной в полубаке. Ее проделала тяжелая бомба. (»Т оллбой» Даниэлса ПОПАЛ в линкор. Возможно, он был самым метким бомбардиром за всю войну.) Линдберг думал, что «Тирпиц» прибыл в Тромсё, так как этот порт имел более мощные ремонтные заводы. Кохрейн с радостью услышал новость, хотя судоремонтные заводы его не волновали. Самым важным было то, что линкор оказался на 200 миль южнее Альтен—фиорда, это сокращало общую длину маршрута на 400 миль. Теперь «Тирпиц» оказался в пределах досягаемости «Ланкастеров».
