— Если ты так уверен, что я шпион, зачем исцелял? — Арчер, морщась, поднялся на ноги. — Оставил бы тут истекать кровью и никаких хлопот.
Кэл сдвинул брови:
— Я сделал это ради нее.
Улыбочка сползла с лица Арчера.
— Справедливо, — сказал он тихо. — Спасибо.
Они стояли и меряли друг друга взглядами, и хотя глупая одиннадцатилетка в моей душе пришла в восторг от мысли, что двое таких роскошных парней сейчас подерутся из-за меня, другая «я», разумная и семнадцатилетняя, понимала, что Арчера нужно как можно быстрее отсюда убрать.
— Ладно, потом поговорим, — сказала я, подойдя к Арчеру.
Он взял меня за руку и крепко сжал.
Кэл посмотрел на наши сцепленные руки и сразу же отвел взгляд.
— Пойду домой, — буркнул он.
Вот только на пути кто-то стоял.
Папа, Лара и еще трое советников загораживали дверь, мрачно глядя на нас с Арчером.
ГЛАВА 36
Что было потом, я помню смутно. Вроде, Кристофер выскочил вперед и пинком отбросил подальше Арчеров меч, а самому Арчеру завернул руки за спину и связал черным шнурком, который всегда носил на поясе.
Помню, Лара схватила Кэла за руку и стала на него орать, а Родерик, скрестив руки на груди, буравил меня суровым взглядом, словно ангел смерти с черными крыльями.
А больше всего мне запомнилось, как папа стоял на пороге, не сводя с меня совершенно непроницаемого взора. Когда я попыталась что-то ему сказать, он резким движением вскинул руку и оборвал меня:
— Даже не пробуй оправдываться, София!
Полмили до дома стали самой долгой и самой печальной прогулкой в моей жизни. Не знаю, о чем я беспокоилась больше: что сделают с Арчером или простит ли меня папа хоть когда-нибудь. Папа и Лара шли впереди всех, переговариваясь вполголоса, а я пыталась осознать всю огромность свалившейся беды. Меня застали с одним из главных врагов Экстраординариума. Что-то подсказывало, что наказание за такой проступок намного серьезнее, чем сочинение в тысячу слов на какую-нибудь трудную тему.
В аббатстве Торн было темно и тихо. Только оказавшись в главном вестибюле, папа наконец заговорил.
— Утром собираем экстренное заседание Совета. Софи, Кэл, оставайтесь у себя в комнатах, пока вас не позовут. Кристофер, помести мистера Кросса в одну из нижних камер.
Когда Кристофер потащил Арчера прочь, наши взгляды встретились. Арчер проговорил одними губами: «Все в порядке», — но я знала, что на самом деле все не в порядке и никогда уже не будет.
После того как Арчера увели, я подошла к папе. Он по-прежнему на меня не смотрел и был словно каменный, совсем как Кэл там, на мельнице.
— Пап, я понимаю, что извиняться бесполезно…
Он резко вдохнул через нос и сказал:
— Я не имею права разговаривать с тобой, пока ты не дала показания. Пожалуйста, иди к себе и до утра никуда не выходи.
У меня слезы подступили к глазам.
— Папа…
— Иди! — заорал он.
Я зажала рот рукой, чтобы не закричать.
Папа ушел, не оглядываясь.
— Пошли, — сказал Кэл. — Сейчас ты ничего не можешь сделать.
— Это ты им рассказал? — спросила я. — Поэтому они прибежали на мельницу?
Ярость Кэла словно куда-то исчезла.
— Нет, — сказал он. — Понятия не имею, почему они явились. Если только это не связано с опытами, которые надо мной проделывали. Может, отследили мою магию, не знаю.
Он двинулся к лестнице, а я, хотя и хотела больше всего на свете побежать за папой, двинулась вслед за Кэлом. Толстый ковер приглушал шаги, наши тени плясали в слабом свете настенных ламп. Я чувствовала на себе осуждающие взгляды портретов — безымянных экстраординариев, на которых веками охотились «Око», Брэнники и бог знает кто еще.
«У меня были причины так поступить, — хотелось мне крикнуть прямо в нарисованные лица. — На самом деле Арчер нам не враг!» Только вряд ли портреты мне бы поверили.
— Как ты думаешь, что с нами сделают? — спросила я Кэла.
В животе ворочался ледяной ком страха.
— Все будет не так ужасно, — сказал Кэл, правда, без особой убежденности. — Ты — дочь Джеймса, и вообще, ты им нужна. Не отдадут же тебя на растерзание из-за такой ерунды.
Я задумалась, не будет ли на этот раз присловье «на растерзание» иметь буквальный смысл. Наверное, лучше не знать.
— В крайнем случае, добавят еще год в «Гекате», — продолжал Кэл. — Как и мне.
— Ты просто мне помогал! Скажи им, хорошо? Мол, ты был вынужден из-за того, что мы обручены, или еще что-нибудь такое.
Мы остановились у двери в его комнату. Кэл внимательно смотрел на меня. Я, как всегда, не могла догадаться, что у него на уме.
— Может быть, — только и сказал он. И после долгой паузы: — Я знаю, ты думаешь, его убьют. На самом деле, возможно, что нет. Для «Ока» Арчер так же ценен, как ты для Совета. Из него выйдет хороший заложник, и наши это понимают.
Я сделала страшное усилие, чтобы сохранить равнодушное выражение лица. Если я опять разревусь, от меня останется только высохшая шкурка.
— И что теперь? Послушно разойдемся по комнатам и будем делать вид, что все прекрасно?
Вдруг мне пришла в голову еще одна мысль.
— Или будем притворяться, что Ник не бегает сейчас на свободе, сверхмогучий и неуправляемый? Вот об этом я уж никак не смогу не думать!
— Сможешь.
Кэл неожиданно протянул руку и приложил к моей щеке ладонь.
И почти сразу меня затопило блаженное оцепенение, начиная от макушки и до самых пяток.
— Серьезно, шикарная способность, — сонно пробормотала я.
— Иди спать, Софи, — сказал он, отдернув руку, словно обжегся. — Завтра будет тяжелый день.
Но и сегодняшний день еще не закончился. Около своей двери я увидела Дженну. Ее лицо превратилось в маску обиды и злости.
— Я спустилась вниз за кровью, — проговорила она, почти не шевеля губами. — И увидела… как тебя привели. С Арчером.
Наведенные Кэлом чары, которые так помогли мне всего несколько секунд назад, теперь стали проклятьем. Сонные мозги еле ворочались, неспособные подсказать подходящее объяснение. Нужные слова не находились.
— Он мне помогал…
Дженна издала странный звук — не то всхлип, не то стон.
— Помогал? Софи, он же…
— Из «этих», — вдруг сорвалась я. — Знаю, знаю. Мне уже говорили. Пожалуйста, Дженна, послушай… — Я стиснула ее запястье. — Кэл на меня злится, папа меня, наверное, ненавидит… Если и ты тоже станешь меня ненавидеть, я просто не выдержу!
Две слезинки скатились по щекам Дженны и капнули мне на руку. Кровавый камень слабо мерцал у нее на шее. После долгого, очень долгого колебания она накрыла мою руку своей.
