— Алексей Павлович, я бы хотела получить у вас фотографии! — воскликнула Мариша, пока остальные подруги строили ей страшные гримасы и тыкали пальцами в визитку, где было написано имя владельца конторы. — То есть моя подруга хотела. Она сначала их у вас заказала, потом передумала и не взяла, а теперь…
— Снова передумала? — любезно подсказал ей детектив. — Хорошо, пусть ваша подруга подъедет завтра к…
— Завтра она не успеет! — возразила Мариша. — А фотографии нам нужны обязательно к похоронам ее мужа.
В трубке возникло недолгая пауза.
— Уже дело и до похорон дошло? — внезапно осипшим голосом поинтересовался детектив. — Надеюсь, ваша подруга тут ни при чем? А то у меня лицензия вчера закончилась. Мне встречаться сейчас с правоохранительными органами…
— Нет, нет! — заволновалась Мариша. — Таня совершенно ни при чем.
— Ладно, может она подъехать в течение получаса в мой офис? — спросил Алексей Павлович.
— Может! — воскликнула Мариша, хотя понятия не имела, где тот располагается.
— Так пусть приезжает, фотографии я приготовлю.
— А вы что, не хотите выяснить поточней, кто моя подруга? — удивилась Мариша.
— В этом нету нужды! — хмыкнул детектив. — За все время моей работы только одна клиентка отказалась забрать фотографии. Так что я сразу понял, о ком идет речь. Приезжайте, фотографии будут у вас.
Через сорок минут подруги рассматривали фотографии, на которых Ромка был запечатлен в разных ракурсах с пухленькой блондинкой с глуповатым личиком, очаровательными пустыми голубенькими глазками и ротиком бантиком.
— По утрам она, должно быть, выглядит как бледная моль! — попыталась утешить Таню Мариша. — Все блондинки, кроме меня, так выглядят. Ты уж мне поверь!
Таня кинула на нее кислый взгляд и отвернулась. И так было ясно, что блондинка на фотографии была ее полной противоположностью. Танька была худая, высокая и несколько анемичная шатенка. А блондиночка была вся такая кругленькая, аппетитно пухленькая и явно очень живая и энергичная. Ромка рядом с ней выглядел очень довольным.
— М-да! — протянула наконец Оля. — Что-то я не думаю, чтобы он бросил такую пышечку.
— Разве что она начала слишком свои права качать! — сказала Юля.
— А это вполне могло случиться, потому что ума она явно небольшого! — добавила Мариша. — Посмотрите, какой у нее узкий лоб. Да и глазки маленькие. И вообще…
— Руки и ноги слишком толстые, — добавила Оля.
— И это она пока молоденькая, симпатяшка, а с возрастом разожрется, обабится и станет этакой дебелой матроной, — заключила Юлька.
После этого Танька слегка повеселела и даже сказала, что теперь чувствует к Ромке такую злость, что с легкостью сможет выдержать завтрашнее испытание.
ГЛАВА 14
На следующий день, разобрав себе фотографии любовницы Ромы, все подруги рассредоточились в толпе весьма многочисленных друзей, родственников и просто знакомых Танькиного мужа. Они искали его любовницу. Но ни в морге, ни на кладбище ее не оказалось. Уже возложили на свежую могилу все венки, с облегчением выпили за упокой души погибшего и все потянулись к автобусам, а любовницы все не было.
— Одно из двух, либо она ничего не знает, либо не решилась сунуться сюда, пока тут были родственники и друзья, — прошептала Мариша подругам. — Поэтому нам с вами придется разделиться. Мы с Юлькой останемся тут, а Таня с Олей поедут на поминки на тот случай, если все-таки блондинка появится там.
Так и решили. После этого Мариша и Юлька спрятались за кусты, а Таня с Олей поспешили к нетерпеливо поджидавшим их гостям. Через десять минут все расселись по машинам и автобусам и уехали. Оставшиеся на кладбище подруги принялись озираться по сторонам. Захоронение было в новой части Ковалевского кладбища. Через канаву рос еще нетронутый кустарник, а потом поднимался заснеженный лес. Подруги притащили себе по охапке еловых веток и постарались устроиться с максимальным комфортом, что у них получилось не очень-то успешно. Несмотря на подстеленные еловые лапы, холод пробирал подруг до костей.
— Эх! — вздохнула Юля. — Нужно было хоть бутербродов взять. Неизвестно, сколько нам придется ждать эту особу. И водки тоже. Холодно! Пока эта красотка явится, мы тут с тобой вконец околеем!
— Не ворчи, мне кажется, что она скоро прибудет, — произнесла Мариша. — Сейчас этот проклятый заглохший синий «Иж» заведется, и она появится.
Мариша словно в воду глядела. Стоило последней машине наконец исчезнуть из вида, как вдалеке появилась женская фигурка в черном. Она быстро приближалась, деловито пробираясь между могил и двигаясь при этом явно в нужном направлении.
— Внимание! — прошептала Мариша. — К нам кто-то идет! Похоже, она!
И в самом деле. Женщина подобралась к участку и принялась рассматривать свежие захоронения. На то, чтобы найти нужную могилу, у нее ушло довольно много времени. Но в конце концов она остановилась именно перед табличкой с именем Ромки и вдруг повалилась, рыдая, на колени возле нее. Юлька рванула вперед, но Мариша ее удержала. Лица женщины под темным платком рассмотреть не удавалось, поэтому подруги не могли быть уверены, что явилась именно любовница Ромки. Но тут женщина заголосила:
— Ой, Ромочка! Суженый мой, любимый! На кого же ты меня оставил?! Как я теперь жить без тебя буду! Что же это на белом свете делается! Ой, горе-то какое! Какое горе-то! Да лучше бы я вместо тебя умерла! Ой, больно-то как!
— Ты смотри какие страсти! — с некоторой даже завистью пробормотала Юлька. — И как только этому мерзкому слащавому субъекту удалось внушить такие сильные чувства своей куколке?
Мариша и сама недоумевала. К Ромке она никогда особой теплоты не испытывала, а после открывшихся фактов вообще начала его презирать. Но тем не менее эта молодица вовсю убивалась по столь презираемому подругами Ромке. В том, что женщина молода, у подруг не возникло никакого сомнения. Голос у незнакомки был чистым и звонким, несмотря на рвущиеся рыдания.
— Пошли к ней! — прошептала Мариша. — Только осторожно! Сделаем вид, вроде бы мы Ромкиного соседа навестить пришли.
— Какого соседа? — опешила Юлька.
— Ну, сама подумай, какой у него теперь сосед может быть? — недовольно фыркнула Мариша.
— А-а-а, — протянула Юлька и опасливо поежилась.
И подруги, осторожно ступая по глинистой земле, на которой почти совсем не осталось снега, подошли к плачущей незнакомке. Краем глаза заметив посторонних, та на секунду прервала свой плач. Но, увидев, что подошедшие женщины направились к соседней могиле, снова начала рыдать в полном упоении. Впрочем, из ее причитаний подруги поняли только то, что Ромка и не думал ее бросать. И даже напротив, обещал в скором времени на ней жениться. Это уже становилось совсем интересно. Подруги сами не заметили, как подошли совсем близко к девушке. Но той было уже не до подруг. Она внезапно сильно побледнела и начала заваливаться на грязный снег.
— Ой, ей плохо! — испугалась Юлька, бросаясь вместе с Маришей на помощь незнакомке.
Подскочили они к ней как раз вовремя. Еще до того, как она плюхнулась в грязь. Подняв «вдовицу», подруги принялись хлопать ее по щекам и вообще приводить в чувство. При этом они с удовлетворением убедились, что это та самая пухленькая блондиночка, с которой детектив запечатлел Ромку. И как и предсказывала Мариша, без косметики или хотя бы туши на ресницах она была далеко не такой хорошенькой, как на фотографиях при полном макияже. Лицо у нее, как с удовольствием отметили подруги, было совсем простое. Наконец блондинка открыла глаза, и подруги убедились, что и их голубизна — оптический обман зрения. На самом деле глаза у девушки были скорее водянистыми.
— Вы упали в обморок! — объяснила ей Мариша, не дожидаясь расспросов. — Нельзя так по мужику убиваться! Не стоят они того!
— Это ваши не стоят! — едва слышно прошептала девушка и всхлипнула: — А мой Ромочка был самым замечательным на свете.
И она снова заплакала.
— Это все жена, змеюка, сделала! — неожиданно с яростью заявила девушка. — Сгубила Ромочку, чтобы не дать нам с ним вместе быть! Стерва! Ненавижу ее! Рома мне все про нее рассказал. Амеба бесполая! Ромка с ней только из-за квартир ее бабок и жил. Молодой был, когда на ней женился, а потом все думал, бабки скоро помрут, квартиры им с Танькой достанутся. Тогда он бы с ней развелся и на мне женился! А они, гадины старые, все жили и жили!
В голосе девушки прозвучала детская обида на слишком зажившихся, по ее мнению, чужих бабушек. Жалость к ней из сердец подруг мигом испарилась. И блондинка стала подругам откровенно неприятна. Если бы могли, они бы так ее тут и бросили. Пусть бы рыдала над своим Ромочкой. Вот уж точно, они с Ромой друг другу отлично подходили. Что называется, два сапога — пара.
