связано с тем, что Стейнейр и Кэйлеб с самого начала предвидели вероятность такой акции и тщательно предупреждали своих сторонников о том, что она может произойти. Другим важным фактором было то, что сама Церковь в Чарисе беспечно проигнорировала эти воззвания. Несмотря на запрет, церкви были открыты и совершались таинства. Когда духовенство пренебрегало законными указами и провозглашениями Матери-Церкви, как можно обвинять мирян в том, что они последовали его примеру? Особенно, когда сами основания для отказа раскольников от власти Матери-Церкви еще больше подрывают законность этих предписаний, поскольку они яростно осуждают коррупцию викариата, который их издал?
Но был и еще один фактор, в котором Хэлком был уверен. Шарлиэн не была отлучена от церкви, очевидно, потому, что никто в Зионе не предполагал возможности ее брака с Кэйлебом, когда двумя месяцами ранее были изданы первоначальные предписания Храма. Тот факт, что ее не отлучили, в сочетании с тем, как она штурмом покорила сердце Чариса, сделал ее своего рода легитимирующим источником власти и верности, которые Церковь формально отняла у Кэйлеба.
— На данный момент, — продолжил он, — сама репутация Шарлиэн как хорошей и справедливой правительницы, тот факт, что она такая симпатичная, заставили улыбнуться коррупцию Шан-вей. Это уже достаточно плохо. Но она искренне верит в то, что делает. Кэйлеб не ввел ее в заблуждение и не обманул, и ее приверженность, по моему мнению, ничуть не уступает его собственной. Она не позволит использовать себя в качестве оружия против того, во что она искренне верит. Вот почему я считаю, что наш друг во дворце ошибается.
— Боюсь, вы правы насчет этого, — тяжело сказал священник, который сбросил пончо. — Я верю, что он искренен, хотя я также склонен думать, что его мотивы не так бескорыстны, как он говорит. На самом деле, думаю, что он не так самоотвержен, как ему кажется. И, конечно, есть все эти другие, более личные факторы, влияющие на его мышление. Но каким бы искренним он ни был, он просто не хочет сталкиваться с жесткими, неприятными фактами.
— Какими именно? — спросил человек, который спрашивал Дариуса, и священник поднял руку, отсчитывая пункты на пальцах.
— Во-первых, не думаю, что он действительно хочет признать, что она стала врагом Бога. Он отчаянно хочет верить, что она ошибается лишь на время. Что со временем она придет в себя. И, во-вторых, он не хочет признавать, насколько глубоко и искренне привязаны к ней на самом деле большинство ее подданных. Думаю, он недооценивает важность ее поддержки среди простых людей в этом вопросе, вероятно, потому, что он сам не один из них. Это более чем иронично в свете прошлых событий, но полагаю, что также возможно, что он обманывает себя в этом вопросе, потому что не хочет сталкиваться с логическими последствиями.
— Но что бы он ни думал, или почему он вообще может так думать, правда в том, что она искренне любима. На самом деле, весь его план вращается вокруг использования этой любви в наших собственных целях, и на первый взгляд это очень привлекательная концепция. Когда она не только заняла трон после смерти своего отца, но и оказалась одной из сильнейших правительниц в истории Чисхолма, она завоевала их сердца, а также их преданность. Несмотря на то, как глубоко они уважают ее, простые люди также испытывают к ней активное чувство собственности, почти как если бы она была любимой, красивой сестрой или дочерью, а не просто их монархом. Наш друг хорошо знает об этом, но что он упорно упускает из виду, так это то, что огромный процент чисхолмцев последует за ней прямо в отступничество и ересь просто из-за того, как сильно они ее любят. Каждое сообщение от Грин-Маунтина и королевы-матери только подчеркивает этот факт. Он просто не хочет этого признавать, точно так же, как он недооценивает, на мой взгляд, степень, с которой чисхолмская палата общин будет автоматически с подозрением относиться ко всему, что содержит хотя бы малейший возможный намек на какую-то аристократическую клику. Все другие схемы, которые он придумал, чтобы фактически дискредитировать ее, потерпели крах на том же камне, но он искренне верит, что эта сработает, потому что она должна дискредитировать причины ее решений, а не сами решения, и сделать это так, чтобы она не могла противостоять им напрямую. К сожалению, не думаю, что это возымеет тот эффект, который он предсказывает… и без активной поддержки Грин-Маунтина — которой, как он понимает, было бы невозможно заручиться — я еще больше сомневаюсь в его способности достаточно хорошо управлять палатой общин, чтобы в долгосрочной перспективе держать ситуацию под контролем.
— Я тоже, — сказал Хэлком, медленно и с сожалением кивая. — И если он ошибается, если он не может дискредитировать ее политику и лишить ее возможности контратаковать его действия, тогда у нас нет другого выбора, кроме как рассмотреть более… прямые действия.
— Понимаю, — сказал человек, задавший первый вопрос. — Я все еще хотел бы, чтобы был какой-то способ избежать этого.
— Как и все мы, — ответил Хэлком. — Как и все мы.
Несколько секунд он сидел молча, затем снова обратил свое внимание на священника.
— Я так понимаю, у вас есть его ответ на наше последнее встречное предложение?
— Да, есть. Он считает, что то, что вы предложили, должно быть практичным, учитывая условия как в Чарисе, так и в Чисхолме. Он согласился помочь подтолкнуть события в нужном направлении.
— И строит ли он какие-нибудь собственные планы, чтобы укрепить положение после этого? — Взгляд Хэлкома обострился, когда он задал вопрос, и другой мужчина пожал плечами.
— Он говорит, что в настоящее время нет смысла пытаться сделать это. Или, скорее, что было бы неоправданно рискованно пытаться вовлечь кого-либо еще в его планирование на данном этапе. Как он говорит, его нынешняя база поддержки не особенно сильна, и он не совсем уверен, кто из его очевидных сторонников мог бы проявить меньше энтузиазма, если бы они знали полный план. Поэтому он намерен дождаться подходящего момента, а затем «действовать на слух». Думаю, у него есть хоть какая-то надежда привлечь дополнительных сторонников, когда чисхолмская делегация в этот новый имперский парламент прибудет в Теллесберг. Даже если он
