потерпит неудачу в этом или решит, что пытаться все-таки слишком рискованно, тот факт, что он единственный во дворце, кто заранее знает, что что-то грядет, должен позволить ему извлечь из этого выгоду. Во всяком случае, так он говорит, и я весьма склонен согласиться с тем, что он говорит нам правду о своих планах и намерениях.
— Что, как правило, придает дополнительное доверие вашему собственному комментарию о его мотивах, не так ли? — немного печально сказал Хэлком.
— Полагаю, что так и есть. С другой стороны, не забывайте, что его возражения, его условия совершенно искренни. По крайней мере, так я их оцениваю. Есть четкие границы, за которые он не готов выходить.
Нотка предупреждения в голосе священника была явной, и Хэлком кивнул.
— Понимаю это. И если бы я считал, что его анализ последствий его собственного предложения был точным, я был бы полностью готов соблюдать эти ограничения. К сожалению, он ошибается. То, что он хочет сделать, слишком вероятно свалится на его голову, и если это произойдет, это обрушится и на нас, и на нашу задачу. На самом деле, считаю, что в конечном счете его идея, скорее всего, ухудшит ситуацию, фактически укрепив руку Шарлиэн в нужное время. Никогда не забывайте, сыновья мои, что наша новая императрица — грозная, умная и решительная женщина. Та, кто не только пользуется огромной народной поддержкой в Чисхолме, но и неуклонно завоевывает сердца и преданность всего Чариса. Вот что делает ее таким опасным оружием в руках Кэйлеба, и выбить ее из его рук будет гораздо сложнее, чем думает наш друг.
— Я… сожалею об этом, — тихо сказал священник. — Как вы сказали минуту назад, она не является и никогда не была злой женщиной, несмотря на ужасный грех, в который она впала.
— Зло соблазняет, — почти так же тихо ответил Хэлком. — Оно не может победить силой оружия, если только благочестивые люди не позволят ему это сделать, и если бы его маска не была такой красивой и такой соблазнительной, тогда в Аду не было бы никого, кроме самой Шан-вей. Но Ад не пуст, сын мой, и какими бы благими ни были намерения Шарлиэн изначально, какой бы благой она ни была, все еще искренне в них веря, сейчас она полностью на службе у Шан-вей. И поэтому, какой бы симпатичной она ни была, какой бы физической или даже духовной привлекательной она ни была, она враг Бога. И не может быть ни пощады, ни компромисса с Его врагами.
Остальные кивнули в торжественном молчании, и он снова переключил свое внимание на священника.
— Очень хорошо. Когда у вас будет возможность поговорить с ним еще раз, скажите ему, что потребуется по крайней мере некоторое время, чтобы договориться с нашей стороны. Если он, кажется, испытывает нетерпение, укажите ему, что трудности, связанные с поиском безопасного и, при необходимости, защищаемого места для нашей базы после фактического удара, далеки от тривиальных. Скажите ему, что мы завершим наши приготовления как можно быстрее, и сообщите ему, когда все будет готово. И было бы неплохо предложить ему начать думать о том, как привлечь внимание императрицы к святой Агте.
— При всем моем уважении, хотим ли мы, чтобы он сделал это до того, как наши приготовления будут завершены? — спросил священник.
— Думаю, что будет лучше заложить основу как можно раньше, — ответил Хэлком. — Учитывая, насколько сложной и напряженной должна быть ее жизнь в данный момент, сколько бы советников Кэйлеба ни были доступны, чтобы помочь ей, маловероятно, что она сможет выделить время в своем расписании для посещения конвента, прежде чем мы сможем подготовиться. Даже если наш друг окажется более неуклюжим, чем я ожидал, упоминая при ней святую Агту, она не сможет сорваться с места в любой момент.
Священник кивнул, и Хэлком глубоко вздохнул, отодвинул стул и встал.
— В таком случае, сыновья мои, — сказал он, поднимая руку и подписывая скипетр, — теперь, с Божьего благословения и на попечении Лэнгхорна. Помните о преданности и любви к Богу и архангелам, и пусть сила, которую приносит вам любовь, укрепляет и направляет ваши руки, сердца и умы, когда мы отдаем себя служению Богу и Матери-Церкви против всех врагов Света.
.VI
Храм, город Зион, земли Храма
— Что ж, это должно быть интересное шоу собак и драконов, — тихо пробормотал чей-то голос, и викарий Сэмил Уилсин поднял глаза, когда его брат устроился в кресле рядом с ним.
— Возможно, это не самая тактичная — или безопасная — вещь, которую можно сказать, — ответил Сэмил еще тише.
— Может быть, и нет, но это не делает ее неточной, — прорычал Хоуэрд Уилсин.
— Не делает, — согласился Сэмил.
— Ну, что ж, — пожал плечами Хоуэрд, а Сэмил поморщился.
На самом деле вокруг двух братьев Уилсин был достаточно широкий ров из пустых кресел, так что вероятность того, что кто-нибудь подслушает их приватный разговор, практически не существовала. С другой стороны, Сэмил не продержался бы так долго, подвергаясь ненужному риску. Тем не менее, он понимал глубоко смешанные чувства своего младшего брата, когда они вместе, возможно, с сорока или пятьюдесятью другими викариями и старшими архиепископами ждали созыва трибунала.
Сколько лет мы собираем доказательства коррупции — особенно по управлению инквизиции? — спросил себя Сэмил. — У нас, должно быть, их уже достаточно, чтобы заполнить дюжину сундуков! Больших сундуков. Тем не менее, несмотря на все эти годы, все эти усилия, мы до сих пор не добились серьезного обвинения в отношении кого-либо. А теперь это.
Бывали времена, когда Сэмил испытывал сильное искушение отказаться от своих донкихотских розысков. Шансы на успех, даже если он каким-то образом, когда-нибудь, окажется в кабинете, который Клинтан и его приспешники так основательно развратили, были невелики. Он знал это. Он всегда это знал. И даже если бы он каким-то образом достиг этой цели, это означало бы только то, что он столкнулся бы буквально с поколениями
