комнате ещё долго не проходил.
В первый день мы просто познакомились, предложили отдохнуть, а все разговоры перенесли на завтра.
Следующий день был выходным. Гриша ночевал в Люберцах, и приехал только днем. Я встала пораньше. И, когда все собрались к завтраку, стол был уже накрыт по-праздничному. Гришина мама светилась тихим счастьем, но разговор пока никто не начинал. Все угощались…
Наконец, она сказала – "Может быть, нам стоит обсудить подробности предстоящей свадьбы?"
Мне пришлось отвечать – "Мы об этом хотели с Вами поговорить особо. Мы с папой считаем, что со свадьбой следует повременить, пока не будут разрешены некоторые обстоятельства"…
Пришлось рассказать ей о Гришиных затруднениях и большом долге. Мы рассказали главное, не касаясь отношений нашей молодежи.
Жалко было видеть, как следы мимолетного счастья покидают выражение лица этой славной женщины. Она как-то сразу осунулась, постарела. И сразу всё её трудное прошлое проступило во всем её облике.
Она только сказала – "Как жалко. Ехала на свадьбу, а здесь – вот оно что на самом деле"…
И она почему-то стала извиняться перед нами, попросила разрешения переночевать у нас пару дней, так как ей некуда больше идти. Мы чувствовали себя почему-то виноватыми перед ней…
Когда приехал Гриша, она откуда-то набралась сил после такого потрясения, и, собравшись, вместе с Гришей отправилась к бандюгам. Я даже не знаю, как их называть, но не друзьями же, или – Гришиными товарищами.
Вернулась она одна, и рассказала. Что разговор с ребятами у неё был суровым.
В результате, они вернули ей Гришины документы, а она отдала им в счет долга – все деньги, которые она привезла на Гришину свадьбу. Кроме того, она обещала им выслать остаток долга из Мурманска. Вероятно, это потом она и сделала. Гришу она забрала с собой и увезла домой в Мурманск. Нам сказала, что она обо всем сообщит отцу в Таллин, и – пусть он сам примет соответствующие меры.
Палтус обратно она с собой она не забрала. И мы его доедали ещё долго.
С Гришей мы больше не встречались. Но на протяжении всей нашей последующей жизни, покупая к праздничному столу палтус холодного копчения, мы всегда вспоминаем эту несостоявшуюся свадьбу.
И ещё я поняла, что это не первый, и далеко не последний непредсказуемый поступок нашей, ставшей уже большой, но в душе ещё такой «маленькой» дочурки…
Долго ждать не пришлось…
Часть 15
Уволилась
Шел второй год работы Стэллы на подстанции скорой помощи. Она по-прежнему буквально упивалась своей профессией. Будучи очень доброй, она не просто оказывала людям помощь, она жалела их – всех своих больных. А, ведь, порой можно лечить и ласковым словом, и просто – человеческим вниманием. Мы радовались за неё. Тем более, что я почему-то всегда мечтала о том, чтобы будущий зять у нас будет врачом – хирургом. Я представляла, как он приходит с работы, уставший, садится в нашей маленькой уютной кухонке за столик, и кладет свои большие умные руки на белую скатерть. А я начинаю его кормить ужином и слушать рассказы о проведенных за день операциях. Вот так я иногда мечтала… Но радоваться за неё и мечтать мне пришлось недолго.
Приходя домой, она рассказывала нам не только о тех, кому помогли, но и просто о людях у кого приходилось побывать. Однажды они были на вызове в квартире, которая была завалена мешками и ящиками с мандаринами, которые привезли с юга на продажу. И их угощали этими фруктами. А Стэлле даже положили несколько мандаринок в карман халата.
Были разные люди, вызывавшие скорую помощь и разные больные.
Но вот однажды, Ёлка пришла домой угрюмая, расстроенная. Она не плакала, но как-то безнадежно опустилась на стул, и сказала – "Мама! Я уволилась"…
Оказалось, произошло следующее. Вызов был спокойный – у старушки поднялось давление. Обычно к больному поднимались всегда вдвоем – фельдшер и медбрат. В этот раз напарник почему-то остался в машине, и Стэлла пошла одна. Померила давление, сделала укол. Всё нормально. Уехали.
А через некоторое время из этой квартиры раздался на подстанцию звонок о том, что после посещения фельдшером квартиры, пропало колечко, лежавшее на комоде. Заявление принято. Стэллу пригласили к начальнику подстанции. Она объясняла, что ничего не брала, и вообще – не обратила внимание на то, что было в комнате, и тем более – лежало на комоде.
Начальник сказал, что доказать то, что она не брала кольцо будет трудно, жалоба поступила, и он должен реагировать. Тем более, что в этот раз она к больной в квартиру поднялась одна. Свидетелей нет. И доказать её невиновность будет трудно. Лучше будет, если она сама вернет колечко, и тогда… А что тогда?
Стэлла сгоряча сказала, что, если ей не верят, она уволится.
Неожиданно, начальник сказал, что это для всех будет лучшим выходом. Не придется вести расследования, и обсуждения поступка в коллективе.
Вот так и получилось, что в один миг было оборвано и разрушено все, к чему шла и стремилась наша дочка…
Мы понимали, что ей больно и обидно. Но мы сами совсем недавно прошли через испытания несправедливостью, понимали её состояние, и могли только успокоить советом – в жизни никогда не нужно сдаваться перед трудностями, и поступать сгоряча. Ну, а, если уж так получилось, пережить это, перешагнуть через обиду, раз не захотела бороться, и думать, как жить дальше, и что делать…
Часть 16
Новая работа
В июле месяце Стэлла устроилась в медсанчасть троллейбусного парка.
Работа была, как говорится – "не пыльная". В медсанчасти заведующей была женщина без специального медицинского образования. Приход на работу Стэллы она сразу же восприняла, как – готовящуюся ей замену. Соответственно, она стала придираться к Ёлке по всяким мелочам, и жаловаться на неё вышестоящему начальству. Я так думаю, что жалобы имели под собой основание, так как наша дочка относилась к исполнению обязанностей на новой работе с прохладцей. Могла опоздать с обеденного перерыва, или нагрубить заведующей. В конце концов, эти мелкие разборки Стэлле надоели, и она в этом же году, в октябре месяце перешла на работу в автобусный парк, теперь уже сразу на должность начальника медсанчасти.
Здесь работать было интереснее. Во-первых, если водителями троллейбусов были и женщины, то в автобусном парке основной контингент составляли мужчины. А работать молодым девчатам в мужском окружении всегда интереснее. Основной обязанностью работников
