Во-вторых, чудовищно деградировал язык. Он не только предельно засорен языком янки, но и предельно унифицирован… Новые чилийские журналисты никогда не читали Пабло Неруду и даже не слышали о существовании Гарсиа Маркеса, Астуриаса или Алехо Карпентера.
В-третьих, чудовищно понизился умственный уровень. Журналистика в Чили (если речь не идет о подпольных изданиях) более не является сферой приложения интеллекта… Теперь востребована посредственность; банальность наслаивается на банальность; репортаж или перевод с английского сплетен о жизни голливудских кинозвезд не требуют ума… В профессиональном и интеллектуальном плане это — катастрофа…»
(«Новая газета», № 24, 2000).
Но ведь это же буквальное описание нынешнего состояния российской прессы! Однако в Чили Пиночета, сотворившего такое с прессой, называют фашистом. А Горбачева и ельциноидов, сотворивших то же с советской прессой, называют демократами. Ну не дебилизм ли? Христос учил: «По делам их узнаете их». По делам Горбачев и ельциноиды только за это старательно заслужили право быть украшением любой самой страшной казни.
Если же говорить о свободе личности от покушений на себя, то сегодня в России, в которой жителей вдвое меньше, чем в СССР: убийств в 3 раза больше, чем в СССР; пропавших без вести раз в 20 больше; а в тюрьмах сидит 1,1 млн. человек, хотя во всем СССР заключенных было едва 800 тыс. Жители России сами создали себе тюрьмы на дому, огородившись решетками и стальными дверями, а в СССР входные двери были из реек и картона, да и запирали их разве что на ночь или когда из дома уходили.
Если говорить о свободе передвижения, то нынешний гражданин России по сравнению с гражданином СССР свободен так же, как и заключенный тюрьмы по сравнению с жителем города. Ведь и заключенный в тюрьме свободно может передвигаться по камере из угла в угол. И не надо мне говорить про заграницу — по делам туда и в СССР ездил тот, кому это было нужно, а отдыхать мог поехать любой желающий. Но в СССР любой гражданин мог без проблем проехать 10 000 км, а на поезде — даже без паспорта, который, кстати, никто не обязан был при себе носить. И передвигались люди в десятки раз больше, чем сейчас. Моим обычным маршрутом был Павлодар — Москва — Днепропетровск. Из Павлодара в Москву (3000 км) летало два рейса Ту-154, билет стоил 52 рубля. Из Москвы в Днепропетровск летало 8 рейсов (билет стоил 21 рубль), но мне было удобнее ездить поездом, купе стоило 16 рублей, СВ — 21 рубль. Поездов было 6 в сутки. Сегодня из Павлодара в Москву летает Як-42 один раз в неделю, из Москвы в Днепропетровск идет один поезд в день и летает 2 рейса самолета (Як-40 и Ту-134). Мне могут сказать, что сегодня ездит тот, у кого есть деньги. Но в СССР у всех были деньги! С таким же успехом можно говорить, что и заключенный в тюрьме сидит только потому, что у него нет денег дать взятку. Но в этом и отличие свободных от рабов: раб может передвигаться, когда у него есть деньги, а свободный — когда захочет. И граждане СССР по сравнению с гражданами России были в десятки раз более свободны.
Наконец, говорят, что у нас сегодня товаров в магазинах хоть завались и продаются они свободно, без карточек, а в СССР, дескать, их в магазинах не было. Но ведь это надо быть последним идиотом, чтобы не понимать, что товар нужен не в магазине, а в доме, что производится товар не для того, чтобы на него любоваться в витрине.
В 1997 г. ельциноиды провели деноминацию рубля, подняв его номинал в 1000 раз, но для того, чтобы копейка хоть как-то заработала, как я уже писал выше, надо было деноминировать рубль в 10 000 раз, тогда порядок цифр зарплат и пенсий в СССР и сегодня стал бы одним.
Но уже тогда стали бы страшно оскорбительными цены. Продовольствия средний советский человек потреблял почти в два раза больше, чем средний россиянец, но хлеб в СССР стоил тогда 20 коп. за кг., а уже в 1997 году стоил бы при такой деноминации — 80 коп.; молоко стоило 25 коп. литр, а стало бы стоить 1,4 руб.; вареная колбаса стоила 2,20—2,80 руб., стала бы стоить 10–13 руб.; сырокопченая стоила 6 руб., а стала бы стоить 30 руб.; мясо стоило 1,9 руб. (магазин) и 3,5 руб. (колхозный рынок), а стало бы стоить 7—12 руб., огурцы в сезон стоили 10 коп. за килограмм, а стали бы стоить 1 рубль и т. д. и т. п.
Понимаете, если бюрократия берется вам что-то улучшить, она вам это обязательно ухудшит…
Послесловие
КАК БЫТЬ
Но, все же, это далеко и далеко не главное. Самое страшное в нашей жизни это не развал экономики, не голод, который всего-навсего принесет неудобства или угрозу жизни, а бессмысленность самой этой жизни. Зачем живем? Запад подпевает США — мы живем, чтобы потреблять и развлекаться. Вот смысл жизни! Но ведь это не смысл жизни человека и даже не смысл жизни животного — это смысл жизни тупого раба.
Существует навязываемое Западом мнение, что раб характеризуется покорностью. Это неправильно, это то, к чему принуждают раба свободные люди, и принуждают они раба к покорности потому, что сами покорны чести, совести, морали, служению обществу или Высокой цели. На самом деле рабы могут быть и непокорны, и строптивы. Еще в Древнем Риме раба поняли и оценили, и нашли то, что необходимо, чтобы держать раба в покорном рабстве. Раб это тот, чья цель в жизни: «Хлеба и зрелищ!» Это homo sapiens, у которого нет никаких человеческих целей, кроме цели нажраться и поразвлекаться. Именно ради этой цели он и работает на того, кому он нужен. Но вдумайтесь, чем цель жизни древнеримского раба «Хлеба и зрелищ!» отличается от навязываемой нам Западом цели «Потреблять и развлекаться»? Только объемом потребляемого и извращенностью развлечений.
И сегодня советские люди находятся под оккупацией западных рабов желудка и похоти, сегодня советские люди рабы рабов. Вот что очень страшно. Будь мы рабами свободных людей, было бы не так обидно. Думаю, что читатели уже готовы высмеять меня — под какой же мы оккупацией, если по улицам не ходят иностранные солдаты с автоматами и не кричат на нас: «Хальт! Хенде хох!»? Если нас плетками не гонят на работу какие-нибудь эсэсовцы?
Беда в том, что после Второй мировой войны даже в СССР боевая военная пропаганда не была заменена мирным осмыслением произошедшего: мы так и не смогли понять, каким образом немцы собирались нас поработить. Уверен, что для многих из нас знания даже о немецких концлагерях подменяются кадрами из фильмов, в которых заключенные в окружении толп эсэсовцев дробят камни в каменоломне. Нам показывают совершенно идиотское использование рабочей силы очень рациональными немцами, которым, кроме этого, страшно не хватало людей на фронте, в связи с чем они никак не могли содержать многочисленную охрану в концлагерях.
Многие ли знают, что когда в еврейском гетто Варшавы в 1943 году восстали евреи, то они напали не на немцев, а перебили внутри гетто свою еврейскую полицию. Им так же удалось убить и одного из руководителей гетто, немецкого холуя и видного сиониста Альфреда Носсинга. («Еврейская газета», № 15–16, 2003, с. 7).
Кто знает, что в концентрационном лагере Освенцим, в котором, по еврейским легендам, немцы якобы умертвили газом 4 млн. евреев, вся внутренняя полиция была еврейской? Что когда при приближении советских войск немецкий персонал лагеря вынужден был отступать на запад и предложил заключенным дожидаться Красной Армии, то основная масса евреев стала вместе с немцами уходить от нашей армии? Ведь наши войска нашли Освенцим и Майданек, в которых сотни тысяч евреев производили немцам искусственный бензин и каучук, совершенно пустыми и о быте евреев в этих лагерях вынуждены были расспрашивать окрестных поляков.
Мы, советские люди, пели о концлагере Бухенвальд песню «Колокольный звон», имея в виду, что в этом лагере немцы безжалостно уничтожали заключенных («Сотни тысяч заживо сожженных строятся, строятся в колонны к ряду ряд»), а американский писатель Толанд, которого никак не заподозришь в любви к немцам и в антисемитизме, написал биографию Гитлера, за которую получил Пулитцеровскую премию, и в этой книге пишет:
«В 1943 году Морген переводится в отдел финансовых преступлений при СД. В начале лета ему было поручено рутинное дело о коррупции в концлагере Бухенвальд. Его коменданта Карла Коха заподозрили в том, что он посылает заключенных на работы по найму и присваивает себе деньги, уплаченные нанимателями. Первоначальное расследование не дало результатов: многочисленные свидетели поддержали утверждение Коха о его невиновности.
В июле Морген приехал в Веймар и начал новое расследование. К своему удивлению, он увидел в лагере чистоту и порядок. Заключенные выглядели здоровыми, загоревшими и откормленными. К их услугам были почта, большая библиотека и даже публичный дом, устраивались концерты, кинопросмотры и спортивные соревнования. Когда Морген начал копать глубже, он узнал, что коррупция в Бухенвальде началась с прибытия большой группы евреев после „Хрустальной ночи“».
