в полной мере.
Минут пять корчился. Потом толи начал постепенно привыкать, толи фантомная боль действительно стала затухать. Открыл глаза. Сквозь пелену слёз огляделся. Он оказался в том самом пустом шатре, откуда начинал поход в уэд. Джей сидела с противоположной стороны столба, что возвышался в центре, и злорадно лыбилась. Молодой человек тут же в невольном порыве чувств хотел было со всей злости обозвать её сукой, но воздержался. Притом даже мысленно остановился на букве «с», моментально осознав последствия.
— Быстро же они тебя оприходовали, — непонятно чему радовалась училка, — Ди, тут тебе не там. Местный народ прямолинеен, как лезвие ножа. По любому поводу каменный тесачок сунут запросто так. Им убить легче, чем плюнуть, потому что кого убивать полно, а вот с водой для слюны — «напряжёнка». И разбираться, кто виноват, здесь не принято. Общее правило: победителей не судят. Потому что победивший свою правду выскажет, а вот покойник свою с собой забирает.
— А ты предупредить не могла?! — взъярился оживший труп.
— А ты спрашивал? — с показным равнодушием удивилась красночёлочная стерва.
— Ты мне вообще ничего по их быту не рассказала! Как себя вести. Как здороваться!
— А ты спрашивал? — тоже принялась заводиться Суккуба, отчего даже сплетённая на голове пирамида угрожающе дёрнулась в сторону пострадавшего, норовя забодать крикливого пострадавшего.
Дима, сначала буквально захлебнулся от праведного гнева, но тут же резко остыл, понимая, что бесить адское создание себе дороже.
— И что мне теперь прикажете делать?
— Как что? — в недоумении усмехнулась наставница, — начинай сначала. Переделывай то, что до этого сделал неправильно.
Дима оглядел себя. Рубаха целая, без каких-либо следов проколов и крови. Сандалии и те стали мокрые и забитые семенами трав, как после перехода через саванну. Он неспешно вышел из шатра, огляделся. Только тут молодой человек тяжело вздохнул, успокоился и задумался. Вновь потрогал живот. Странное ощущение. Вроде уже и не болит, а чувство какое-то неприятное осталось. Вышла Джей.
— Ну что, двинули? — спросила она ученика, продолжая хищно лыбиться, явно зная, что это далеко не единственное их возвращение в этот шатёр.
И они двинули по уже раз пройденному маршруту.
— Как принято здесь здороваться? — начал пытать горе путешественник Суккубу.
— Да никак, — весело ответила ему та, — здесь вообще нет принятых правил в общении. Обычно сразу переходят к делу, если таковое имеется. Но в твоём случае ты вполне адекватно повёл себя, как путешественник из далёких краёв. В своём приветствии ты никакой ошибки не сделал.
— За что же он меня зарезал?
— Как за что? Просто так. Это была элементарная проверка на вшивость, Ди. Ты прибыл в мир физической и жреческой колдовской силы, и слабым здесь просто не место. Либо доказываешь своё право на существование, либо не живёшь. Тем более, если пришёл издалека, то уж явно слабаком быть не можешь. Иначе окончил бы своё путешествие, даже не начав.
— Зашибись, — зло прошипел Дима.
— А что тебе не нравится?
— Я не качок, как видишь. Да и драться не обучен. Это ж для меня тогда, получается, «День сурка» наступил?
— А я с самого начала предупреждала, недалёкий ты мой, что придётся над собой поработать, ибо в том физическом состоянии, в котором находишься, ты для нашего дела абсолютно не пригоден.
— Так может, стоит пожить какое-то время внизу, в том шатре и потренироваться? На кой мы опять туда прёмся?
— Дебил, — веселясь, подытожила его неуверенность в себе Суккуба, — и сколько лет ты собираешься сидеть в шатре? Мне что, больше делать нечего, как ожидать, когда же ты перестанешь быть трусом? Хочешь обзавестись внутренним врагом, Ди — начни в себе сомневаться, и он тебя придушит.
— Да причём тут сомнение? — взъярился ученик, — я же тебе русским языком говорю, что не умею драться от слова «совсем».
Суккуба встала как вкопанная, кривой улыбкой уставившись на резко раскрасневшегося от негодования молодого человека, в очередной раз забывшего о своём ведущем положении и, хитро прищурившись, спросила:
— Умный человек, Ди, обязан быть в меру ленивым хотя бы для того, чтобы прежде чем бежать сломя голову и заниматься бестолковщиной, сесть и подумать. Любое, даже самое малое дело должно начинаться с большого перекура. Учись быть мудрым, дебил, а мудрость — это умение думать медленно. Задумайся хоть на секунду. Чем ты отличаешься от человека каменного века?
Дима насупился на её обвинение, но тут же понял свою ошибку, а заодно вспомнил, что нельзя разливать ядерную энергию злости в пустоту окружения. И про необходимость быть «ведущим» в любой ситуации тоже всплыло в памяти.
— Мозгами, — как-то резко остыв, ответил ученик.
— Только я что-то не вижу, чтобы ты ими пользовался.
Попаданец что-то буркнул себе поднос нецензурное, сконцентрировал озлобленность на самом себе, сквозь зубы проговорил мантру «я — ведущий» и замолчал, приступив к процессу мышления по поводу выхода из безвыходной ситуации. Притом сдуру, по совету Суккубы попробовал это сделать медленно, но внутренне напряжённые мозги думать медленно ни в какую не хотели.
Парочка опять вылезла по боковой расщелине уэда, только Джей дальше не пошла, лишь указав рукой на тропинку и скомандовав:
— Вперёд! Дорогу знаешь. Не заблудишься.
Дима поправил амуницию, что состояла из большого плоского камня, спрятанного под рубахой на пузе, и камня поменьше, заткнутого вместе с рубахой сзади за пояс.
Когда IT-специалист двадцать первого века после долгих размышлений решил поставленную задачу с помощью двух камней, Суккуба долго над ним потешалась. Мол, по сравнению с человеком каменного века, использующим обточенный обсидиан в качестве оружия, то есть всего лишь один камень, он, как существо далёкого «завтра» применил аж целых два. Прогресс на лицо.
Дипломированный айтишник проглотил все издёвки исчадья разврата с достоинством пофигиста. Припомнил ей её же наставление, что должен быть в меру ленивым, чтобы не делать лишнюю работу. Поэтому пытается ликвидировать проблему на минимумах затраченных ресурсов, в том числе и интеллектуальных.
Делегация по встрече сидела, как сидела. Подошёл. Все, кроме жреца, встали. Поздоровался. Приготовился. Вышел мужик. Толкнул короткую речь про нелюбовь к проходимцам типа Димы. Ткнул ножиком. Ножик сломался. Гость, как последняя сволочь, со всего маха пнул мужику между широко расставленных ног и добил камнем по башке. Мужик рухнул в пыль, истекая кровью. Молодой человек хмыкнул, оценив картинку, и уставился на жреца, как бы спрашивая: «я всё правильно сделал?».
Жрец утвердительно кивнул, подтверждая: «молодец, пятёрка тебе за это», и заговорил, не вставая:
— Тот-Кто-Большая-Голова умер.
— Да ты чо? — вновь переводя взгляд на поверженного, думая, что речь идёт о нём, одновременно всей своей мимикой дублируя вопрос
