– Я думала о том, что не представляю жизнь без неба.
Он сел в кресло рядом, граничившее через проход с ее, и задумчиво посмотрел в окно:
– Я каждый день ловлю себя на мысли, что мне небо ближе, чем земля. Я ни разу не пожалел о выборе профессии. Думаю, так скажет любой, кто работает в небе.
Оливия кивнула, полностью соглашаясь. Небо для них – это вся жизнь, это хобби, это работа, это любовь.
– Спасибо за торт, – Патрик сменил тему, возвращаясь «из облаков» в салон самолета, – он был вкусный.
– Шоколадный с шоколадом внутри и полит шоколадом, – засмеялась она, – не арабского производства, но мне тоже понравился. Я уже отвыкла от европейской пищи.
– Знаешь, я тоже. Скоро будет четыре года, как я живу в Дубае и уже не помню, что такое по утрам овсяная каша и чай с молоком.
Оливия, улыбаясь, опустила глаза, думая о том, что сегодня могла бы проснуться дома в Лондоне, где мама наверняка разбудила бы ее таким завтраком. Но вместо дома, мамы, круассанов и каши, пробуждение в одной комнате с Даниэлем Фернандесом. Удивительно, что капитан не разбудил ее выстрелом из пистолета.
Отбросив эти страшные мысли, она вновь вернулась к разговору с Патриком, который пытался скрасить ее одиночество. Лететь шесть часов в полном молчании – каторга. Оливия была благодарна ему за компанию и интересную беседу. Они обсудили все: от улочек Лондона до торговых центров Дубая. Он многое ей рассказал: где дешевле снять жилье, где взять машину в аренду. Оливия поймала себя на мысли, что, прожив здесь много месяцев, даже не задумывалась о таких вещах.
Но и правда, она могла взять машину напрокат, зарплата теперь позволяла. И идея жить с Мел и ее Призраком не так уж плоха. Всяко лучше, чем в гостинице одной.
– Я тоже снимаю квартиру, – произнес Патрик. – Купить жилье в этом городе нереально. Либо надо копить полжизни, либо летать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
– Ты снимаешь целую квартиру один? – удивилась девушка.
– Конечно, нет. Со своим однокурсником по институту, – он улыбнулся. – Очень удобно – мы, пилоты, совсем не видим друг друга – то он в рейсе, то я.
– Как и мы, стюардессы, – подмигнула она, и что-то резко заставило ее посмотреть на часы. Привычка. Или рефлекс. Или то и другое. Оливия поняла, отсчитывая время, что прошло уже больше сорока минут с тех пор, как она вышла из кабины пилотов. Сорок минут – время проверить, все ли в порядке с экипажем, вернее, с капитаном. Обычные правила. Ничего более.
– Я сейчас вернусь, – она вскочила со своего кресла и подбежала к первой телефонной трубке, находившейся возле стойки бара. Хватая ее, она нажала на вызов в кабину пилотов, ожидая ответ. Но ответа не было. Она вновь и вновь нажимала и слушала молчание. Молчание вместо шелка. Ее сердце сжалось, а мозг выдавал самые ужасные картины: Даниэль спит, или ему стало плохо. Были случаи, когда пилоты засыпали во время полета. Из-за тяжелого графика и смен часовых поясов организм не выдерживал. Девушка быстрым шагом пошла вниз, ругая себя, что оставила его одного и полностью завладела вниманием Патрика. Лучше бы он сидел с капитаном.
Она, запыхавшись, забежала в кабину, сразу смотря на левое кресло.
– Испугалась? – Даниэль листал летные карты. Он произнес эти слова абсолютно спокойным голосом. Где-то внутри Оливии все взорвалось, но одновременно она сказала Господу «спасибо» за то, что с ним все в порядке. И если он ей вредит, значит, нормальней быть не может. Но чувство гнева перевесило хвалу Богу, и она выхватила у Даниэля карты, стуча ими по его плечу:
– Ненормальный! Тебе трудно было взять трубку? Просто сказать: «Со мной все хорошо, Оливия. Не беспокойся за меня».
Он выхватил у нее карты и стал убирать их подальше.
– Мне нетрудно взять трубку, Оливия… – но тут он замолчал, и легкая улыбка коснулась его губ: – Ты беспокоилась за меня?
– Конечно, нет! – воскликнула она. – Я беспокоилась за себя.
– Сумасшедшая, – прошептал он и отвернулся, – это же надо быть такой сумасшедшей.
– Ненормальный, еще раз выкинешь что-нибудь подобное, и я…
– И ты что? – Даниэль вновь повернулся к ней. – Что ты сделаешь?
Он прекрасно знал, что она ничего не может ему сделать. На ближайшее время он ее бог. Его глаза хитро сощурились, и солнце осветило их, делая светлее.
– Я буду сидеть рядом весь оставшийся полет и говорить. Много-много. Так много, что ты точно не уснешь.
Улыбка сошла с его губ. Хуже кары он и представить не мог. Ну, только ночевать с ней в одном номере. Выругавшись, он отвернулся, надевая наушники. Это единственная защита от ее голоса.
Оливия села в кресло возле двери, закинув ногу на ногу и продолжая сверлить его взглядом. В этот момент в кабину вошел Патрик, удивленно смотря на них:
– Я слышал крики.
– Удивительно, – буркнул Даниэль себе под нос, – что не видел драки.
Патрик перевел взгляд на Оливию, но она только пожала плечами. Молча. И он, нахмурившись, прошел на свое место. Странная парочка попалась ему. Капитан Фернандес ненавидит эту девушку до такой степени, что просил Патрика взять ее внимание на себя. В аэропорту они смеются, в самолете ругаются. Видимо, она и правда пытается таким образом обратить на себя его внимание. Может, она приставала к нему? Он взглянул на Оливию, не веря в это: только что они мило беседовали, она была открытым, общительным и в то же время скромным человеком. Даже не верилось, что она могла уделять повышенное внимание своему капитану. Патрик решил прийти на помощь Даниэлю:
– Оливия, а что ты делаешь сегодня вечером?
Она удивленно посмотрела на него, а Даниэль, не поворачиваясь, спустил один наушник. Что творит его второй пилот?
– Буду отдыхать, – она недовольно кинула взгляд на капитана, – последние дни очень вымотали меня.
– Я хотел позвать тебя прогуляться по ночному Дубаю.
Почему-то его предложение резко изменило ее настроение в лучшую сторону. А почему бы и нет? Ведь можно отдыхать не только лежа на кровати, но и
