в кресло, руками держась за ремень безопасности и пытаясь не смотреть на работу пилотов. Но получалось плохо, они отвлекали ее от ощущений посадки и вида в окне. Мозг рисовал картину того, как три гиганта пролетят вместе на близком расстоянии у самой земли.
– Заход начинаем с пяти тысяч футов. За двенадцать миль до взлетной полосы идет глиссада с углом наклона три градуса, – Патрик обратился к капитану, и тут же на связь вышел диспетчер:
– Борт 0-0-2, снижайтесь до высоты шесть тысяч футов. Давление – тысяча тридцать один. Работайте с «Посадкой». Удачи.
Рука Даниэля находилась на рычаге управления. Он отдал приказ на отключение автопилота и взял самолет под свой контроль. Одновременно связываясь с двумя другими бортами, они вместе искали скорость, стараясь выровнять самолеты на заданной высоте.
– Скорость сто восемьдесят, – произнес Патрик.
– Закрылки положение «один», высота две тысячи футов. Мы в глиссаде. – Даниэль посмотрел на датчики. – Скорость надо снизить максимально. Еще есть время. Выпускай шасси.
Оливия ощущала, как самолет вновь начал набирать высоту. Она понимала, что надо снизиться как можно быстрее, опуститься ниже двух других бортов.
– Закрылки в положение «два».
– Скорость сто шестьдесят футов, – произнес Патрик и посмотрел на капитана, в ожидании реакции.
– Отличная скорость, закрылки в положение «три». Снижаемся. «Посадка», это борт 0-0-2, как наши дела?
– Борт 0-0-2, вижу вас. Слева и справа от вас выше на тысячу футов два борта. Выполняйте заход.
Даниэль посмотрел в окно наверх. Оливия последовала его примеру. Зрелище впечатляющее – чуть выше она увидела самолет Дюпре. Слишком близко… Расстояние между ними сократилось настолько, что она зажмурилась.
– Закрылки полностью.
– Тысяча футов.
Оливия открыла глаза и вновь посмотрела в окно, теперь отчетливо видя город. Самолет Дюпре все так же был близко. Сколько было катастроф в небе при столкновении двух самолетов за последние годы? Она не желала быть жертвой еще одной.
– Сейчас сработает TCAS! – прокричала она, приготовившись услышать сигнал. Может быть, после этого Даниэль поймет, насколько это опасно.
– Нет, – ответил он. Это все, что она услышала от него на свое восклицание. – Четыреста футов… Оливия, ты крепко пристегнута?
Она вздрогнула, но не успела ответить, голос бортового компьютера перебил ее:
– Четыреста, триста…
– Сильнее пристегнись, – крикнул ей Даниэль, и она машинально руками затянула пояс.
– Двести, сто…
– Не садимся, – скомандовал он, увеличивая тягу. Самолет взвыл, и Оливию вдавило в спинку. Она закрыла глаза. Ей было все равно, что справа аэропорт, рядом были два самолета. Даниэлю не взлететь, пока другие не уйдут на второй круг. Под ними сто футов. Это убийство. Она только сейчас осознала это.
– У нас получилось! – закричал Патрик. – Бог мой, Даниэль!
Услышав возглас Патрика, Оливия открыла глаза, смотря прямо перед собой: длинные прерывистые линии на темном асфальте. Казалось, надо ехать, но она не ощущала землю. Они летели там, где надо было давно уже остановиться. Они летели над полосой, не касаясь ее. Так долго на такой высоте она еще не летала. Это было просто невероятно.
– Боже, – прошептала она, – Даниэль, скажи, что ты не первый раз это делаешь.
– Боюсь тебя расстроить, Оливия, я делаю это первый раз. Смотрите, сейчас они будут уходить на второй круг, и нам надо будет развернуться прямо здесь. Ты хорошо пристегнута?
– Ты уже спрашивал, – простонала она.
– Просто не хочу, чтобы ты повредила себе остаток мозга. У тебя плохая привычка биться головой.
– Побереги свой, он еще нам пригодится.
Патрику даже нельзя было вставить слово, он просто молча в самый опасный момент слушал их странный разговор.
– Борт 0-0-1, уходим на второй круг.
Тут же другой голос:
– Борт 0-0-3, уходим на второй круг.
Оливия не знала, что ей делать: то ли радоваться, что им расчистили путь, то ли плакать от страха, потому что сейчас они резко развернутся.
– Поднимаемся на триста футов, – наконец Патрик вставил слово, – мы заденем полосу крылом.
– Не заденем, поднимаемся до двухсот.
Даниэль был так уверен в себе, что Оливии на секунду показалось, что он обезумел.
– Разворачиваемся! – прокричал он, и самолет резко отклонило вправо.
Это было страшно. Оливию просто кинуло бы в сторону, если бы не ремни, которые стали сильно сжимать ее. Она увидела полосу так близко, самолет так сильно наклонился к ней, что девушке показалось, будто это конец. И, закрыв глаза, она перестала дышать. Больше ничего не хотелось видеть. Она не чувствовала даже биения сердца, она перестала слышать пилотов и двигатели. В мозгу творилось что-то страшное: куча ярких картинок мелькала в темноте ее сознания. И все они были одним – огнем, взрывом, пожаром. Сколько отделяло их самолет от смерти? Хватит одного касания крыла, и он тут же разлетится по всей полосе, охваченный огнем.
Самолет развернулся плавно, проносясь мимо аэропорта, медленно поднимаясь вверх.
– Борт 0-0-2, уходим на второй круг.
Бархатный голос вернул ее к жизни, и она резко вдохнула максимум воздуха, понимая, что наконец может дышать. У него получилось.
– Оливия, – Даниэль обратился к ней, – ты как?
Она все еще не могла надышаться:
– Пошел ты к черту!
– Значит, все хорошо, – он улыбнулся, – будешь рассказывать детям об этом моменте. Опишешь все в ярких красках.
– Если я буду летать с тобой и дальше, то боюсь не дожить до детей, – она кричала на него. Нервы сдали. Хотелось стереть из памяти последние минуты полета. А желательно весь полет… Еще лучше вместе с Даниэлем, и больше никогда его не видеть.
– Шасси убрать, – он отдал приказ Патрику, и тот потянул рычаг вверх.
Они приземлились последними, вновь набрав высоту и заходя в свою глиссаду. В этот раз Даниэль включил реверс, чтобы остановить самолет быстрее, и, вырулив на дорожку, встал возле борта капитана Дюпре. Все три самолета были слегка развернуты боковой частью фюзеляжа к аэропорту. К ним начали съезжаться трапы и, выглянув в окно, Оливия увидела первых репортеров. Даниэль и Патрик встали из своих кресел, смотря на сидящую
