– Господи, но почему мне? – взмолилась я.
Иоланда выжидающе смотрела на меня своими тёмным глазами-вишнями. Даже теперь она была терпелива, в отличие от меня. И тут я поняла, что это как-то связано с Серджиусом, и именно поэтому она не пошла к Юджину. Вот что Серджиус за человек такой, одни неприятности мне приносит. На секунду я почувствовала приступ сильной злости, но сдержалась. Иоланда тут не причём, ведь я злилась не на неё.
– Ладно, прости. Рассказывай.
– Я совершила измену, клятвопреступление. – Она глубоко вздохнула. – Я предложила Серджиусу помощь в побеге.
Кто бы мог подумать? Это сарказм, если что.
– Но он отказался? – на всякий случай уточнила я. А то ещё придётся поднимать на ноги весь Дворец и ночью бегать в поисках этого поганца. Юджина точно приступ хватит.
– Да.
Иоланда опустила голову.
Что положено делать в подобных ситуациях королеве? Не имею ни малейшей идеи. Ну не буду же я вызывать стражу и арестовывать её. Рихарду с Юджином этого знать не надо. По крайней мере пока. Меньше знают – крепче спят. Хотя с тем, сколько всего знает Рихард, он, наверное, вообще не спит.
– Иоланда, сядь, пожалуйста. – Она с опаской присела на краешек моей кровати. – Послушай меня и запомни. Ничего не произошло. Ты совершила ошибку, но это не породило никаких последствий. Всё. Просто в следующий раз ты поведёшь себя иначе. Да?
– Но я нарушила клятву.
– Все когда-нибудь нарушали клятву, они для того и создаются.
– Мне не нравится, как это звучит.
Я пожала плечами.
– Привыкай, я теперь твоя королева.
На её лице промелькнула призрачная улыбка.
Вот такая она, королевская жизнь, – ни секунды покоя.
***
Прошла неделя. События минувших дней несколько улеглись, хотя до нормы было как до Луны пешком. После всего случившегося Юджин не погрузился в траур, как можно было подумать, но и до конца пришедшим в себя назвать его было сложно. Он по-прежнему много работал, хотя работа чаще всего заключалось в том, что он непонимающе смотрел на бумаги или вообще сидел, уставившись в одну точку. Ежедневно я совершала попытки его расшевелить, почти все безрезультатные.
Зато пока мой муж рефлексировал, у меня появилась возможность проявить себя как правительнице. Удивительно, но мне это начинало нравиться. В Эйа существовало такое понятие "Час королевы". Несмотря на то, что это похоже на название вечернего ток-шоу, Час королевы – важный элемент демократии, как мне объяснил Рихард. Да, в общем-то, мне и самой нравилось принимать людей, беседовать с ними и особенно помогать, когда возможно. Согласно законам Эйа каждый подданный мог в течение этого часа обратиться ко мне с вопросом, просьбой, предложением. Иногда, конечно, люди просили какую-то ерунду или вообще ничего не просили, а исторгали на меня поток чистого безумия. Встречи проходили в тронном зале, то есть непосредственно для них мне не нужно было помещение, но спустя где-то месяц исполнения мной обязанностей разного рода бумаг, записей, указов развелось столько, что и до того захламленный кабинет Юджина превратился в настоящую помойку. К тому же сам Юджин своим присутствием меня отвлекал, несмотря на трагические события, у нас всё никак не кончался медовый месяц.
– Юджин, – я настигла его принимающим ванну. Отлично, голые люди более сговорчивые.
Он вынырнул из воды, вытер лицо. По его крепкой шее с тёмных завитков волос текли капли, прятались за спиной, сбегали по широкой груди... И вот я опять отвлеклась.
– Да?
– Мне нужен свой кабинет.
В самом деле, стыд какой-то, у королевы нет собственного пространства для работы. Что за порядки? Хотя, подозреваю, что дело не в порядках, а в обычной забывчивости. Всё случилось так внезапно, свадьба и остальное.
– Зачем? У тебя есть мой.
– Твой кабинет завален твоими бумагами, и мы не можем работать там вместе, а я вообще-то планирую принимать участие в государственных делах, если ты не знал.
Он опешил от этого обвинения и поэтому сразу же согласился.
– Хорошо, будет тебе свой кабинет.
– Отлично, – я решила пользоваться моментом, – и ещё мне нужна военная форма и оружие.
– Зачем? – повторил он вопрос, на этот раз уже менее уверенно.
– Чтобы защищаться в случае опасности, зачем ещё?
– Это плохая идея. – Он покачал головой. – Я нутром чувствую, что ты полезешь в самое пекло.
Не то чтобы он был совсем уж не прав, но я была правее.
– Ни в какое пекло я не полезу, обещаю тебе. И я хочу не меч даже, не кинжал, а боевой посох, просто длинную палку для того, чтобы если на меня снова нападут, ударить по башке.
– Обещаешь?
– Клянусь своим волосами.
– Самым дорогим?
– Самое дорогое – это ты, но клясться тобой, уговаривая тебя же, было бы странно. А после тебя волосы, это да.
Он слегка улыбнулся, но взгляд его тут же одеревенел. Мне больно было наблюдать за его мучениями, тем более такими бесполезными. Ну что я могу сделать? Изменить предательства Серджиуса нельзя, только если не разжиться машиной времени, а жить с этим как-то нужно.
– Слушай, Юджин... Я понимаю, правда. Мне Серджиус тоже очень дорог. Ничего настолько страшного не произошло, он жив, здоров, ты его не потерял. Он ровно тот же, что и был неделю назад.
Юджин посмотрел на меня долгим, тяжёлым взглядом, как будто раздумывал – говорить мне что-то или нет. Глаза у него в нежном свете кристалла были синие-синие. В итоге, он пожал плечами и пояснил:
– Вся моя жизнь была построена на лжи. Пытаюсь к этому привыкнуть.
(Ну это он хватил лишку – Серджиус всё-таки не вся его жизнь.)
– Все наши жизни построены на лжи, это неприятное людское свойство – лгать по любому поводу.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя? – спросил он, как бы оправдываясь.
– Знаю, но Серджиуса ты тоже любишь, и вы должны помириться.
– Не так как тебя. У нас с тобой будет двенадцать детей.
– Нет, Юджин, у нас ни в коем случае не будет двенадцати детей.
– Посмотрим, сейчас это неважно.
– Посмотрим только в том случае, если ты знаешь магический способ забеременеть и родить самому.
Юджин попытался свалить меня к себе в ванну, но я увернулась. Пусть сидит и думает о своём плохом поведении. Что удумал? Двенадцать детей! Вот ведь дурень.
На выходе из спальни меня поймала Ульсия.
– Регент Рихард просит вас подойти к нему, когда будет время.
– Уже просит, а не требует и шантажирует. Какой прогресс.
Ульсия улыбнулась. Эта редкая улыбка украсила её тонкое красивое лицо, как драгоценный камень.
