Пейдж, конечно, тоже следовало куда-нибудь переместиться, но это как-то не пришло ей в голову, а потом было уже слишком поздно. Ноа подлез к ней под зонтик и встал рядом.
– Не прошу у вас извинения, – сказал он тоном весьма мягким, но в котором звучала и дерзость.
Пейдж безуспешно старалась найти знакомое лицо в толпе родителей, которые приехали в Маунт-Корт на спортивный праздник.
– Мне только очень жаль, что у меня тогда не оказалось ничего с собой, – сказал он более тихим голосом. – Вряд ли кому-нибудь из нас нужно, чтобы вы забеременели.
Пейдж и думать не хотела о такой перспективе. Она просто не хотела иметь ничего общего с тем, что произошло между ними у Мары на заднем дворе. Она откашлялась и сказала:
– Не могли бы мы поговорить об этом в другое время?
– А почему не сейчас?
– Меня сейчас больше всего занимают состязания.
– Но мы не сможем следить за ними, по крайней мере, еще пятнадцать минут. После чего, если нам, разумеется, повезет, кто-нибудь, может быть, и покажется из лесу. – Он выпрямился, тем самым подняв зонтик, чтобы заглянуть Пейдж в лицо. – Честно говоря, этот забег не очень интересен. Зрители ничего не видят. Как, интересно знать, мы можем приглашать бывших выпускников и родителей, когда они в основном бегут в лесу и мы не можем это наблюдать? Это не говоря уже о том, что таким образом полностью игнорируется фактор безопасности. Что мы будем делать, если там в лесу на трассе что-нибудь случится?
– Девочки редко бегут одни. Если с одной случится беда, то ее подруга может прийти на помощь. На самом деле маршрут очень красивый даже и в непогожий день, как этот. В лесу им лучше, чем здесь, на открытой местности.
Она поискала глазами Питера, надеясь под предлогом разговора с ним избавиться от назойливости Ноа, но того нигде не было видно.
– Итак, – сказал Ноа, – какие места займут наши девочки?
Безопасная почва для беседы. Так сказать, официальная. Очень хорошо.
– Вы спрашиваете мое личное мнение? Что касается нашей команды, Мэри – придет третьей, Энни – второй, а Сара – первой.
– Сара действительно такая сильная бегунья?
– Да, сильная.
– Но это удивительно, честное слово! – сказал он, и в его голосе прозвучало нескрываемое торжество. – Ведь она участвует в состязаниях второй год. Она начала бегать в прошлом году, да и то с неохотой.
– Почему с неохотой? – спросила Пейдж, награждая его взглядом, более внимательным, чем прежде. Он тоже был одет в дождевик с капюшоном, но его капюшон отличался оригинальной формой – он имел специальный козырек для защиты очков от дождя, и он действительно их защищал, хотя не очень хорошо, так как по линзам стекали капли дождя.
– А она почти все делает с неохотой, – заметил он. – У нее были проблемы в отношениях с матерью, и это отразилось практически на всем ее поведении. Отметки ухудшались, и она стала отдаляться от всех, даже от друзей. Было несколько случаев, когда ее уличали в воровстве в магазинах.
– Сару?
– Да, Сару.
Этого себе Пейдж представить не могла, но было видно, что Ноа вовсе не шутит.
– Не волнуйтесь. Ничего такого она себе не позволяла, – продолжал он, – так, мелочь разная. Губную помаду в одном месте, резинку для волос – в другом. Совершенно очевидно, что тем самым она пыталась отомстить своей матери. Но это старая история, она принесла зло не столько ей, сколько себе. Не желая наказывать ее слишком строго, местная полиция выпустила ее с испытательным сроком. Одним из условий освобождения являлись для нее вечерние занятия спортом в школе. И вот ей пришлось бегать – вынести свою неприязнь к миру на асфальтовые и гаревые дорожки.
Пейдж хорошо помнила тот суровый вид, который Сара часто на себя напускала во время бега.
– Что ж, тогда все понятно. Она и сейчас часто тренируется без всякой охоты. Но мне кажется, что ее озлобленность и равнодушие со временем пройдут. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Это я о ней и ее матери.
– Не думаю, что это так просто, – проговорил он.
– Как вы думаете, она станет говорить на эту тему?
– Только не со мной – в этом я совершенно уверен, – сказал он таким тоном, что Пейдж на секунду замолчала. Имелось несколько причин, почему Сара не стала бы разговаривать с Ноа по душам. – Дело было в том, что он был директором школы, официальным лицом, и, кроме того, был слишком непопулярен среди учащихся.
– Что ж из того? – спросила Пейдж, хотя интуитивно понимала, что он имел в виду, по крайней мере, ей так показалось. Дело в том, что, по ее мнению, Ноа чересчур близко принимал проблемы Сары. Хотя у них были разные фамилии, сходство было несомненным – те же песочные, чуть ли не белые, волосы и длинные ноги. Странно, что он проявлял слишком большой, подозрительный интерес к ней. Он – одинокий директор, совсем еще новый человек в Маунт-Корте, она – новичок, недавно переведенная сюда девочка. Они оба были одиноки, и оба занимались бегом. Неужели?..
Ноа выглядел очень смущенным.
– Почему вы мне не сказали об этом? – спросила она, чувствуя себя обиженной. Они были близки физически, как только могут быть близки два человека, тем не менее он утаил от нее такой важный факт своей жизни. С другой стороны, слово «утаил», может быть, вовсе не подходит к данной ситуации. Они не слишком-то много знали друг о друге, по правде сказать. Физическая близость между ними была преждевременной. Это несомненно. Преждевременной, непредвиденной и слишком импульсивной. Короче говоря, не нужно было этого допускать.
Он снял очки, стряхнул с них дождевые капли и снова надел.
– Мы с ней договорились, что ей будет легче сблизиться с подругами, если никто не будет знать, что она дочь директора. Мне кажется, это достаточно мудрый шаг, учитывая мою сомнительную популярность.
Пейдж знала, что слово «популярность» можно рассматривать как взаимное чувство, так как и сам Ноа не очень-то был в восторге от Маунт-Корта.
– Так вы решили взяться за эту работу только из-за нее?
– Не только. Стать директором привилегированной школы было моей давнишней мечтой. Но с Сарой надо было что-то делать. Ей необходимо было побыть некоторое время в удалении от своей матери. Вот я и стал искать вакансию, и хотя Маунт-Корт был для меня не самым лучшим местом, но зато здесь имелось тогда единственная вакансия подобного рода.
Итак, оказывается, Ноа – отец. Это было уже что-то новое, что меняло созданный ею образ Ноа.
– А как же ее фамилия? Или Дикинсон – это тоже часть вашего своеобразного заговора?
– Нет, это ее настоящая фамилия.
– То есть вашей жены?
– И да и нет. Это фамилия второго мужа Лив. Сара носила ее долгие годы.
