– Нет, это ее настоящая фамилия.
– То есть вашей жены?
– И да и нет. Это фамилия второго мужа Лив. Сара носила ее долгие годы.
Ему это очень не понравилось. Пейдж могла судить об этом по стальному оттенку, который появился в его голосе.
– Сколько ей было лет, когда вы развелись? Вы ведь в разводе, я правильно понимаю?
– Да, вы правильно понимаете. Саре тогда исполнилось три года.
– Ого, она была такая маленькая?
– Слишком маленькая, чтобы переживать происходящее.
– Но не слишком маленькая, чтобы не скучать об отце. Ваша жена получила все права на опеку с самого начала?
– В этом был известный смысл, – сказал он, словно обороняясь.
Она снова задумалась, на этот раз о характере человека, который смог покинуть трехлетнего ребенка. Конечно, она не знает всех подробностей его развода, причин, отчего распался его брак, хотя ей, разумеется, это безразлично. Но это свидетельствует о его бесчувственности, в которой она обвинила его с момента их первой встречи.
Он сунул руки в карманы.
– Мы не всегда можем сдерживать свои эмоции. – Он бросил в ее сторону взгляд. И она поняла, что речь идет уже не о Саре.
Пейдж покачала головой.
– Только не сейчас, Ноа, пожалуйста.
– Тогда когда же? Сегодня вечером?
– Нет.
– Завтра?
– Нет.
– Неужели вы так сожалеете о случившемся? – спросил он, и она услышала, как из его голоса ушла сталь, а вместо нее появилась печаль, такая глубокая и нежная, что она почувствовала, как внутри у нее все задрожало. Он нагнулся к ней поближе.
– Это действительно было так ужасно?
– Нет, – почти выкрикнула она. – Это не было ужасно. Это было глупо. Глупо и ненужно. И не вовремя. Я тогда думала о Маре и в душе ощущала страшную пустоту, и вдруг появились вы.
– Так, значит, это была полностью моя вина?
Она хотела бы, чтобы это было так, но никакие доводы не подтверждали это.
– Я тоже внесла свою лепту, – признала она, глядя прямо перед собой.
– Активную, – проговорил он, и она готова была поклясться, что он ухмыльнулся при этом, но, когда она бросила в его сторону взгляд, выражение его лица было серьезным.
Решив раз и навсегда закончить этот разговор, она решительно направилась по дорожке в сторону леса, в надежде оказаться первой на трассе, когда бегуньи станут появляться после трудного кросса. Но буквально через секунду Ноа нагнал ее и встал за ее спиной.
– Весьма неучтиво заканчивать разговор подобным образом, – прокомментировал он ее поведение, наклонившись над краем зонта.
– Каким же таким образом? – спросила она, продолжая идти вперед.
– Вильнули хвостом и оборвали собеседника на полуслове. Вы часто так поступаете, как мне кажется.
– Я могу проткнуть вас спицей зонта, если вы будете идти за мной так близко по пятам. – Зонтик Пейдж угрожающе подрагивал при каждом шаге, и его острые концы находились в угрожающей близости от лица Ноа.
– Поднимите зонтик.
– Я промокну.
– Хорошо. Тогда остановитесь и ответьте мне, почему вы не можете стоять спокойно?
Его слова содержали в себе определенный резон, кроме того, Пейдж была готова остановиться только из одного чувства противоречия. Она остановилась и стояла под дождем, словно статуя.
– Я ушла, потому что мне есть куда идти и у меня есть дела. Моя жизнь слишком усложнилась за последние две недели, и я чувствую себя подавленной. Кроме того, я не знаю, как мне с вами быть. Вы меня пугаете.
– Я?
Она пристально посмотрела на него.
– Согласен, – неожиданно сказал он. – Я слишком авторитарен.
– И еще вы очень большой, внушительный и настойчивый.
– Но именно эти качества помогают делать дело. Она подумала о той ночи, часть которой они провели на траве. И тогда он тоже был большим и настойчивым. И очень внушительным. Но как-то совсем по-другому. Он сумел внушить ей страсть, увлечь ее, то есть сделать то, о чем она тогда и помыслить не могла.
Пейдж снова двинулась вперед. Он шел сзади на некотором расстоянии. Она постаралась нести зонтик ровно.
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Ноа.
– Так о чем же я сейчас думаю? – передразнила она его.
– Вы думаете, что в тот вечер вы проявили слабость, а я воспользовался ею, благодаря всем тем качествами, о которых вы сейчас говорили. Кроме того, вы думаете, что у меня с самого начала было намерение вас соблазнить, но вы ошибаетесь. Если бы я замышлял нечто подобное и приехал в дом к Маре именно с этой целью, я наверняка взял бы с собой презерватив.
Пейдж нервно оглянулась вокруг.
– Не могли бы мы поговорить об этом в другое время?
– Я бы с удовольствием, но вы постоянно меня игнорируете. Скажите только когда, и мы все обсудим.
Но Пейдж вдруг расхотелось говорить. Ей захотелось забыть все, что случилось той ночью, и если Господь поможет и она дождется месячных, то она так и сделает.
– Послушайте, – произнесла она со вздохом, снова остановившись на значительном расстоянии от толпы, которая уже начинала скапливаться на опушке леса в ожидании первых участников кросса, – в сущности, нам с вами не о чем разговаривать. То, что произошло тогда ночью, не более чем случайность. Я тогда проявила слабость и обещаю, что больше этого не повторится.
– А почему бы и нет?
– Потому что, – сказала она настойчиво, – у нас нет будущего. Моя жизнь и без того наполнена до краев. У меня более чем достаточно всевозможных обязанностей и дел, чтобы занять себя, и нет времени для сомнительных отношений с вами. Кроме того, вы приехали сюда на год, а потом исчезнете, – так какой в этом смысл? – Она решительно направилась к группе родителей и организаторов праздника, ускоряя шаг по мере того, как первые спортсменки стали появляться из леса.
Первой бежала девушка не из Маунт-Корта. Вторая бегунья оказалась тоже не из этой школы. Третья тоже. Сара, которая и в самом деле опередила всех девушек из Маунт-Корта, пришла к финишу только седьмой. Энни из команды Маунт-Корта заняла второе место, но только одиннадцатое в общем зачете, Мэри – третье и только четырнадцатое – в общем.
Для команды Пейдж результаты были неутешительными.
Впрочем, она ничего об этом девушкам не сказала. Так же как и Ноа, который с энтузиазмом приветствовал каждую бегунью из своей школы, когда она пересекала финишную черту.
Не в состоянии забыть то, о чем он только что рассказал ей о себе и Саре, она с возрастающим любопытством смотрела на них. Ноа расспрашивал дочь о маршруте, спрашивал, в каком месте она вырывалась вперед, а в каком – отставала, и по меньшей мере три раза отметил, что бежала она здорово. Она отвечала ему очень неохотно краткими фразами, а когда он положил руку на плечо, вывернулась из-под нее и отошла.
