Лейла сжимает мой затылок ладонью и прижимается щекой к моей щеке. Ее голос полон страха.
— Пожалуйста, помоги мне найти путь назад.
Я закрываю глаза.
— Я не перестану бороться за тебя, пока мы не найдем выход. Обещаю.
Глава 24
Я мою голову Лейлы в душе. Этот момент словно мрачное повторение утра после нашего знакомства. Разве что на сей раз мы молчим. Я не задаю ей вопросов, потому что мне кажется, будто моя жажда получить ответы не принесла нам ничего, кроме тоски. Я даже размышляю, не сожалеет ли она о том, что я вообще здесь появился. Если бы я не приехал, она бы даже не знала, что ей не место в ее мире. Не знала бы, как это несправедливо.
Она бы не знала, что, возможно, не сможет вернуться.
Прошлой ночью мы совсем не спали. Часами искали решение в сети и листали книги о паранормальных явлениях в Большом Зале. Пока мы ничего не нашли, хотя продолжали искать даже спустя два часа после рассвета.
Сегодня новый день. Выспимся, как следует, и начнем сначала. Я не даю Лейле терять надежду.
Ополоснув ей волосы, я целую ее в макушку. Она со вздохом расслабляется, прижавшись спиной к моей груди, и мы молча стоим, позволяя струям горячей воды бить по нам. В этом нет ничего романтичного. Или сексуального.
Мы просто печальны.
— Ее тело измотано, — говорит Лейла.
— Это не ее тело. Оно твое.
Она разворачивается и смотрит на меня. В ее усталых глазах пустота. Ей нужно поспать, но с тех пор, как она узнала, что ее место в этом теле, а не в духовном мире, ей неприятна мысль о том, чтобы возвращаться в пустоту. Она говорила мне, что теперь это ее пугает.
Я был раздавлен.
Я не хочу, чтобы она вновь позволяла Сейбл взять верх, но это неизбежно. Только так ее тело может восстановить силы.
— Прими две таблетки снотворного, — предлагаю я. — Может, так она поспит подольше.
Лейла кивает.
Мы выходим из душа, и я достаю две таблетки. Лейла принимает их, запивая водой, и забирается в кровать. Я задергиваю плотные шторы, чтобы скрыть солнечный свет. Сам ложусь в кровать рядом с ней, но на сей раз прижимаю ее к себе, не мешкая. Наконец-то лежать с ней в постели вновь кажется нормальным.
Настолько нормальным, насколько возможно в нашем положении.
Я все жду, что очнусь от этого кошмара. Мне неприятно вспоминать прошедшие семь месяцев и знаки, которые были прямо у меня перед носом. Сразу начинаю чувствовать себя невеждой, чья узость мышления по-своему нас подвела. Я никогда не верил в призраков и духов, а если бы верил, заметил бы, что Лейла — вовсе не Лейла?
Есть ли на свете другие люди, которые подобно Сейбл думают, будто страдают от амнезии, отчего им бывает сложно отыскать воспоминания, тогда как на самом деле, им просто не место в теле, в котором они живут? Они просто духи, заточенные не в том теле.
— Лидс, — Лейла едва слышно произносит мое имя, но даже в шепоте я слышу груз ее мыслей.
— Что такое?
Она опускает голову мне на плечо.
— Думаю, есть лишь один способ все исправить.
— Какой?
Она делает тяжелый вдох и отвечает с выдохом.
— Тебе придется меня убить. А потом надеяться, что сможешь вернуть меня к жизни.
Я зажмуриваюсь, пытаясь отгородиться от ее слов. Даже слышать их не хочу, но она продолжает.
— Если я смогу пробыть в состоянии клинической смерти достаточно долго, чтобы душа Сейбл покинула мое тело, тогда, возможно, моя душа сможет завладеть им, пока ты не вернешь меня к жизни.
— Прекрати, — тотчас перебиваю я. — Слишком рискованно. Многое может пойти не так.
— Мы не можем жить так вечно.
— Можем.
Лейла приподнимается с моего плеча и смотрит на меня. Ее глаза полны слез.
— Это изнурительно. Я не могу жить так день за днем. И что же, ты действительно хочешь до конца своих дней держать наверху девушку в заложницах?
Не хочу. Это мучительно, но всяко лучше, чем думать, что Лейла может умереть.
— Это не выход.
— А жить вот так — выход? Она не спит, если не накачать ее таблетками, а мне потом приходится страдать от побочных эффектов. Я устала. Ты тоже устал. Если таков единственный способ существования рядом с тобой… то я предпочту не существовать вовсе, — говорит она. Теперь Лейла плачет, и это невыносимо. Я не хочу ее расстраивать, но эгоист во мне предпочел бы видеть ее расстроенной, чем не видеть вовсе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если мы все сделаем, и что-то пойдет не так, я никогда себя не прощу. Я не могу жить без тебя, Лейла.
— Можешь. Жил последние семь месяцев.
Я отвечаю ей многозначительным взглядом.
— И был чертовски несчастен.
Лейла серьезно смотрит на меня. А затем, будто проникнувшись ко мне сочувствием, она опускает ладонь мне на щеку и целует меня. Ее поцелуй сладок, но полон отчаяния. Не знаю, как поступить.
Целовать ее, когда ей больно, сущая пытка, потому что я знаю, что сейчас творится у нее в голове. Она думает, что смерть — это решение.
Я боюсь, что смерть станет концом.
— Я больше не хочу говорить об этом, — заявляю я.
— Нам придется что-то делать. И поскорее, пока у меня еще есть силы.
— Я на такое не соглашусь.
Лейла проводит пальцами по моей руке, пока не нащупывает ладонь. Она переплетает наши пальцы.
— Может получиться, Лидс. Получится, если мы грамотно все спланируем.
— Откуда такая уверенность?
— Оттого, — говорит она, в поцелуе касаясь моей челюсти, — что я люблю тебя сильнее, чем Сейбл. И сделаю так, что все получится.
Мне хочется ей верить. Но вдруг не выйдет? Вдруг я не смогу вернуть ее к жизни? Если ее тело умрет окончательно, то и душа, скорее всего, умрет вместе с ним.
И что я буду делать потом? Как объясню ее смерть полиции? Ее семье? Аспен?
Лейла протягивает руку и разглаживает мои нахмуренные брови.
— Расслабься, — говорит она. — Побеспокоимся о деталях, когда проснемся.
Я киваю, больше всего на свете желая выбросить эти мысли из головы. Хочу думать лишь о ней.
Я нежно провожу пальцами по ее губам, а она смотрит на меня тем же взглядом, коим смотрела, когда мы лежали на траве в ночь нашего знакомства. Прямо перед тем, как я спросил у нее, почему она такая красивая.
Я очерчиваю пальцами веснушки, усыпавшие ее переносицу.
— Почему ты такая красивая? — еле слышно спрашиваю я.
Она улыбается от воспоминаний.
Вот, чего мне не хватало. Таких мгновений с Лейлой. Невысказанных совместных воспоминаний, взглядов, которыми мы одариваем друг друга. В ночь, когда мы познакомились, межу нами возникла мгновенная связь. Связь настолько сильная, что вернула меня к ней сюда, когда я даже сам не знал, что ищу ее. Связь, которая удерживала меня в этом доме, даже когда я был убежден, что Уиллоу — это Сейбл.
Лейла целует меня снова, но на сей раз поцелуй не прекращается. Он длится так долго, что к моменту, когда я вхожу в нее, у меня опухают губы.
Пока мы занимаемся любовью, она накрепко обвивается вокруг меня. Все это время я не смыкаю глаз, потрясенный тем, как разительно отличаются ощущения теперь, когда я обрел ее вновь. Все в точности так, как было прежде. Пылко, идеально и наполнено смыслом.
Когда все заканчивается, и Лейла лежит в моих объятьях, я осознаю, что она может быть права.
Мы нашли друг друга однажды, когда встретились.
Нашли друг друга снова после ее смерти.
Это осознание заставляет меня поверить в нас достаточно, чтобы допустить мысль, что мы сможем сделать это и в третий раз.
Глава 25
Последние два дня Лейла провела, тщательно планируя свою смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я же последние два дня провел в поисках альтернативных вариантов.
К сожалению, не нашел ничего.
Она слабеет. Чем дольше она продолжает вытеснять Сейбл, тем меньше Сейбл спит. Когда же Лейла покидает тело, чтобы Сейбл могла поспать, та спит очень мало. Засыпает только когда начинают действовать препараты, и то ненадолго.
