Волки ушли вперед. Нестор Карлович шагал быстро, но сильно приволакивал ногу. Антон помогал ему, когда надо было пробираться сквозь заросли или перелезать через поваленное дерево. Зомби взглянул на небо:
— Уж не Аннушка ли о нас беспокоится?..
Ему в ответ сверкнула молния, а потом еще и еще. Громыхнули раскаты грома.
В свете молний стало видно глутов. Они подплывали со стороны Кронверкского проспекта, но двигались медленно, густо растущие кусты мешали и им. Вдалеке мелькнул темный силуэт мор-глута, Антон узнал его по характерному наклону.
— Скорее, Нестор Карлович, скорее! — поторапливал он зомби.
Глутов Антон теперь почти не боялся, но пугало их количество. Он был уверен, что Якоб легко расправится с десятком сгустков или с парой мор-гутов, но вокруг их уже кружили сотни! А проверять, справится ли монах со столь многочисленным противником, не хотелось.
— Все, Антоша, пришли, — проскрипел зомби. — Дальше они за нами не сунутся.
И действительно, глуты поотстали, а впереди, в зарослях, показался ров.
17
Ортале виделся сон.
Вот она, Ортала — маленькая девочка. Рядом — седая высокая женщина, ее бабушка, шепчет тихо, почти неслышно какие-то странные слова. Стена огня, туман стелется под ногами. Люди… или нет, не люди. Мор-глуты! Плывут над землей, безмолвно вращая глазами, лишь туман шипит, касаясь их ног. Вот один вспыхнул, второй… но на их место встают другие.
Ортале страшно. Бабушка дрожит, держится из последних сил, но продолжает шептать. Огонь пляшет, не подпуская мор-глутов, а туман убивает их. И тишина…
Мор-глутов все больше, и бабушка хватает Орталу дрожащими руками, поднимает над собой. А сверху, с неба, тонким конусом опускается смерч, серый, едва различимый, но яростный. Кружит с тихим гулом, и вот уже касается ее самым кончиком, затягивая внутрь себя.
Ортала поднимается в воздух и в последний раз бросает взгляд вниз.
Огонь пал. Мор глуты облепили бабушку, рвут на части. А рядом, в кафтане, расшитом золотом, стоит человек. Теперь Ортала знает, кто это: Архип Петрович Дюссельдорф. Он смотрит на нее, открывает рот, извергая зеленоватое пламя, в котором кружат духи и мороки. Но поздно. Им не угнаться за ней. Смерч, закружив, уносит ее прочь.
Дальше видения мелькают, словно в калейдоскопе.
Вот она — девочка Лена. Так назвала ее воспитательница. Детский дом. Школа. Художественное училище…
И вот уже Лена идет по набережной Фонтанки, задумчиво смотрит на Летний сад, записывает в блокнот какие-то строчки, приближается к дому. К двери, что приведет ее домой.
Дальше — допрос, острог, какие-то люди… русалка, что вызволяет ее.
И вот она — снова Ортала. Она идет к своей судьбе. К Акрону Вольронту. Он где-то там, в Петропавловке.
Вокруг нее появляются мор-глуты. Ортала бьётся с ними, но сил у нее не хватает. Она проваливается в беспамятство, но продолжает все видеть.
Влад Дюссельдорф, отпрыск Архипа Петровича, подхватывает ее и уносит от глутов к себе.
Она лежит на диванчике. Влада уже рядом нет, но есть старый граф. Цепеш. Он наклоняется над ней и впивается в шею. Пьёт кровь. А затем, тонким стилетом режет себе запястье и дает напиться ей. Ее силы растут. Кровь чернеет, глаза становятся темнее ночи, но теперь она принадлежит ему. Он — ее господин. Ублюдок Цепеш!
* * * *
Ортала вскрикнула и очнулась оттого, что кто-то укусил ее за руку.
Она лежала в темном подвале, в крохотной камере. Сквозь решетку падал неровный свет. В коридоре кто-то стоял, переминаясь с ноги на ногу.
Ортала лежала на узкой скамье. Кто-то теребил и покусывал ее за руку. Сперва отдернув ее, она вдруг поняла, кто это:
— Хрёпл! Иван Андреевич! Мой верный страж…
В ответ, из-под лавки раздался тонкий писк.
Ортала поднялась и прислушалась к своим ощущениям. Цепеш, ее господин… сможет ли она справиться с ним?.. Сможет ли противостоять кровным узам?
Она не ощутила ничего. И это было странно. То ли она столь сильна, что упырю не под силу завладеть ею, то ли…
— Цепеш мертв? — спросила она хрепла.
Тот радостно закивал, хищно сверкнув красными глазами.
— Что ж, спасибо за подарок, старый граф! Теперь никто не сможет остановить меня!
Она подошла к решетке. Стражник, что стоял по ту сторону, рухнул на колени и безвольно опустил голову. Хрёпл Иван Андреевич издал торжествующий визг, пронзительный, но короткий. Взглянув на Орталу, хрёпл замолчал и испуганно отпрянул.
Из глаз ее, тонкими струйками, стекал туман. Словно потоки слез, только черных и беспросветных. От тумана повеяло тоской и безысходностью, самой смертью, и Иван Андреевич, жалобно заскулив, юркнул в дальний угол камеры.
Черные струйки медленно поползли по полу и окутали толстые прутья чугунной решетки, преграждавшей вход.
— Рассыпься прахом, — шепнула Ортала, и решетка вспыхнула ярким белым пламенем и осыпалась на пол горсткой пепла.
— Пощади, Госпожа! — воскликнул охранник. — Не своей волей приставлен я стражем к тебе!
— Как звать тебя? — спросила Ортала трясущегося на полу упыря.
— Леонид… граф Арсеньев, — молвил тот.
— Так и дальше быть тебе стражем! Но — по моей воле, — она коснулась рукой его головы, и Леонид замер, оцепенев.
А затем обратила Ортала взор свой к небесам, будто и не в подвале замка находилась. Будто и не было вовсе тяжелого сводчатого потолка.
Вспыхнул факел на стене и рассыпался яркими искрами. Темный кирпичный потолок сделался прозрачным, а после — исчез. Теперь стояла Ортала на Марсовом поле и шептала заклятье.
Появился смерч. Сперва тонкий, почти незаметный, как паутинка. Разрастаясь, наполнил он гулом все вокруг, подхватил стражника и утащил прочь, наверх.
— Сторожи вход! — крикнула Ортала.
И в этот миг все исчезло. Смолк зловещий гул, резко оборвавшись. Рассеялся черный туман, вернулись стены и потолок, лишь факел больше не горел, превратившись в тусклый уголек.
Хрепл облегченно вздохнул и направился вслед за Орталой к выходу из подземелья. Ножки его все еще тряслись от пережитого ужаса, но теперь он понимал, что ничто не встанет на пути у его госпожи.
Попетляв по подвальным коридорам, Ортала с хреплом вышли к главному входу. Выход из подвала находился под мраморной лестницей, что вела к апартаментам Влада. Дверь была чуть приоткрыта, и хрёпл проскользнул в щель, радуясь свободе. Но тут же отпрянул назад. Массивные двери на улицу были распахнуты, ночная мгла притаилась за ними, и медленно, по одному, из нее выплывали мор-глуты.
Ортала вышла вперед.
Стена призрачного пламени поднялась перед ней, оттесняя мор-глутов обратно, к выходу. Один за другим, они вспыхивали, корчились, крутились на полу волчком и рассыпались пеплом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
