– Маленький ублюдок, ты сам не знаешь, что с тобой будет, если ты причинишь хотя бы малейший вред новому гхола. Ты хотел его убить, не так ли?
– Н-нет, я хотел с ним поиграть. Прямо сейчас. – Охваченный ужасом Владимир попытался отпрянуть назад. Он даже скорчил гримасу, как будто собирался заплакать. – Я не хотел причинить ему никакого вреда, я пытался заставить его сейчас же появиться на свет. Я устал ждать нового товарища по играм и хотел выпустить его на свободу. Поэтому я и взял нож.
– Уксталь сумел вмешаться до того, как у мальчишки это получилось, – послышался из-за занавески голос Ингвы, которая стояла там и подслушивала.
В глазах Верховной Матроны заплясали оранжевые огоньки. Она прочла мальчишке строгую лекцию.
– Не будь таким дураком, милый мой! Зачем убивать, если можно управлять? Разве это не лучшая месть Дому Атрейдесов?
Владимир моргнул; эта мысль до сих пор не приходила ему в голову.
Геллика отбросила его от себя, как докучливое насекомое.
– Ты знаешь, что означает изгнание? Это означает, что ты вернешься на Дан, или в любое другое место, где захочет спрятать тебя Хрон. Я отдам тебя лицеделам, как только сюда прибудет первый же корабль Гильдии.
– Ты не можешь это сделать! Я очень важный гхола! – Несмотря на свой юный возраст, отпрыск Харконненов уже понимал своим извращенным умом суть заговоров, но пока еще не постиг сути политических интриг во всей их сложности, интриг, которыми был пропитан весь мир вокруг него.
Геллика угрожающим взглядом заставила его замолчать.
– К несчастью для тебя, этот ребенок-гхола намного важнее, чем ты.
Четырнадцать лет спустя после бегства с Капитула
1
Человеческий организм может постигнуть и осуществить множество самых разных вещей, но главная его роль состоит в хранении генетической информации вида.
Мастер Тлейлаксу Вафф. Из выступления на встрече кехла в связи с обсуждением проекта создания гхола Дункана Айдахо
Его сын гхола был точным повторением его самого… или станет таковым, если в нем всплывет генетическая память. Но это случится не раньше, чем через несколько лет. Скиталь надеялся, что его стареющее тело сумеет прожить это время.
Все, что пережил старый мастер Тлейлаксу, все, чему он научился в своих бесчисленных жизнях, хранилось в его генетической памяти и было представлено той же ДНК, которую он использовал для создания теперь уже пятилетнего своего дубликата, который сейчас стоял перед ним. Это был в действительности даже не гхола, а клон, так как клетки были взяты у живого донора. Предшественник ребенка не был мертв. Во всяком случае, пока.
Но Скиталь уже чувствовал, как нарастает его физическое старение. Мастерам Тлейлаксу не надо бояться смерти, потому что она не грозила им в течение тысячелетий – по крайней мере с тех пор, как его народ открыл средство достижения бессмертия путем возрождения в виде гхола. Хотя его дитя гхола был здоров, он все же был еще слишком юн.
Шли годы, неотвратимая поступь смерти оставляла неизгладимый отпечаток на состоянии старого мастера, органы начали функционировать не так безупречно, как раньше. Закодированное в генах старение. В течение тысячелетий машейхская элита его расы встречалась на секретных совещаниях, но эти люди даже в страшном сне не могли представить того холокоста, который им предстоит, им и ему, Скиталю. Он остался единственным на свете живым мастером.
Если подходить к делу реалистично, то он не знал, чего сможет добиться в одиночку. При наличии неограниченного доступа к аксолотлевым чанам он смог бы из имеющихся у него клеток воссоздать всех мастеров, истинных гениев своей расы. Клетки членов Совета Тлейлаксу хранились в его нуль-энтропийной капсуле, но сестры Бене Гессерит не желали воссоздания этих людей. Действительно, после смятения, вызванного выращиванием гхола Лето II и после зловещего видения, явленного Шиане в Другой Памяти, ведьмы приостановили программу выращивания копий исторических личностей. «Временно», как они утверждали.
Но, во всяком случае, повиндахские бабы, разрешили ему создать сына, его копию. В конце концов Скиталь сможет восстановить свою непрерывность, свое личное бессмертие.
Мальчик находился с ним в той части корабля, которая когда-то была тюрьмой Скиталя. После того как Скиталь выдал все свои секреты, его свобода была расширена, и он мог теперь передвигаться практически по всему кораблю. Он мог наблюдать за обучением восьми гхола и выбранными для них наставницами из Бене Гессерит. Поставленная верховным проктором против ее воли сестра Гарими предложила Скиталю свои услуги в обучении и воспитании мальчика, но Скиталь отказался, не желая нечистого воспитания для сына.
Мастер Тлейлаксу сам обучал и воспитывал своего отпрыска, готовил его к принятию большой ответственности. До своей смерти предшественник должен передать своей копии массу важной информации, по большей части совершенно секретной.
Жаль, что у него нет способности делиться памятью, как у ведьм. Загрузка человека, так старый тлейлакс назвал этот процесс. Если бы он мог таким способом пробудить память сына, но сестры хранили от него этот секрет. Ни один тлейлакс не мог определить суть этого процесса, а информация на этот счет была не для продажи. Ведьмы утверждали, что такой способностью могут обладать только женщины, и ни один мужчина на это не способен. Смешно даже слышать это! Тлейлаксы знали и сумели это доказать – женщины так же неважны, как цвет окраски стен дома. Это просто биологические сосуды для производства отпрысков, а для этого процесса не нужен сознающий себя мозг.
Он был один, но ему пришлось столкнуться с трудной задачей обучения мальчика наиболее сокровенным ритуалам и обрядам очищения. Несмотря на то что Скиталь говорил с мальчиком с помощью свиста и шепота, пользуясь тайным языком, известным только мастерам, он все же боялся, что ведьмы смогут понять, что он говорил. Много лет назад Одраде пыталась поймать его в ловушку, говоря с ним на его древнем языке, но Скиталь понял лишь, что нельзя недооценивать хитрость и коварство ведьм. Он подозревал, что ведьмы установили в его каютах подслушивающие устройства, а ведь ни один повиндах не имеет права знать таинства тлейлаксов.
Отчаяние загоняло его во все более и более тесный угол. Его тело умирало, а мальчик был пока лишь набором потенциальных возможностей. Если он не возьмет на себя риск и не откроет секреты мальчику, то они умрут вместе с ним, со Скиталем. Что хуже – раскрытие секретов или вымирание? Скиталь подался вперед, склонившись к мальчику.
– Тебе предстоит принять на свои плечи тяжелую ношу. Немногим в нашей долгой и славной истории выпадала такая честь и ответственность. Ты – надежда расы тлейлаксов и моя личная надежда.
До боли знакомый ему мальчик был охвачен одновременно робостью и стремлением к знанию.
– Как мне добиться этого, отец?
– Я все тебе покажу, – сказал Скиталь на галахском наречии, прежде чем снова перейти на старый язык. Мальчик оказался чрезвычайно к нему способным. – Я объясню тебе множество вещей, но это будет лишь подготовкой, фундаментом для того понимания и знания, каковые тебе еще только предстоит обрести. Когда я восстановлю твою память, ты будешь знать все это интуитивно.
– Но как ты восстановишь мою память? Это больно?
– Нет более сильной боли, но нет и более глубокого удовлетворения. Это ощущение невозможно описать.
Мальчик быстро нашелся с ответом.
– Суть с'тори заключается в осознании нашей непостижимости.
– Да, ты должен принять как свою неспособность понять, так и важность сохранения в памяти ключей к такому осознанию. – Старик Скиталь откинулся на подушку. – Слушай меня, когда я буду говорить об утраченном Бандалонге, нашем прекрасном священном городе святого Тлейлаксу, где была основана наша великая вера.
Он описывал мальчику громадные башни и секретные камеры, где содержали фертильных женщин для того, чтобы они производили потомство; других женщин превращали – для лабораторных нужд – в аксолотлевые чаны. Он говорил о том, как Совет Мастеров сохранял великую веру в неприкосновенности много тысячелетий. Он рассказывал, как хитрые и коварные тлейлаксы сумели убедить злокозненных чужеземцев в слабости и жадности расы тлейлаксов, поэтому чужеземцы недооценивают их, а это залог будущей победы над чужеземцами.
Сын гхола жадно ловил каждое слово отца, он был подходящим слушателем талантливого рассказчика.
Старому Скиталю надо было запустить внутреннюю память своего двойника как можно скорее. Это была гонка со временем. Кожа мастера уже покрылась старческими пятнами, руки и ноги стали заметно дрожать. Если бы только у него было больше времени!
