– Хотелось бы мне поехать с вами, – мечтательно произнесла Диана. – Как элегантно мы проводили бы время! Но ведь вам придётся корпеть над учебниками по вечерам!
– Вовсе нет; мисс Стэси взяла с нас обещание, что заглядывать в книжки мы не станем! Она сказала, что иначе у нас будет полная каша в голове, и мы можем запутаться на экзаменах. Она посоветовала не думать о предстоящем, побольше гулять и рано ложиться спать. По-моему, это мудрый совет, Диана! Присси Эндрюс рассказывала, что она по полночи не спала перед экзаменами, – всё зубрила… Я-то тоже думала, что придётся так сидеть! Но… я так благодарна вашей тётушке Жозефине за то, что она пригласила меня остановиться в Бичвуде, во время моего пребывания в городе!
– А вы мне напишете, Энни?
– Да, я вам подробно напишу во вторник вечером, как прошёл первый день, – заверила её Энни.
– Я возьму в осаду почту в среду, – поклялась Диана.
В следующий понедельник Энни отправилась в город, а в среду Диана забрала на почте обещанное письмо, в котором Энни писала:
Дражайшая Диана!
Сегодня – вторник; вечером я ушла в библиотеку Бичвуда, чтобы написать Вам. Вчера вечером мне вдруг стало так одиноко – я сидела в своей комнате и мечтала, чтобы вы были со мной. Зубрить ничего не стала, – я ведь обещала мисс Стэси, что не буду этого делать. Но историю мне хотелось открыть так же сильно, как когда-то – ту книжку; уроки, помнится, тогда ещё не были выучены, а она так соблазнительно лежала на полке!
С утра пораньше за мной зашла мисс Стэси, и мы по дороге в Академию забрали из дома Джейн, Руби и Джоси. Руби дала мне потрогать свои руки, холодные, как лёд. Джоси сказала, что вид у меня такой, будто я и глаз ночью не сомкнула, и что она вообще сомневается, что я достаточно сильная не столько для того, чтобы поступить, а для того, чтобы учиться в Академии на преподавателя. Временами я сомневаюсь, что наши отношения с Джоси когда-нибудь изменятся в лучшую сторону!
Дойдя до Академии, мы увидели множество абитуриентов, прибывших со всех концов Принс-Эдвард-Айлэнда. Первый, кто поздоровался с нами, был Муди-Спургеон, сидевший на ступеньках и бормотавший что-то себе под нос. Джейн спросила, чем он, в конце концов, занимается, и он ответил с важным видом, что повторяеттаблицу умножения снова и снова, чтобы привести в порядок нервы. Он попросил, чтобы ему не мешали, иначе легко сбиться и перезабыть всё на свете. Главное – не поддаваться панике, и в этом нам поможет таблица умножения!
Когда нас развели по аудиториям, мисс Стэси должна была покинуть нас. Я села вместе с Джейн, олимпийскому спокойствию которой можно было бы позавидовать. Ей, этой положительной, солидной, рассудительной юной леди, и таблица умножения не потребовалась бы… Интересно, как выглядела я на её фоне?
Мне казалось, что всем кто находились в аудитории, было прекрасно слышно, как колотится моё сердце! Вскоре вошёл ассистент и начал раздавать всем экзаменационные листы по английскому. Руки мои стали холодны, как лёд, и голова пошла кругом. Это был ужасный момент, Диана! Примерно такие же ощущения нахлынули четыре года назад, когда решался вопрос, остаюсь я в Грин Гейблз, или нет. Но потом вдруг всё прояснилось, и сердце вновь начало биться ровно – да, я забыла написать, что оно вдруг замерло, стоило лишь мне получить свой экзаменационный лист. Но всё оказалось не так страшно, и я приступила к работе.
В полдень мы разошлись по домам, чтобы пообедать, а затем вновь вернулись – на экзамен по истории. Вопросы оказались не из лёгких, и я здорово путалась в датах. Но, несмотря на это, мне кажется, всё пока складывается удачно. Но завтра, Диана, – геометрия! Так что до чего же трудно удержаться от того, чтобы не раскрыть учебник! Если бы я была уверена в том, что таблица умножения мне поможет, – я бы повторяла её всю ночь напролёт!
Вечером мы заходили проведать остальных девочек. По пути я снова встретила Муди-Спургеона, бесцельно слонявшегося по городу. Он заявил, что всегда знал, что завалит историю. Он сказал, что завтра возвращается домой утренним поездом. «Должно быть, я рождён, чтобы создавать проблемы своим родителям! И, наверное, проще быть плотником, чем священником», – констатировал он уныло. Я, конечно, постаралась его подбодрить и убедить, чтобы он уж остался до конца, так как не слишком было бы удобно перед мисс Стэси, если б он сразу уехал. Иногда мне, конечно, хочется быть мальчиком, но когда вижу Муди-Спургеона, то начинаю радоваться, что я всё-таки девочка. Хорошо, что я – не его сестра!
Руби пребывала в истерике, когда я зашла в дом, где она остановилась. Только что она обнаружила, что допустила ужасную ошибку на экзамене по английскому. Когда она пришла в себя, мы отправились в центр есть мороженое. Как бы мы хотели, чтобы вы, Диана, были с нами!
О, только бы сдать геометрию! Но, в конце концов, как выражается миссис Линд, «солнце всходит и заходит всегда» независимо от того, провалимся мы на экзамене по геометрии или нет. Всё это, конечно, справедливо, но не особенно утешительно. Уж лучше мне… не увидеть следующий восход, чем завалить геометрию.
Преданная Вам, Энни.
Но вот все экзамены, в том числе и геометрия, остались позади, и Энни прибыла домой в пятницу вечером, довольно утомлённая, но «со щитом», а не «на щите». Диана уже ждала её в Грин Гейблз, и они встретились так, словно не виделись в течение многих лет.
– Старушка моя, как славно, что ты вернулась! Мне кажется, мы с вами расстались сто лет назад! Энни, ну, рассказывайте, как дела!
– Всё в порядке. Думаю, я выдержала экзамены, все… за исключением геометрии! Понимаете, не известно, провалилась я или нет. Но у меня такое чувство, что его я не сдала. Ох, как же хорошо дома! Грин Гейблз – самое дорогое, самое лучшее на земле место!
– Ну, а как остальные?
– Девочки чувствуют, что они провалились. Но мне кажется, они поступят! Джоси утверждает, что задачки по геометрии мог решить даже десятилетний малыш. Муди-Спургеон всё ещё считает, что завалил экзамен по истории, а Чарли – алгебру. Но пока нам ничего толком не известно. Всё станет ясно, когда вывесят списки поступивших… Но результат будет известен ещё только через пару недель! И каково нам мучиться всё это время?! Заснуть бы и проснуться тогда, когда всё уже будет позади!
Диана знала, что бесполезно спрашивать подругу, как дела у Гильберта Блифа и она сказала просто:
– Ну, вы-то обязательно поступите. Не беспокойтесь!
– Лучше уж мне провалиться, чем стоять где-нибудь… в конце списка! – сказала Энни, краснея. Диана прекрасно знала, что успех подруги не был бы полным, если бы её имя написали после имени Гила.
С одной этой мыслью Энни и жила те напряжённые две недели. Надо отметить, Гил думал о том же. Они по сто раз на дню пересекались на улице, не подавая виду, что даже знакомы друг с другом. Всякий раз Энни поднимала голову чуть выше, и всякий раз хотела… помириться с ним. Ах, если б он только снова попросил!
Ну, а ещё она ещё больше мечтала «заткнуть его за пояс» по результатам экзаменов. Школьникам Эвонли было прекрасно известно об их соперничестве, и все с нетерпением ждали развязки. Джимми Гловер и Нед Райт даже поспорили, кто из них будет первым, и Джоси Пай, конечно, сказала, что, вне всякого сомнения, имя Гильберта Блифа окажется в списке на первом месте. Энни также чувствовала, что не снесёт унижения, если вообще не поступит… Но ещё у неё был и другой, благородный мотив «выиграть дело». Она хотела набрать высокий балл, чтобы порадовать Мэтью с Мариллой. Особенно Мэтью!
Мэтью заявил, что совершенно уверен в том, что Энни «положит на обе лопатки» весь остров. Но, о таком, конечно, она даже и не мечтала. Энни надеялась, что сможет, по крайней мере, войти в десятку лучших. Уж очень хотелось ей, чтобы добрые карие глаза Мэтью посмотрели на неё с восхищением. Это было бы самой высокой наградой за её плутание впотьмах среди всех этих уравнений и спряжений.
В конце второй недели Энни предприняла вылазку на почту в компании Джейн, Руби и Джоси. Трясущимися руками они открыли свежую газету из Шарлотта-Тауна и, просматривая её, дрожали ещё больше, чем во время экзаменов. Чарли и Гильберт тоже собирались просмотреть газеты, но Муди-Спургеон заявил, что это выше его сил.
– У меня нет ни малейшего намерения рыться в газетах, чувствуя, как мурашки бегут по коже, – сказал он Энни. – Пусть лучше кто-нибудь сообщит мне печальное известие.
Прошло уже целых три недели, а лист поступивших всё ещё не был напечатан. Энни уже начинала терять терпение. У неё даже пропали аппетит и интерес ко всему происходящему в Эвонли. «А что вы хотели от тори-министра образования?» – с вызовом спросила миссис Линд; Мэтью наблюдал, как бледная, словно привидение, Энни, безразличная ко всему на свете, возвращается каждый день с почты, так и не узнав результаты. Он уже стал подумывать, не проголосовать ли ему за либералов на следующих выборах! Но однажды вечером этот наболевший вопрос был решён в одночасье. Энни сидела у открытого окна, забыв обо всех проблемах на свете, в том числе о суете вокруг экзаменов. Она впитывала в себя красоту летних сумерек, вдыхала сладкий аромат цветов и слушала нежный шелест тополиных листьев. Небо на востоке порозовело над темневшим вдали ельником, являя собой как бы бледную копию заката, ярко окрасившего западную часть неба. Энни мечтала, наслаждаясь гармонией нежных красок и света, когда вдруг увидела Диану, выбежавшую из ельника на мостик и взлетевшую вверх по склону холма. Она махала зажатой в руке газетой.
