Мальчик побледнел под их взглядами, но гордость не позволила ему отступить, и он неохотно двинулся вперед. Не говоря ни слова, Квелл последовал за ним, обогнал и первым ступил на хрупкий лед.
Яз хотела было последовать за ними, но Турин взял ее за руку:
— По одному за раз.
Она начала высвобождаться, но в конце концов уступила его логике, а не силе. Вместо этого она послала луч звезда-света через пропасть, чтобы исследовать ближайший из темных входов туннеля на дальней стороне.
— Почему они его не охраняют? — спросила Куина.
— Зачем им это? — Турин помрачнел. — Они хотят, чтобы мы вошли туда.
Следующим перешел Као, протестуя против того, что Квелл украл у него шанс как следует проверить мост. Турин последовал за ним. Когда подошла очередь Яз, она сосредоточилась на том, чтобы не обращать внимания на обрыв с обеих сторон, так напоминающий яму. Она спросила себя, есть ли конец «вниз» в этом мире, который она всю свою жизнь видела почти полностью на одном уровне. Неужели везде, куда бы ты ни упал, тебя ждет еще одно падение, еще одна яма, которая может погрузить тебя в совершенно новую жизнь, если ты выживешь после приземления?
Руки Квелла приняли ее почти собственнически, когда она достигла конца моста. Турин, которого опередил Квелл, отступил назад, чтобы ободрить Петрика. Яз наблюдал за неуклюжим продвижением мальчика; скорость не спасет его, если он потеряет равновесие. Ей казалось странным, что какая-либо из сторон конфликта, Запятнанные или Сломанные, страдает от существования моста. Пара герантов с молотами могли очень быстро его обрушить. Возможно, мост был своеобразным символом надежды для обеих групп. Надежды на то, что они одержат верх и заберут то, что лежит по ту сторону. Разрушение моста было бы необратимым актом, признанием неудачи, заявлением, которое ни одна из сторон, казалось, не была готова сделать.
— ЗНАЧИТ, ПЛАН СОСТОИТ в том, чтобы просто бродить и надеяться, что мы наткнемся на Зина? — Квелл направил колючий вопрос на Турина, словно это была его идея.
— Я не знал, что у нас есть план, — ответил Турин. — Все это безумие. Но мы и бежим от безумия. — Он выглядел усталым, словно сон избегал его несколько ночей подряд, под глазами залегли темные круги.
— В конце концов мы кого-нибудь найдем, — сказала Яз. — И, если это будет не Зин, мы не покажемся…
Петрик фыркнул.
— Мы несем свет. И он нам необходим. А Запятнанные могут видеть в темноте. Они увидят нас задолго до того, как мы увидим их. — Он приставил острие меча к ледяной скале и положил руки на эфес. — Я расскажу вам, как все будет происходить. Мы будем продвигаться вперед, и вдруг один или несколько Запятнанных с воем вылетят из темноты. Остальные их услышат и, если мы не выберемся оттуда очень быстро, все они нападут на нас. Быть убитым в этот момент — лучшее, на что мы можем надеяться.
— Тогда какого черта мы здесь делаем? — спросил Као.
— Хороший вопрос. — Петрик покрутил меч на острие. — Я просто пошел за вами. Я знаю только одно: Яз хочет вернуть своего брата и полна жуткой решимости сделать это. И, так как я только что видел, как она обратила против Пома его личного охотника, данного ему жрецом, я хочу быть рядом с ней. Но идти прямо туда — безумие. Если только Зин не окажется первым из Запятнанных, бросившихся на нас, мы обречены.
— Так как же спасли Турина, если все это невозможно? — спросила Куина.
— Его мать, Арка, и некоторые из воинов провели много времени, выслеживая Запятнанных на краю их территории — там есть места, где достаточно света, чтобы видеть. В конце концов им повезло, и они нашли его, бродившего в одиночку. И им все равно не удалось уйти без боя.
— У нас нет на это времени… — Яз почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она рисковала всеми их жизнями, и шансы на успех казались ничтожными.
— Я знаю способ. — Турин двинулся по туннелю в темноту. Яз слышала напряжение в его голосе, как будто он вел какую-то внутреннюю борьбу. — Я могу привести нас к плавильным озерам. Там есть места, где можно спрятаться, и Запятнанные приходят туда в основном в одиночку, волоча лед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но свет, — сказал Петрик. — Они увидят нас раньше…
— Мне не нужно ничего видеть, чтобы добраться туда. — Турин уставился на свои руки, словно ему было стыдно признаваться. — Я был одним из них больше года. И большинство Запятнанных ничего не видят в темноте. Они чувствуют свою дорогу. Только те, в ком действительно сильные демоны, способны видеть далеко без света, да и то только в том случае, если демон входит им в глаза.
Яз двинулась вслед за Турином, терзаемая чувством вины, ожидая, что остальные последуют за ней, и зная, что если она задержится слишком долго, чтобы все обдумать, то отступит в нерешительности. Квелл последовал за ней, как и, один за другим, все остальные, втянутые в темноту узами между ними, желанием не оставаться в одиночестве и отсутствием выбора.
— Спрячь звезду. — Голос Турина донесся до Яз из темноты впереди, резкий от напряжения.
Она успокаивала звезду до тех пор, пока она не стала давать ничего, кроме вечернего мерцания моря, затем спрятала ее в своих шкурах.
— Держитесь за того, кто впереди вас, — прошипела она и потянулась, чтобы найти Турина, в то время как Квелл крепко схватил ее пояс.
— Оставайтесь спокойными, — прошипел Петрик, следуя за остальными. — Демоны легче всего находят дорогу, когда ты злишься. Любой недостаток можно использовать: жестокость, ревность, ненависть. Но труднее всего избежать злости.
Не говоря ни слова, они вслепую вошли в пещеры Запятнанных. Турин, шедший первым, должен был бояться больше всех, вспоминая уже пережитый кошмар. И Петрик, шедший сзади, живший долгие годы с этой угрозой и рассказами об ожидающих его ужасах. Но они все были напуганы. Никто не идет без страха вслепую в ночь, в которой рыщут такие существа, как Хетта.
ВООБРАЖЕНИЕ ПРЕВРАЩАЛО КАЖДУЮ каплю талой воды и каждый стон льда в приближение чудовища. Яз попыталась развеять ощущение, что за ней наблюдает Зин, перекошенный, кишащий демонами, превратившими его тело во что-то ужасное. Шум других позади нее, их приглушенные шаги и дыхание, втягиваемое в легкие, все это вместе создавало впечатление, что Запятнанные, голодно ухмыляясь, собираются вокруг и гонят их в загон.
Территория Запятнанных оказалась довольно обширной. Они прошли, спотыкаясь, наверное, целую милю. Яз старалась не задевать лед. Она чувствовала исходящую от него ненависть. Иногда возникали полосы гнева, похоти или жадности, но под всем этим скрывалась древняя злоба, единственная постоянная. Угроза нависла над ней, и блуждающие мысли, которые не были ее собственными, пытались прокрасться в разум. Со временем, она знала, это место измотает ее, проникнет в нее.
— МЫ НА МЕСТЕ, — голос Турина звучал по-другому, когда он шептал. Его дыхание щекотало ухо Яз, заставляя ее дрожать. — Передай дальше.
Пространство казалось таким же, как и многие другие, через которые они прошли, открытым и холодным, с исцарапанными льдом камнями под ногами.
Она ощупала себя сзади и похлопала по голой руке Квелла, чтобы найти его голову.
— Мы на месте. — Она почувствовала, как он кивнул. Твердый, надежный.
Слабый шепот пронесся по крадущейся шеренге.
В слепой темноте рука Турина нашла руку Яз, кончики его пальцев заскользили между ее пальцами от костяшки к костяшке, где ее кулак сжал его меха. Сложная дрожь пробежала по ее руке и проникла в самое сердце. Голые руки были для нее откровением. Интимность этого прикосновения была слишком велика. Почти. И здесь, в этом месте, со злом со всех сторон и с Квелом за спиной. Она ничего не понимала.
Турин сделал это снова, на этот раз медленнее, более интимно. Ее хватка ослабла. Часть ее хотела ударить его, сбить на пол за то, что он был таким дерзким, за самонадеянность. Остальная часть не знала, чего она хочет. Его ладонь коснулась ее запястья, оттолкнув рукав. Она прикусила губу, чтобы не издать ни звука, и отстранилась.
