ее отец. И сейчас как раз занимаюсь тем, что пытаюсь все уладить. В числе прочего мне нужно найти вас, Павел. Вы где?
– Отец Леры… – пробормотал Пашка. – Вот это совпадение. Тогда вы, наверное, знаете, где живет другая ваша дочь, Вика. Я в ее недостроенном доме. Который в Эльдорадо.
Розовый ноутбук
Папка с названием «Проработка персонажа – Вика»
Текстовой файл 039. Расшифровка. Художественная заметка по рассказам Наты о сестре. Доработать от первого лица – главы про Вику, младшую сестру.
Пометка: жуть, а не глава. Кошмары будут сниться всю ночь. Зачем я вообще ее слушаю?.. Интересно…
Он снова меня избил. Умеет, зараза, делать так, чтобы никто ни о чем не догадался. Пьяный мудак. Без повода. Завалился домой около полуночи, разбудил, предъявил, что я не разогрела ужин. А дальше по накатанной: завернул в носок кусок мыла и прошелся по спине, по ребрам. Как в армии, говорит. Всегда вспоминает гребаную армию, будто это служба виновата в том, что он стал алкоголиком и садистом. Живот хоть не трогал, уже хорошо. Каждый день думаю, что Ната была права, когда говорила, что не нужно заводить ребенка в такой ситуации. Сначала надо разобраться в личной жизни, а уже потом – рожать. Ребенку нужна нормальная семья, а у меня что? Со стороны все хорошо: мы не выносим сор из избы. Артем ухаживает за мной, покупает цветы, заезжает за мной повсюду, забирает из баров, позволяет многое. Подруги удивляются, где я такого нашла. Наверняка думают, что мне несказанно повезло. А я им даже завидую, потому что ни одна подруга не знает, что случается, когда он напивается или злится. Какие демоны у него внутри! Я знаю: полотенце, намотанное на кулак, армейский ремень с бляхой, гитарная струна, носок, опять же с мылом. Невыносимо больно, до одури. И страшно. Каждый раз он заканчивает словами: «Иди, жалуйся папочке, как вы это всегда делаете. Золушки, блин!» Он ненавидит Нату за то, что она красивая, успешная и независимая. Еще потому, что она как-то его осадила очень резко, заставила перестать оскорблять меня при всех. На Пасху он напился. Опустошал один бокал за другим. Папа шутил, что в подвале есть запасы старого вина, из коллекции, а Артем огрызнулся: мол, не надо кичиться своим богатством! Повернулся ко мне и стал придираться, что мы не можем себе позволить покупать коллекционное вино за свои деньги. Только на папины. Кривлялся: «Давай достанем бутылочку того французского пойла! Откуда? У нас же нет подвала! Ах да, папочка не достроил тебе дом! Кое-кому достроил, а кое-кто потерпит, аха-ха!» И в этого подонка я когда-то влюбилась по уши. Ната подошла к нему, положила руку на плечо и негромко сказала: «Я на дом насосала, а ты что сделал?» Ее любимая шутка. Мужики теряются, когда женщина вот так запросто говорит вещи, которыми они сами любят оскорблять. Растерялся и он. А Ната взяла у Артема из рук бокал и выпила, не сводя с него взгляда. «Хочешь такой же дом? – спросила она. – Придется сильно постараться. Глубокий заглот умеешь делать, чтобы не стошнило? Рвотные рефлексы сдерживать? А еще в глаза смотреть. Иди учись, парниша». Это его чудовищно разозлило, я помню. Он не подал вида, а поздно ночью, в нашей комнате отыгрался. Я очень хотела, чтобы Артем ударил меня по лицу. Тогда бы всем стало очевидно. Но он даже пьяный знает куда бить, чтобы не оставлять следов. Ната правильно советует: нужно все рассказать папе, не мучиться. Папа взорвется. Снимет с моего муженька три шкуры, выварит его в кипятке и закопает где-нибудь в лесу около дач. Надо рассказать. Но я боюсь. Ужасно боюсь, что муж доберется до меня раньше, чем папа сможет что-нибудь сделать. Но дело не только в этом. Папа разочаруется во мне. Поймет, какая же я все-таки недальновидная дурочка. Надо спросить совета у Наты. Она умная, подскажет.
Размышляю о ребенке. На форумах пишут, что мама начинает любить его чуть ли не с момента зачатия. Мол, материнские инстинкты и все такое. А я не люблю. Что со мной не так? Я знаю, что он растет внутри меня, ему уже пятый месяц, но нет абсолютно никаких чувств. Я даже не хотела идти к врачу. Зачем тратить время? Какая-то депрессия. Ната меня уговорила. Сказала, что если не пойду, то врачи начнут названивать, это рассердит мужа еще больше, и он снова меня поколотит. Забавные такие уговоры, да?.. Мне неинтересен пол ребенка, я не знаю, что мне делать с ним, когда он родится. Нужно ли ему вообще рождаться в таких условиях? У нас с Артемом все очень плохо. Я его боюсь, он меня ненавидит, мы не можем развестись, потому что никто пока не сделал решительный шаг. Это какой-то идиотский магнетизм в отношениях. Знаю пары, которые не расходятся просто потому, что не решаются. Никогда не думала, что я среди них…
У нас все кончено. Последняя капля: разбил мне губу и выбил центральный резец. В голове хрустело так, что я подумала, будто у меня череп ломается. Безумно больно. До одури. Я воспользовалась ножом, который дала мне Ната. Она говорит, что это ее трофей из какой-то старой кондитерской лавки и что он приносит удачу. Ната дала мне его две недели назад и сказала: даже если я зарежу мужа спящим в постели, всегда можно доказать, что это была самооборона. Он уже не сдерживается. От его ударов у меня синяки на бедрах и на пояснице. Его бесит, что я беременная, потолстела, а секса нет так часто, как ему нужно. Бесит, что я часто бегаю в туалет по ночам и бужу его. Бесит, что я стала неповоротливой кобылой. Бесит моя одышка. Бесят просьбы забрать меня откуда-то или привезти куда-то. Бесят недосоленный борщ, запах лекарств, излишнее внимание моих родственников. Его. Все. Вокруг. Бесит… Это мне на пользу, твердит Ната. Мы с ней в последнее время стали очень близки. Полгода или около того. Она часто меня навещает. Мы ведь родные сестрички, самые близкие люди в мире. Леру не считаю, само собой. С ней я общаюсь потому, что обязана. Лера давно вычеркнута из нашей жизни. Остались только члены семьи, говорит Ната, способные по-настоящему понять друг друга. У нее дома я чувствую себя в безопасности. Часто не хочу уходить. Ната очень мудрая для своих лет. Мне за ней в
