— Что случилось? Пропусти! Включить свет! — донёсся зычный голос старосты.
Тракториста вышвырнули в коридорчик, и сразу вспыхнула лампочка. У двери никого не было. Заключённые укладывались на нарах, как будто ничего не произошло.
— Да тут «тёмная»? Здорово его, кажись, не дышит?
— Нет, шевелится, держи руки — ив больницу. — Послышались тяжёлые шаги и сдерживаемые стоны. Прохорова увели. Скоро и остальные заключённые разошлись по своим местам.
Свет потух. Дежурные лампочки еле-еле мерцали в табачном дыму, как ночные светлячки, освещая только себя. Не спали Волк и Дипломат. Они лениво курили, изредка перебрасываясь короткими фразами.
— За что подбросили парню? — спросил Дипломат.
— Необъезженный. Не хочет идти в упряжке, да и брыкается, жаба.
— М-да! — промычал Дипломат, и снова оба замолчали.
Будильник зазвенел настойчиво и громко, Фомин сбросил одеяло и решительно вскочил. В комнате было холодно, печь прогорела ещё с вечера, а он ни разу не подложил дров.
Сергей вымылся, закинул на спину приготовленный ещё с вечера рюкзак и вышел. Ветер гнал белые космы позёмки, и они скрывали не только тропинку, но и всю дорогу.
Он поднял воротник и вышел на полотно трассы. Здесь уже кружились снежные хороводы. Он повернул в управление.
Вот тут меня ожидала Алла Васильевна… — вспомнилась ему встреча с Левченко.
Коньячком соблазнила. На осетринку потянуло! Вот теперь и выпутывайся как хочешь! — упрекнул он себя с горечью.
Всё это время он мучительно переживал случившееся. И не только потому, что разрушилась возможность счастья с Ниной. Его связь с Левченко казалась ему до нелепости грязной и случайной. Но несмотря ни на что он, вопреки рассудку, легко поддавался её очарованию.
Вспомнилась их последняя встреча. Он набрался мужества и высказал прямо, что он о ней думает. В ответ она засмеялась, колко, с иронией.
Ему стало жаль её мужа. Столько ждал, как радовался при встрече, а через неделю вынужден был собрать свои вещи и перебраться в общежитие. Не он ли всё же тому причиной?
В управлении горел свет, и тенями серели на крыльце люди.
— Товарищ Фомин! Все собрались, ждём только тебя! — донёсся нетерпеливый голос.
Васьков пришёл напутствовать работников управления.
— Зачёты — это одна из основных форм перевоспитания бывших преступников в исправительной политике нашего государства, — говорил он, энергично расхаживая по кабинету. — Особенно тщательно следует подойти к коллективам. Разобраться с каждым нарушением и обязательно найти его корни. Поменьше формальностей, побольше здравого смысла. К трудовым коллективам приковано внимание и всех вражеских элементов. Проверять состояние каждого подразделения от закладки продовольствия в котлы до правильности выписываемых нарядов.
Фомин слушал рассеянно. Мысли продолжали кружиться, вызывая ощущение пустоты.
— Чёрт возьми, да при чём здесь Левченко? — вдруг проговорил он вслух.
— Вы что-то хотите сказать, товарищ Фомин? — посмотрел на него Васьков.
— Нет-нет — смутился он.
Васьков подошёл к вешалке и взялся за шубу. Фомин поднялся и сразу вышел. В коридоре его ждал Прохоров. Он был бледен, угрюм, с отёками на лице.
— Ты что это? Уже выписался? — спросил его Фомин.
— Хватит, оклемаюсь в тайге, — махнул он рукой и робко попросил — Разрешите с вами на машине. Колонна выходит дальше в тайгу, до Чёрного озера, боюсь остаться.
— Пожалуйста! — Фомин положил ему на плечо руку и, пропуская впереди себя, тихо спросил — Кто всё же тебя? Может, следует принять какие-то меры? Хотя причина Ясна — медикаменты?
— Не только. А кто, зачем вам? Постараюсь управиться сам. — Он озлобленно блеснул глазами и хлопнул себя по карману. — А самая подходящая мера — гаечный ключ потяжелей.
— Напрасно, Прохоров, напрасно. Получишь Ещё один срок.
— Напрасно содержат всех в одной куче, — перебил его тракторист. — Сядешь бытовиком, а выйдешь уголовником.
Измученный снежной пылью, серый рассвет медленно разгонял тьму. Водитель сигналил: торопил пассажиров. В каркасе горела печь и было жарко. Грузовик рванулся, пламя в печке метнулось и весело загудело.
ГЛАВА 21
Тайгу закутала белая мгла. На окнах бараков причудливые наросты льда. Зарывшись с головой в белые меха, тихо дремал Среднекан. Таких сильных и устойчивых морозов не помнили и старожилы.
Юрий проснулся от ощущения, будто кто-то ледяным пальцем пробуравливал ему бок и уже подбирался к позвонку. Он подвернул под бок одеяло и приложил руку к стене. Холодные струи проникали в пазы. Топилась печь, но промёрзшие углы юрты не оттаивали вовсе. Горел свет. Гермоген собирался в Сеймчан. По утрам он хлопотал над своими пожитками и тайком чинил зимние вещи Колосова.
Что может быть дороже дружбы?
Старик в последние дни был особенно заботлив, хотя постороннему человеку вряд ли удалось бы это заметить.
Гермоген сидел на корточках в своём уголочке, рядом с раскрытым чемоданом Юрия и пришивал к его белой сорочке огромную зелёную пуговицу.
Где он раздобыл это зелёное чудо? Может быть, ещё в молодости выменял для своей невесты на дорогую шкурку у какого-нибудь хитрого купца? Славный, милый старик!
Юрий не выдержал, вскочил и, схватив старика, крепко обнял за плечи.
— Догор! Друг ты мой! Хороший ты человечище! Ты и не знаешь, как дорога мне твоя пуговица!
Гермоген нахмурился.
— Дорогой вещи сопсем нету. Дорогой люди есть, Носи, будет хорошо, пожалуй. — Он вышел. Юрий решил порадовать старика,
Он рассовывал в уголки его поклажи свёртки с подарками так, чтобы тот находил их не сразу, а совсем случайно.
Толька вошёл неожиданно. Юрий отпрянул, зацепился за носик чайника, стоящего на столе, опрокинул на себя воду, рассердился:
— Чего тебя носит чуть свет? — прорычал он, но, разглядев на ногах Белоглазова один серый валенок, а другой Могилевского — чёрный с загнутым голенищем, Юрий расхохотался. — Может, так и красиво. Но я представляю, как мечется сейчас Мишка. Ему ведь пора на работу. Вот он тебе уже задаст.
Толя не сразу понял, что случилось, и даже немного обиделся.
— Идешь к тебе с серьёзным делом.
— Да ты посмотри, во что ты обут!
Белоглазов посмотрел на свои ноги и растерянно поморщился.
— И верно! Чёрт его знает, как этот растеряха умудряется где попало разбрасывать своё барахло. Ну кто бы мог подумать? — проворчал он, уселся к столу, забыв сразу же о валенках. — Мучает меня одна мысль, — заговорил он обеспокоенно, — но пока это между нами. В общем, дело такое. Ещё летом на участке в золотоносных песках я обнаружил наличие касситерита. Олово мы пока экспортируем. А почему бы его не промывать вместе с золотом, внеся некоторые конструктивные изменения в промывочные устройства? Я посоветовался с Красновым, и он одобрил мои мысли.
— Ты можешь как-то покороче? — Колосов вытер разлитую воду и сел рядом.
— Да ты послушай до конца. — Толька задумался и снял очки. — Поиски и разведка подтверждают прогнозы Билибина. Золотоносные россыпи тянутся вверх по Колыме и по её левому берегу. Открыты промышленные запасы в Ат-Уряхской долине и по речке Хатыннах. Старатели утверждают, что признаки касситерита встречаются в районе реки Оротукан. Основные объёмы горных работ будут производиться там. Теперь ты понимаешь, что это значит?
— Ну, положим! — буркнул Юрка. — Если есть олово, значит, его будут мыть. — И он недоуменно спросил — Но какое я могу иметь к этому делу отношение?
— Всё это надо проверить опытами. Придётся, очевидно, удлинить шлюзы промприборов. Увеличить количество грохотов и подобрать такую перфорацию, которая улавливала бы металл с меньшим удельным весом, нежели золото. Надо построить свой опытный промприбор.
— Свой прибор? Вот это ты молодчик! — заорал радостно Юрка. — Тут я могу. Мы поднимем ребят и, будь уверен, — отгрохаем!
Юрий сразу загорелся этой мыслью.
Белоглазов усмехнулся.
— Но для опытов нужны грохота с отверстиями в пятьдесят, шестьдесят и сорок миллиметров, а листового железа нет. Ты знаешь, я вчера специально ходил на участок «Борискин», к экскаватору. Там есть площадка в машинном.
— Это нельзя. Там топка, котёл, — обрезал его Юрка.
— Что же делать? Железо может поступить только к весне. Потеряем сезон, — помрачнел Белоглазов. — У меня уже командировка на Оротукан, поеду за пробами песков. Мне это устроил Михаил Степанович. Неужели ничего нельзя придумать?
Колосов задумался. Иметь молодёжный прибор, это же настоящее дело, но где достать железо? Он вдруг весело засмеялся.
— Ты видел у зама главного инженера железный Ящик? Помнишь, в углу? Подойдёт?
— Но ведь это же сейф? Кто позволит? Он ведь там нужен.
