— Не знаю.
Клэй: Может быть, я? Я попаду?
Дюпри: Не хотелось бы причинять тебе неудобства.
Клэй: Что ты, никаких неудобств. Хочешь взять у меня интервью? Прямо сейчас?
Дюпри: Я… эм… не готов.
Клэй: Не стесняйся. Чем ты рискуешь?
Дюпри: Спасибо за предложение. Но, может, как-нибудь в другой раз?
Клэй: Как скажешь. Но я считаю, что тебе придется проявлять больше агрессии, чтобы стать настоящим писателем.
Дюпри: Я постараюсь.
Клэй рассмеялся, и его смех — такой непривычный — поверг Нелл в ужас.
— Забавно все сложилось…
Дюпри: Да?
Клэй: Сижу тут, значит, поучаю тебя, как писать книги… А ведь я совершенно уверен, что тебя ждет головокружительный успех.
Дюпри: Да?
Клэй: Никаких сомнений. Взять хотя бы твое интервью — теперь-то я понимаю, что это было интервью, — с моей женой…
Дюпри: Интервью с твоей женой? Я не понимаю, что… — Что-то глухо ударило, Дюпри закричал от боли. Тяжелый удар; Нелл безошибочно поняла, что Клэй вынул пистолет и ударил Дюпри, как тот ударил ее. И у нее в руке тоже был пистолет. Цивилизованный мир набирал обороты.
Клэй: Будь осторожнее. Интервью.
Дюпри: Можешь называть это интервью. — От боли он заговорил как-то пискляво. — Но она сама ко мне пришла.
Клэй: И что дальше?
Дюпри: Извинилась за все, что произошло. Я сказал, чтобы она не переживала.
Клэй: Как ты ей об этом сказал? Повтори дословно.
Дюпри: Так и сказал: не переживайте. Я вас прощаю.
Клэй: Ты ее простил?!
Дюпри: А почему нет? Это ж было… достоверно.
Клэй: Что «это»?
Дюпри: Опознание. Конечно, она огорчена, хочет узнать, как это случилось и все такое…
Клэй: И чем ты ей помог?
Дюпри: Да ничем. Сказал, что людям свойственно ошибаться.
Клэй: И все? Людям свойственно ошибаться?
Дюпри: Ага.
Клэй: А что насчет пленки?
Дюпри: По правде говоря, я об этом ничего, считай, не знаю. Этим занимались мои адвокаты.
Клэй: Значит, ты не делился с моей женой никакими теориями?
Дюпри: Ни единой. Кроме одной: людям свойственно ошибаться. Понимаешь, начальник? Я просто хочу двигаться вперед.
Нелл снова услышала какой-то приглушенный звук — возможно, Клэй спрятал оружие в кобуру.
Клэй: Правильное решение. Ты должен запомнить только две вещи, Дюпри. Первое: Бельвиль тебе не подходит. И второе: книга не поможет тебе двигаться вперед. Усек?
Дюпри: Ага.
Ключ повернулся в замке зажигания, взревел мотор.
Клэй: Пошел вон.
И после долгой паузы:
— И третье — но это так очевидно, что и говорить незачем.
Дюпри: Да?
Клэй: Если ты еще хоть раз увидишься с моей женой, заговоришь с нею, установишь хоть какой-то контакт — я тебя убью.
И воцарилось молчание. Нелл не могла ничего понять. Когда это произошло? Ей нужно было составить хронологическую таблицу, вплоть до событий двадцатилетней давности. Но что еще важнее, ей нужно было заново обрести равновесие, поскольку от грубости Клэя у нее земля зашаталась под ногами. Услышав его голос на этой записи, она наконец поняла, что он и впрямь способен на убийство. И это еще не конец: вранье Дюпри ее тоже огорошило. Он отнюдь ее не простил, тогда зачем же было врать Клэю? И насчет теорий — будто бы он не делился с ней своими соображениями на этот счет?… А как же та сцена, когда они с Клэем разговаривали в камере? «И когда тебя посадят, она, надеюсь, будет мне благодарна. Уж больно симпатичная девчонка».
Нелл ничего не могла понять. Столько пробелов. Может, она что-то не расслышала? Или превратно истолковала? Она перемотала на начало и стала слушать еще раз.
«И второе: книга не поможет тебе двигаться вперед. Усек?…» Возможно, мотивы Дюпри следует искать где-то здесь? Возможно, у них с Ли Энн возникли разногласия, он рассвирепел и…
Нелл услышала чьи-то быстрые шаги на лестнице. Она тотчас выключила диктофон, спрятала его вместе с запиской в карман и повернулась, целясь пистолетом в дверной проем. В комнату ворвался мужчина — другой, не Дюпри, — под ногами у него хрустнули останки выломанной двери. Клэй? Да, Клэй, но на какое-то мгновение она его не узнала. Двое мужчин в полном обмундировании спецназа вторглись следом за ним. Увидев Нелл, они затормозили, вскинули винтовки и прицелились. Репродукция «Герники» с грохотом упала со стены.
— Не стреляйте! — приказал им Клэй. И уже в сторону Нелл: — Брось пистолет, мать твою.
Она послушалась.
Клэй приблизился к ней.
— Кто здесь?
— Никого. Только я.
— Я слышал, как ты разговаривала.
— Нет.
Он посмотрел ей в глаза. Любой другой человек, пожалуй, счел бы выражение его лица равнодушным, но ей оно показалось ужасно мрачным.
— Я же велел тебе закрыться в ванной.
Нелл ничего не ответила — она лишь пыталась унять дрожь, охватившую все тело. Она слышала, как тяжело дышат под масками спецназовцы, и видела, как колышутся их грудные клетки.
— Обыщите помещение, — скомандовал Клэй, не отрывая глаз от Нелл.
— Здесь никого нет, — сказала она. — Кроме Ли Энн. Она… она в гардеробе. — Мрачное выражение на его лице не менялось.
Спецназовцы с винтовками на изготовку кинулись в спальню. Клэй наклонился и поднял перламутровый пистолет.
— Твой?
— Конечно нет. Ты же сам знаешь. Это пистолет Ли Энн.
— В кого стреляли?
— Ни в кого. Он… он избил ее. Я же говорила…
— Тогда это что такое? — Клэй указал на гильзу, ярко сверкавшую на паркете у порога спальни. И как она не заметила раньше? Клэй подошел ближе, но тут обнаружил кое-что еще. Нелл проследила за его взглядом: капля на полу, темная капля продолговатой формы и, кажется, темно-красного цвета. И еще много — некоторые побольше, некоторые поменьше, они складывались в тропинку и вели к выходу. Внимательно рассмотрев эти капли, Клэй перешел в спальню. За окном надрывались сирены. Нелл потрогала одно из пятнышек пальцем. Оно оказалось не влажное и даже не липкое, — совершенно сухое.
Приехали криминалисты, а вскоре подтянулись и судмедэксперты. Все они беспрестанно фотографировали и что-то замеряли; тело Ли Энн унесли. Спецназовцы обыскали все здание. Клэй попросил прислать на место преступления дежурного капитана. На несколько минут они с Нелл оказались совершенно одни в квартире. Он посмотрел на нее с какой-то странной нежностью, и она знала, что смотрит на него так же.
— Что у тебя с рукой?
— Пустяки.
Клэй открыл морозильную камеру и вытащил оттуда пакет со льдом. Он, кажется, сам хотел наложить компресс ей на плечо, но в последний момент передумал и протянул лед в руки.
— Спасибо, — сказала она.
Он кивнул. Нелл почувствовала тяжесть диктофона у себя в кармане. Как большинство электронных приборов, он обладал некоторыми зачатками интеллекта, но, в отличие от них, похоже, развил в себе также силу воли: Нелл ощутила его неодолимое желание вырваться на свет божий и перейти в руки ее мужа.
Заместитель начальника полиции Даррил Пайнс вошел в квартиру, переводя дыхание: должно быть, бежал по лестнице.
— А ты что здесь делаешь? — спросил Клэй.
Даррил удивился.
— Разве ты не вызывал дежурного? Сейчас моя смена, с двенадцати до восьми.
На шее Клэя забилась вена.
— Возьми у Нелл показания.
— Как скажешь.
— И я бы хотел присутствовать при даче показаний, если ты не возражаешь.
Даррил пожал плечами.
— Да пожалуйста. Можешь сам взять показания, если хочешь.
— Я уже сказал, как я хочу.
— Так точно, сэр.
Они расположились в гостиной Ли Энн: Нелл села на диван, Даррил — в кресле, а Клэй — на барном табурете. Даррил вытащил блокнот и водрузил его себе на живот.
— Так, мэм… Что же привело вас сюда?
— Мы с Ли Энн договорились встретиться, пообедать вместе. Она не пришла в ресторан, дозвониться я ей не смогла и начала волноваться.
— В котором часу вы договаривались встретиться?
— В полпервого. В «Фуди и компании».
— А сюда вы когда пришли?
— Около пяти.
— Что было дальше?
Нелл пересказала все в подробностях: как маляр пустил ее в дом, как она увидела выломанную дверь, а после — Дюпри, на корточках сидевшего возле тела Ли Энн и теребившего ее юбку.
— Ага, значит, еще и изнасилование… — пробормотал Даррил. Он сделал пометку в блокноте. Ручка казалась игрушечной в его толстой кисти. — А дальше?
