приют, за что мы ему все очень благодарны… А эти скупердяи ничего не дадут, я знаю… В прошлый раз на благотворительном вечере мы насобирали всего двадцать риалей! – вздохнула женщина. – Видел бы покойный мистер Лингер во что превратился наш приют, наверное, плакал бы вместе с нами! А то у нас и крыша течет, и пол прогнил… И дети спят на полу… Мы и короля просили, так он нас еще и обязал налоги платить! Мы в газету писали. Одна бедная вдова прислала нам пять риалей.
Я присмотрелась к ней и узнала ее! Я уже видела ее! Когда отец однажды привозил меня в приют, она встречала нас! И дети ее очень любили… Не помню, как ее зовут. Кажется, Мадам Мэ… Мэ… Нет, не вспомню. Увы! Память часто стирает имена. Папа очень любил приют, и часто приезжал туда с подарками. Он мечтал о большой семье, но, доктора, к сожалению, запретили маме больше иметь детей в связи с ее слабым здоровьем.
Мадам взяла деньги и направилась к выходу, а я проводила ее взглядом.
- Жаль, что некому помочь, - вздохнул Бесподобный Елауарий,
Странно, а я как раз мечтала выгулять перешитое платье! Как все удачно совпало!
Мне очень хотелось поговорить с Бесподобным Елауарием, но он был так расстроен, что я молча взяла брата Бенедиктуса и потащила в сторону ателье.
При виде кота все разбежались, а я отпустила его. Брат Бенедиктус поднял хвост трубой и направился обратно в храм.
Я села за шторы. Обрезки путались под ногами, новая машинка работала так славно, что я не удержалась и погладила ее. Золотые, слегка потертые буквы «Лингер», заставили меня усмехнуться. Ничего, сегодня приют папы соберет рекордную сумму денег!
- Во - первых, не проститутка! А женщина, глубоко порицаемая обществом! – послышался возмущенный голос Красотки Роуз. – Очень глубоко порицаемая! Что значит, я не имею право ходить по приличным улицам? Если вы на ней появились, то улица уже неприличная! В отличие от вас я умею накрасить глаз!
Дверь рванули, но тут же прикрыли. Я сглотнула, экстренно пришивая бахрому.
Глава тридцатая
Дверь рванули, но тут же прикрыли. Я сглотнула, экстренно пришивая бахрому.
Дверь снова открылась, а дверную щель послышался голос.
- Одну минутку, дорогуша! – проворковали мне. И тут же голосом базарной торговки добавили. – Так вот, значит, с кем мой мужик мне изменяет! С тобой! Что? Ты его жена? Так, считай, живет у меня!
Теперь дверь открылась окончательно, впуская запах ядовитых вульгарных духов и Красотку Роуз. Она была одета ярко, вызывающе и накрашена, словно кукла.
- Шторы почти готовы, - заметила я, кивая в сторону пошитых штор. Машинка дострачивала последнюю бахрому.
- Это чудесно! – обрадовалась Красотка Роуз, а у меня от запаха ее духов закружилась голова. – Так, рассказывай! Было?
- Эм… Что? – спросила я, стараясь держать ткань ровно.
- Ну, внукопроизводственный процесс? – спросила Красотка Роуз, закатывая глаза. – Как трудно подбирать интеллигентные слова! Просто ты такой одуванчик, а я… Впрочем, жажду подробностей!
- Ну… Как сказать… - начала я, закусив губу и не зная, что такое соврать. Накрашенные глаза, с которых осыпались тени, смотрели на меня так, словно видели на сквозь.
- Давай, добивай маму! – вздохнула Красотка Роуз, вульгарно закидывая ногу на ногу и глядя на свое отражение в зеркале. – Вы хоть конфетку нашли? Мама старалась?
- Нашли, - ответила я, покраснев и уткнувшись в штору. Нужно было сказать маме что-то ободряющее, дающее ей надежду. – Он даже со мной поделился… Половинкой…
- Что?! – воскликнула Красотка Роуз, а я от неожиданности едва не выпустила тяжелую ткань из рук. – Поделился? Дитрих? Чтобы он и поделился? Не может быть! Я сплю! Это сон! Ущипните меня, кто-нибудь! Дитрих и «поделился» встретились в одном предложении! Я точно сплю…
- Да, поделился, - негромко произнесла я, крайне удивленная реакцией. Красотка Роуз покачивала туфлю на большом пальце, и молчала.
- Это меняет дело… Надо же! Поделился… - произнесла она, глядя на свое отражение. – Тогда все обстоит куда лучше, чем я думала. Кстати, я тут кое-что выяснила про эту Пикокиху! Ты там задницей стул проглоти на всякий случай! Так вот! Мадам Пикок – авильонка. А знаешь, почему она носит маску? А все потому, что она сбежала от мужа! И теперь до одури боится, что ее кто-то узнает и сообщит ее мужу, где она!
- Ого, - округлила глаза я, чуть не прошив себе палец.
- Вижу твое удивление, но это еще не все! – довольным голосом заметила Красотка Роуз, расправляя красную фривольную юбку. – Все дело в том, что она из очень благородной семьи. Ее отец ужасно строгий истинный джентльмен выдал ее замуж. Но муж с ней очень дурно обращался! О, если бы это был бы кто-то другой, то я бы сказала «ах, бедняжечка!». И тогда, под покровом ночи красавица слиняла, прихватив часть приданного, которое смогла унести. Разумеется, отец ее даже на порог не пустил. И сказал, что сообщит ее мужу. Тогда она укатила к нам, в Ностриакор!
У меня отпала челюсть.
- Вот, вот, дорогуша! Я знала, что ты будешь в шоке! Я тоже была в шоке, когда услышала все это, - кивнула Красотка Роуз, гордо поправив замысловатую прическу. – Поэтому поспешила с тобой поделиться! А ты, я слышала, хитрее, чем я думала. Правильно! Держи врагов близко! Пусть пока она у тебя обшивается, а мы придумаем, как отвадить от нее моего сына!
Мама дорогая! Это как же так! Они даже придумали мне биографию! Этот мир удивляет меня с каждым днем все больше и больше.
- Я хотела спросить вас об одной девушке, - осторожно начала я, видя, как оживилась Красотка Роуз. – Понимаете, Дитрих, в бреду зовет кого-то…
30.1
И тут лицо Красотки Роуз изменилось.
- Я знаю, - ледяным голосом произнесла она, скидывая движением головы со лба завитую прядь. – И девочки мне не раз говорили, что когда он напивается, он зовет ее.
- Кто она? – спросила я, пришивая кисточки к тесемкам.
- О, дорогуша… Это одна аристократка. Любовь всей его жизни. Он ее так называл, - скривилась Красотка Роуз. – Я говорила ему, что дело добром не кончится. Но кто меня
