Но нельзя было отрицать, что с Гарри Грейс была счастлива. Викторию удивило, что родители не возражали, когда они стали жить вместе. Она не сомневалась, что в ее случае это бы не прошло. А когда она высказалась на эту тему в разговоре с отцом, тот попросил ее не быть ханжой. На самом же деле, конечно, свою роль сыграло происхождение молодого человека. Ясно, что реакция оказалась бы диаметрально противоположной, будь Гарри из небогатой семьи. Виктория не раз откровенно говорила об этом, общаясь с Хелен, Харланом или Джоном. Она тревожилась за Грейси, ей так не хотелось видеть сестру копией их матери!
Торжественный обед по случаю вручения дипломов затянулся до четырех часов. Наконец все поднялись из‑за стола, и Грейси отправилась сдавать взятую напрокат мантию с шапочкой. Диплом она доверила Виктории и попрощалась, сказав, что поедет домой на машине вместе с Гарри. Вечером они собирались отмечать окончание в компании друзей. «Феррари» подарили сыну родители, когда он окончил бизнес‑школу. Виктория проводила парочку взглядом и, видя их жаркие поцелуи, вспомнила, как совсем недавно, будто вчера, Гарри стоял с теннисной ракеткой у общежития, куда вселялись первокурсники.
— Старею, наверное, — пожаловалась она отцу, садясь рядом с ним в машину. Скоро ей исполнится двадцать девять. — Совсем недавно нашей Грейси было пять лет. И вот она уже окончила университет. Как быстро пролетело время!
— Ты права. У меня такое же ощущение, как у тебя. — Виктория с удивлением услышала в его голосе сентиментальные нотки.
За те четыре года, что Грейси провела в университете, Виктория успела познакомиться с несколькими мужчинами — адвокатом, учителем, биржевым маклером, журналистом — и какое‑то время с ними встречалась. Но ни один не стал ей по‑настоящему дорог, и отношения длились не больше нескольких месяцев, а иногда недель. Сейчас в школе Мэдисон она уже руководила английской кафедрой, а жила все в той же квартире. Теперь у нее осталось двое соседей — Харлан и Джон. Банни уже три года как была замужем и успела дважды стать матерью. Она только что со всей семьей перебралась в Вашингтон. Ее муж работал в Госдепартаменте (все подозревали, что на самом деле — в ЦРУ), а сама Банни сидела дома и воспитывала детей. Харлан, как и прежде, работал в Институте костюма, а Джон учительствовал все в той же школе в Бронксе. В последние два года Виктория не посещала своего психотерапевта. Ей нечего было сказать доктору Уотсон. Они пришли к общему мнению, что дальнейшие сеансы не нужны. Никаких тайн и загадок не осталось. Ясно, что родители Виктории своей нелюбовью лишили ее веры в себя, а всю любовь отдали младшей дочери. Виктория не соответствовала стандартам образцовой американской семьи, где дети должны быть безупречно здоровы, красивы и спортивны. Нет, Виктория не затаила на них ни обиды, ни озлобления, но не испытывала и глубокой привязанности. Вот Грейси — другое дело: хорошенькая, обаятельная, она не подвела родителей. Но никакой ревности к сестре, ни зависти, ни неприязни Виктория не испытывала, она искренне любила сестру, считала ее единственным близким человеком. Доктор Уотсон, может быть, и не открыла Виктории ничего нового, но она помогла ей примириться с собой, оценить то хорошее, что есть в ее жизни.
Мужчину своей мечты она так и не встретила, а может, ей это и не суждено, зато она любит свою работу, как и прежде, ведет выпускные классы, а что до веса, так он, как и раньше, скачет то вверх, то вниз. Ее аппетит и, в конечном счете, вес зависели от погоды, от дел на работе, отсутствия или наличия личной жизни, просто от настроения. Сейчас Виктория весила больше, чем ей бы хотелось. У нее уже целый год никого не было, впрочем, сама она считала, что ее полнота с этим никак не связана. Харлан не боялся с ней спорить и утверждал, что она начинает больше есть и, соответственно, набирает вес всякий раз, когда перестает с кем‑то встречаться. Они уже давно купили вскладчину и установили в гостиной беговую дорожу и гребной тренажер, но Виктория к ним даже не подходит. А Джон с Харланом занимаются регулярно.
Отпраздновав с семьей выпускной Грейси, Виктория уже на следующее утро вылетела в Нью‑Йорк. Накануне вечером она ужинала дома с родителями, и это была единственная жертва, которую она приносила каждый раз, когда навещала родных. Отец подумывал о том, чтобы уже через пару лет досрочно выйти на пенсию. Мама по‑прежнему оставалась заядлой картежницей. И с каждым годом общих тем для разговоров у них оставалось все меньше. Отцовские шуточки насчет ее объемов Викторию уже мало трогали, теперь к ним добавились еще и замечания на тему ее затянувшегося одиночества, отсутствия молодого человека и в перспективе — бездетной старости. И причину всего этого отец опять‑таки видел в ее фигуре. Виктория давно перестала с ним спорить, что‑либо говорить в свое оправдание или объяснять. Просто пропускала его замечания и остроты мимо ушей. Ничего не менялось. И ее работу отец по‑прежнему считал пустой тратой времени.
За ужином Джим пустился в рассуждения о том, как после возвращения Грейси из Европы возьмет ее на работу в свое рекламное агентство писать тексты. После ужина, когда Виктория помогала матери загружать посудомоечную машину, неожиданно появилась Грейс. Поскольку она жила с Гарри, то нечасто заезжала домой, и сейчас ее приезд стал приятной неожиданностью. Раскрасневшаяся, с горящими глазами, она встала посреди кухни, обвела всех торжествующим взглядом и объявила:
— Я обручена! — Последовала немая сцена, потом отец с радостным возгласом подхватил младшую дочь на руки и закружил по комнате, как делал, когда она была маленькой.
— Прекрасная новость! А где Гарри? Я хочу его тоже поздравить!
— Завез меня, а сам поехал сказать своим, — ответила счастливая Грейс. Виктория молча отошла в сторону, Кристина кинулась обнимать новоиспеченную невесту. Тут Грейс подняла изящную ручку, и все увидели у нее на пальце кольцо с большим бриллиантом. Все правда, она действительно помолвлена.
— В точности как было у нас с папой, — взволнованно заговорила Кристина. — Мы объявили о своей помолвке в тот вечер, когда получили дипломы. А на Рождество поженились. — Общеизвестный факт. — А когда свадьба? — спросила она, словно готовая хоть сейчас начать приготовления. Ни у кого даже на миг не возникло сомнений в правильности решения, никто не сказал, что Грейс еще слишком молода для семейной жизни — ведь речь шла об отпрыске семейства Уилксов! Родители считали, что Гарри Уилкс — исключительно удачная партия. И это был главный довод, который исключал все остальные вопросы.
