глубоко вбираю его в себя, расслабляя мышцы горла, чтобы позволить ему войти дальше.
— Блядь… бери глубже.
Знание того, что он хочет большего, знание того, что он кончает, возбуждает меня. Я хочу, чтобы он запомнил этот момент на весь день, когда будет сидеть на совещаниях, пытаясь сосредоточиться на важных делах. Я хочу, чтобы этот образ запечатлелся в его памяти. Положив руку на его ствол, я провожу по его члену вверх и вниз, продвигая его глубже. Его тело содрогается, и он хватается за стол, отчего стакан с водой проливается, после чего раздается: — Я кончаю… Я, блядь, кончаю.
С предупреждением я сосу сильнее, наслаждаясь его вкусом, наполняющим мой рот. Когда его тело замирает, я замедляю свои движения, облизывая кончик его члена.
— Господи, ты умеешь сосать, — произносит он, задыхаясь.
— Ну, тебе помогает то, что у тебя самый совершенный и восхитительно манящий член во вселенной.
Он застегивает молнию на брюках и застегивает ремень, предавая себе презентабельность.
— Иди сюда, — приказывает он.
Я сажусь к нему на колени, обхватываю руками его шею и прикасаюсь носом к его коже. Он пахнет так чертовски хорошо, что я ловлю себя на том, что закрываю глаза и вдыхаю его аромат.
— Ты только что нюхала меня?
— Эээ… ммм, да.
— Я не хочу быть вдали от тебя в течение следующих десяти часов, — его голос остается спокойным, но я вижу, что он борется.
— Я люблю тебя. В ближайшие десять часов ничего не изменится, особенно это. Нам нужно вернуться в реальный мир.
Поглаживая его лицо, я наклоняюсь и мягко целую его в губы.
— Я хочу увидеть ребенка.
Я отстраняюсь, слегка смущенная его просьбой: — Прости, милый, но тебе придется подождать, пока он вылезет из моего влагалища.
Его выражение лица напрягается, как будто он пытается найти правильные слова: — Я имею в виду, я хочу увидеть ребенка… ну, знаешь, на УЗИ. Я хочу услышать, как бьется сердце.
Я продолжаю смотреть на него, пытаясь понять, чего он хочет, что именно его беспокоит: — Что случилось?
— Мне нужно знать, что это реально, что это не сон. Я хочу услышать сердцебиение нашего ребенка. Мне нужно услышать это своими ушами и убедиться в том, что оно бьется сильно.
Склонив голову, он на мгновение замирает. Он боится, что, во-первых, это единственная причина, по которой мы вместе, а во-вторых, если что-то случится с этим ребенком, то я не захочу его.
— Лекс… посмотри на меня.
Он поднимает голову, выглядя как маленький потерянный мальчик, испуганный и неуверенный.
— Я люблю тебя, Александр Мэтью Эдвардс. Будь то с этим ребенком или без него, мы все равно нашли бы способ быть вместе. Что бы ни случилось, я здесь. Помнишь, одержимые вместе навсегда? Я тоже хочу услышать сердцебиение ребенка. Я запишусь к врачу. А теперь пообещай мне, что постараешься быть продуктивным сегодня.
— Как твои простые слова могут меня успокоить?
— Потому что это то, что мы делаем, успокаиваем друг друга во время бури или мини-спада.
— Я люблю тебя, Шарлотта.
— Я люблю тебя, Лекс. А теперь, пожалуйста, займись работой, потому что мне нужен этот кофе. Он мучает меня все утро.
Улыбаясь, я спрыгиваю с его коленей, пока он убирает ноутбук в сумку. Он целует меня на прощание, обещая позвонить в течение дня. Я наливаю себе кофе и с большим удовольствием делаю глоток. Мгновенно отреагировав, я выплевываю его обратно.
— Кстати, кофе без кофеина, — кричит он, прежде чем закрыть дверь, — Извините, обычного для вас нет.
— Эта ведьма! Она добралась до тебя, не так ли?
— Она всех достала, — он смеется, выходя из квартиры.
* * *
Есть что-то успокаивающее и в то же время странное в том, что я сижу за своим столом. Это был мой дом вдали от дома, но сегодня я чувствую себя не в своей тарелке. Это потому, что я скучаю по нему, а сейчас только восемь сорок пять. Десять часов — это очень долго.
Я направляюсь в зал заседаний для нашей еженедельной встречи по понедельникам. Я не удивляюсь, когда Эрик втягивает меня в самый случайный разговор с Эммой, но я должна признать, что это заставляет меня смеяться и отвлекает меня от этой тревоги разлуки, поглощающей меня.
После окончания встречи я смотрю номер телефона и записываюсь на ультразвук. Сев обратно за свой стол, я открываю свои текстовые сообщения, не удивляясь, что там уже есть одно сообщение от Лекса.
Лекс: Итак, я сижу здесь и слушаю, почему нам нужно продать наши акции в другом подразделении, но все, о чем я могу думать, это о твоем утреннем пиршестве на завтрак сегодня утром. Это сводит меня с ума.
Я: Хм, под утренним завтраком, я полагаю, вы имеете в виду мой протеиновый укол? Да, мне это тоже приходило в голову… Ладно, может быть, миллион раз. Ты понимаешь, что сейчас только 10 утра?
Лекс: Да, я понимаю. Никогда еще время не тянулось так медленно. Фондовый рынок всегда был таким скучным?
BTW (прим. это укрощенное использование, полное звучит «by the way», что в переводе обозначает слово «кстати»), твои очки будут моей смертью.
Я: Я думаю, вам нужно вытащить свой разум из сточной канавы и вернуться в зал заседаний, мистер Эдвардс. Продуктивный генеральный директор всегда подает положительный пример своим сотрудникам. Случайно Кейт не свободна для кофе в 2 часа дня? И BTW мои очки действительно служат для какой-то цели, а не только для вашего удовольствия.
Лекс: Моя сотрудница передает вам привет и говорит, что она свободна для кофе в 2 часа дня, если вы свободны. И да… я сказал, что вы закажете чай. К вашему сведению, это последнее сообщение, которое я передаю между вами.
Я: Передайте ей, что я сказал «Здорово». И Бу! Ты — виновник торжества. У меня клиент, который только что прибыл. Люблю тебя, мистер Несговорчивый Эдвардс.
В два часа дня я сижу в кафе напротив Кейт. Так приятно вновь возобновить с ней общение, когда уже все открыто. Я просто не знала, как сложится наша дружба, когда все, о чем я хочу поговорить, это о том, что Лекс трахал меня дюжину раз за последние сорок восемь часов.
— Ну… как дела? — спрашивает она, делая глоток своего латте.
— Это будет странно? Ну, знаешь, говорить о нем?
— Пока ты не затронешь тему анатомии, я думаю, все будет хорошо.
— Пожалуйста, я не Эрик.
— Ааа, трогательно.
— Я думаю, это
