class="p1">– По силе Эби ей не проиграет.
– Даже выиграет, если рядом будут Норин и Мэри-Линетт.
– Верно. Но что потом? Мы запрем Ариадну в подвале? – Мужчина бросает окурок и тушит его носком ботинка, при этом растягивая губы в кривой ухмылке. – Так себе идея.
– Во всяком случае, взаперти Ари не сможет никому навредить.
– И не завершит жертвоприношение.
– Я придумаю, что делать дальше. Ты можешь на меня рассчитывать, Джейсон.
– Я и не сомневаюсь, мальчик. – Он вновь откашливается, потирает ладонью рот и, сгорбившись, отходит от машины. – Обсудим план завтра.
– Договорились.
– Отдохни и вылечи уже эту руку.
Я закатываю глаза, а он удаляется, устало улыбаясь. Однако на крыльце Джейсон останавливается и пристально смотрит на меня через плечо.
– Там, в машине, есть патроны.
– Что?
– Мэри-Линетт сказала, у тебя есть оружие.
– Да, я… Бетани отдала мне «браунинг» отца.
– Отлично. А то с этим луком ты выглядел по-идиотски.
Класс! Джейсон в очередной раз усмехается, а я шумно выдыхаю. Некоторые вещи никогда не меняются.
Глава 12
Клуб неудачников
Вернувшись в коттедж, я замечаю на пороге и на дверном косяке кривые иероглифы, выведенные белым мелом. Прохожусь по надписи пальцами. Что это?
– Это моя детка постаралась, – хрипит Роттер, оказавшийся рядом.
Я перевожу на него взгляд и не знаю, что сказать. Мне не нравится его интонация, не нравится вид, с которым он ведет разговоры об Эбигейл. Но я молчу. Он отец. Меня никто не спрашивает, как он должен и как не должен общаться с дочерью.
– Что обозначают эти символы?
– Эби вычитала их в книжке своей мамаши. Они защищают, не дают злу переступить порог и прочая дребедень. Благодаря этим каракулям мы скрывались многие годы.
– Полезные каракули.
– Да не то слово! Я много чего полезного нашел в вашем мирке. – Дюк выковыривает мизинцем остатки еды из зубов и по-идиотски улыбается: – Золотое дно эти ваши ведьмочки.
– В каком смысле?
– Моя дочурка многое умеет.
– Вам с этого что?
– Ну вы ведь не думаете, что она помогает бесплатно, верно?
Я вглядываюсь в серые глаза гостя. О чем он говорит? Не понимаю. Он торгуется? Продает свою дочь? Желчь подскакивает к горлу ярым пожаром.
– Что?
– Ты меня услышал.
– Вы здесь ради денег?
– Моя детка подвергается немыслимой опасности! – напоминает он и разводит руки в стороны. – Конечно, это будет дорого стоить. А ты как хотел? Думал, мы приехали в эту дыру, чтобы подержать вас за руку, пока вы давитесь соплями?
– Но она не вещь, которую вы можете…
– Я сам разберусь, что мне делать с моей дочерью.
Невероятно!
Не все монстры обитают в аду. Некоторые из них живут рядом с нами, наши соседи, друзья, они только внешне похожи на обычных людей, внутри они гниют и смердят, как протухшее мясо. Я морщусь от отвращения и отворачиваюсь от Роттера.
– Что тебя так испугало? – кричит мне в спину Дюк. – Кишка тонка? Да?
Не оборачивайся! Не оборачивайся!
Я поднимаюсь по лестнице, забыв про боль. Не знаю, как Эбигейл терпит этого ублюдка. Но, клянусь, если он хотя бы пальцем ее тронет, я с него кожу живьем сдеру. К жестокости в сверхъестественном мире я привык. Смотреть на жестокость в настоящем мире у меня попросту нет ни сил, ни желания.
Я собираюсь пройти в гостевую комнату, но замечаю, что дверь в спальню Ариадны приоткрыта. Останавливаюсь, ощутив, как судорога прокатывается по телу, ведь я, наивный идиот, думаю, что Ари вернулась домой. Но затем я вижу Хэрри, сидящего на кровати, и Эбигейл, сосредоточенно вырисовывающую что-то за столом.
– Чего вы там застыли? – неожиданно спрашивает Эби. – Может, пройдете?
У Ари в комнате ничего не изменилось: шторы задернуты, кровать смята. Я пытаюсь не показывать, как чертовски сложно мне тут находиться, и выдавливаю пресную улыбку.
– Чем занимаетесь?
– Я рисую.
Эби вновь поворачивается лицом к столу. А я подхожу ближе, чтобы посмотреть на ее произведение искусства. На удивление, девочка и правда очень хорошо рисует. Сейчас ее эскиз напоминает мне нашу церковь, которая находится на въезде в Астерию.
– Неплохо.
– Спасибо. Я знала, что вам понравится.
– О чем вы секретничали с Джейсоном? – отстраненно спрашивает Хэйдан и нервно стягивает с лица очки. – Может, поделишься?
– Да нечем делиться, – как можно безразличнее отрезаю я, – ничего интересного.
– Ты издеваешься?
– Хэрри.
– Мэтт. Что за фигня? – Брат поднимает на меня взгляд. – Будешь врать мне?
– Нет.
– Тогда о чем вы говорили?
– Ему просто захотелось… – Я начинаю в очередной раз выражаться на языке жестов, который обычно выдает мою ложь с потрохами. – …покурить.
– Ты считаешь, я слабак, – кивает Хэйдан и надевает очки, – думаешь, я ни на что не способен. Думаешь, я лишний груз, который тормозит тебя.
– Что за чушь.
– Я знал! Ты никогда в меня не верил.
– Хэрри! – Брат поднимается с кровати, идет к двери, а я преграждаю ему путь. – Остановись, ладно? И не говори чепухи. Сейчас не время…
– Для чего не время? – Он глядит на меня так обиженно и зло, что я застываю. Какого черта мы вообще с ним спорим, если я пытаюсь его шкуру спасти? – Ари в меня верила.
– При чем тут Ари?
– Она знала, что я могу помочь. Она доверяла мне, а ты вечно действуешь один.
– Я не действую один. Ты ведь ездил со мной к Логану, забыл уже?
– Да, как личный водитель, я вполне могу пригодиться. И как фантазер. И как лжец.
– Я не хочу выяснять отношения, – раздраженно бросаю я. – Все мои действия имеют смысл. Если ты еще этого не понял, мне очень жаль.
– Мы с тобой пообещали, что не будем друг другу врать.
– И к чему это привело? Ты умер.
– Сейчас я жив.
– Только потому, что Ари – самоотверженная идиотка.
– Я хочу быть в курсе того, что происходит, – отрезает Хэйдан, нахмурив брови, – ты не должен оберегать меня. Иногда я срываюсь, порой мне страшно…
– Еще вчера ты не мог самостоятельно вести машину, а сегодня уже рвешься в бой?
– Я сам разберусь.
– Нет, не разберешься.
– Почему ты никогда в меня не веришь, Мэтт? – выкрикивает он, округлив ореховые глаза, а я отворачиваюсь, стиснув зубы. – Дай мне шанс! Я хочу помочь.
– Ты сделал так много. Ты умер! – Я смотрю на брата. – Лучше ты дай мне шанс позаботиться о тебе. Я стоял на кухне и смотрел, как Ариадна держится за твою руку. Ты нашел в себе силы вскочить, ты схватился за ее пальцы, а я просто сидел.
Хэйдан отступает, а я закрываю
