Фатах-хана, с кучкой тщеславных мерзавцев налево, к пристани (банд) шейха Бахлула16. Хан Заман держал своих людей начеку в соответствии со всеми правилами и тактикой (батузук-у-ясамиш) и был готов к сражению. Храбрецы, крепко державшие сердца в своих руках и готовые пожертвовать жизнью ради чести, вышли со всех сторон и вступили в рукопашный бой. Величайшие герои ринулись на Хасан-хана Бачготи, и перед незначительным числом лучников он предпочел позор отступления. В этот момент подошел Шер-хан с группой смельчаков, жаждавших схватки и отважно сражавшихся. Он оттеснил победителей к городу. Черносердечные афганцы решили, что победа у них в руках, и двинулись в другом направлении. В это время Хан Заман с группой непреклонных воинов вернул себе победу. Он атаковал врага с тыла стрелами и положил конец пустя чному успеху афганцев. С Божьей помощью, поддерживающей вечную власть, вскоре была добыта великая победа. Богатая добыча и много отменных слонов попали в руки царских подданных. Если даже те приверженцы верховной власти, чьи сердца лишены искренности, а устремления неразумны, могут воздвигнуть столь победоносные знамена только потому, что с этой властью связаны, то как описать размах побед,
которые одерживают искренние и преданные
Глава 35
О стремительном походе Его Величества Шахинш аха к Мал ьве, о том, как его дарующая справедливость тень простерлась над страной, и о его возвращении в столицу
Когда мироукрашающий Аллах утверждает столпы лК/ч удачливого, Он совершенно подавля ет его противни-
/Др ков. И повергает тех, кто принимается нахваливать
/Дч 4S пшеницу, но продает ячмень1, вместе с явными и тайны-ми супостатами, и, дабы исполнилось правило «[сначала] наиболее важное, а затем менее важное»2, Он начинает с того, что втаптывает в пыль позора внешне и внутренне порочных и низвергает их как отверженных в царство уничтожения. После чего отправляет внутренне никчемных в пучину погибели и тем очищает мир от тех, кто с лисьей пронырливостью надевает обличье верных, а вершит труд врагов. Словом, когда украшающий мир Господь позволил такой победе выпасть на долю Али Кули-хана, Он усилил степень его опьянения. Тот не отослал ко Двору добычу сей небесной победы, что стала подарком Аллаха. Миропокоряющий разум Шахиншаха пожелал посетить восточные области, дабы опьянение Хан Замана не перешло в безумие. Однако когда узнал, что исправление Адхам-хана, ставшего строптивым после победы при Мальве, — более насущная задача, то решил посетить и успокоить сей край — один из великолепных даров Аллаха. Превосходный разум повелителя, который в начале событий неизменно устремляет взор к их окончанию, и его дальновидность, размышляющая в начале дел, каким образом их можно счастливо завершить, требовали, чтобы в первую очередь он погнал коня намерения к Мальве, дабы деяния тех злодеев не стали непоправимы. Он был заня т этими мысля ми, когда Садик-хан прибыл ко Двору и поведал об истинном положении дел. Это утвердило Его Величество в приня том решении, и военачальникам было велено выполнить необходимые приготовления для похода. Его врожденная доброта побуждала сердце к исправлению Адхам-хана. Желание узреть сей восхитительный край и решить эти дела укрепилось в его дальновидном разуме. Он оставил Муним-хана Хан-ханана, Ходжа Джахана и некоторых других в Агре и, не уведомив высокопоставленных чиновников и глаза государства3, отбыл с отрядом особых слуг в благоприятный час дня сарош, 17 ардибихиш-та, Божественного месяца, что соответствовал воскресенью, 11 шааба-на 968 г.х. (27 апреля 1561 г.).
140
Проходя мимо крепости Рантанбхур, которой управлял Рай Сарджан, он [Акбар] не подумал о том, чтобы захватить ее, а продолжал свой путь. Рай Сарджан, услышав о приближении победоносного отряда, послал с заслуживающими доверия военачальниками достойные подношения и з;тс^вд(5^^^;п>с^^о]31й4 неизменное повиновение. Когда он [Акбар] остановился близ цитадели Гаграуп4, одной из мощных крепостей Мальвы, стало известно, что Баз Бахадур передал ее одному из своих доверенных [слуг], и она до сих пор не взята. Его Величеству было также доложено, что Адхам-хан намеревался ов^а^<5^пэ ею лично. В один из дней, когда Его Величество находился там, герои-завоеватели получили повеление окружить твердыню (букв. «взять это гнездо мощи»). Когда управитель [крепости] узнал, что Шахиншах накрыл ее тенью завоевания, он, будучи талантливым и дальновидным, сделал ключи от цитадели дополнительным средством своей безопасности и был возвышен, облобызав землю. Его удостоили царских милостей. Его Величество оставил Халдина управлять сей славной крепостью и продолжил путь в 141 конце того же дня. Он двигался стремительно всю ночь и наутро — в пору расширения сердца и удлинения жизни — прибыл в окрестности Сарангпура. Он совершил продолжительный переход (от Агры), в котором было столько подъемов и спусков, за шестнадцать дней и водрузил свои рассеивающие тьму знамена вблизи Сарангпура в
день бахман, 2 хурдада, Божественного месяца, что соответствовал вторнику, 27 шаабана [968 г.х.] (13 мая [1561 г.]).
Достойным удивления стало то, что в тот же день Адхам-хан выступил из Сарангпура с намерением взять крепость Гаграуи и прошел 2 или 3 коса. Он не ведал о походе Шахиншаха. Хотя Махам Анага выслала быстрых гонцов, чтобы предупредить его о походе и дать ему возможность свершить надлежащие приготовления для испо.^:не:ни1 службы, однако стремительность Его Величества Шахиншаха оказалась такова, что и посланцы грез не в силах были поспеть за ним — на что же тогда способны скачущие во весь опор гонцы? Адхам-хан снарядил свои войска и спокойно двигался к Гаграуну, когда вдалеке показались мироозаряющие золоченые шары (каукаба). Хотя лишь меньшая часть победоносных отрядов сопровождала в ту ночь стремя Его Величества, однако на всех тех равнинах и пустошах из-за ратей Божественной милости явились такие сонмы и множества бойцов невидимого мира и всадников небесной обители, что они [войска Акбара] показались глазам воинов неисчислимыми. Несколько солдат Адхам-хана, выехавших вперед него, внезапно наткнулись на царскую свиту. Когда их взгляд упал на Его Величество, они непроизвольно соскочили с лошадей, замерев в нижайшем почтении. Адхам-хан был изумлен, видя, что его люди столь смутились и бросились с лошадей. «Милостивый Аллах, кому они изъявляют такое уважение?» В удивлении он вскочил на лошадь и подъехал ближе. Когда его взгляд упал на мироозаряющую красоту Его Величества Шахиншаха, [Адхам-хан] смешался и, подобно кру-жимой пылинке, спешился и засвидетельствовал почтение. Он приник лицом зависимости к пыли мольбы и был возвышен, облобызав стремя. Поскольку
