— Капитан! Это не мы! — побледнел служивый, — нам ее так выдали в тюрьме! Она там на заключенного набросилась!
— Подскажи мне, пожалуйста…
— Рядовой Ригал!
— Так вот, рядовой Ригал, — очень спокойно и глубоко дыша продолжил я, — откуда в одиночной камере взялся другой заключенный, помимо госпожи Сатор?
От моего вопроса у совсем еще мальчишки случился ступор. И пока он нелепо смотрел в пространство, пытаясь связать все в единую логическую цепочку, я подошел к Онике. Плетение “оков” видел отчетливо, но для начала решил просто снять кандалы. Учитывая сколько кар обещал один взгляд под заклинанием, остужающим все эмоции, давать девчонке волю сейчас точно не стоит. Для начала, по-крайней мере, стоит залечить разбитые коленки, плачевное состояние которых под действием магии пока не ощущается в полной мере.
Правда, когда я подошел впритык, гнев у Сатор сменился испугом, темные зрачки чуть ли не затопили всю радужку, говоря о сильном приступе страха. О том, что будет дальше догадался по имеющемуся опыту и успел прихватить девушку за плечи, не дав ей съехать на пол. “Третий обморок”, - задумчиво посчитал я, пока снимал кандалы и распускал плетение. Закончив, поднял бессознательную малышку на руки и отправился к себе домой, через рабочий портал.
Оказавшись в коридоре своего жилища, не долго думая, толкнул ближайшую дверь и пересек просторную гостиную, направляясь в спальню. В комнате, как и во всем доме, обстановка была весьма аскетичная: широкая кровать по центру, одна тумбочка и шкафы вдоль стены. Прямо за ними был еще один выход — в ванную комнату. Единственным предметом декора, который на общем фоне смотрелся даже вызывающе, были темно-синие занавески с серебристым цветочным узором. Выглядели они, на мой взгляд, нелепо, но зато отлично отводили глаза всем желающим подглядывать в это окно. А простые, на первый взгляд, плетения не привлекали ненужного внимания к дому, потому что любое заклинание, наложенное на стекло, моментально превращало здание в объект для повышенного интереса. А так занавески с распродажи, купленные какой-то хозяйственной кумушкой. Таких в городе полно, чуть ли не в каждом окне.
Прикинул, что в целом систему безопасности дома обойти без шума не получится, и со спокойной душой уложил бессознательную зельеварительницу на постель. Сам уселся рядом на край кровати и задумался. Худые коленки, торчащие из рваных прорех платья, требовали срочного лекарского вмешательства. Простые ссадины и синяки — ничего серьезного, что я не мог залечить сам. Однако, вспоминалось возмущение Сатор, когда Викраш вытащил из декольте документы… Поводов у девчонки для истерики и так достаточно, стоит ли еще подливать масло в огонь?
Вызывать целителя сюда не вариант. Адрес моего дома в Эрусвальде, пожалуй, знали только Викраш и отец. Теперь, правда, еще и Сатор в курсе, но эта информация попадала под действие клятвы не разглашать обо мне ничего из личного.
Представив себе необходимость вызывать экипаж и вести девушку к лекарям, тяжело вздохнул. Прикинул, сколько вопросов мне зададут, на большинство которых возможности ответить просто нет. Пришлось выбирать меньшее из зол и наложить на малышку парочку заклинаний: “общее обезболивание” и “здоровый сон”. Последнее гарантировало, что девушка проспит пару часов.
Закончив с обезвреживанием Сатор, ушел в ванную за водой и полотенцами. Грязь и кровь с ног перед целительством нужно вытереть максимально тщательно. Это ускорит процесс заживления, и в целом магия сработает более качественно. Рядом с раковиной висел медный таз, редкий декор от архитектора Риранди, который за последние пять лет впервые был снят со стены и использован по прямому назначению. Наполнив его теплой водой и прихватив пяток чистых полотенец, вернулся к своей пациентке.
Что-то внутри меня категорически было против задирать юбку, поэтому выпустив когти просто отрезал ткань чуть выше колена. В свое время оказывать медицинскую помощь товарищам в боевом отряде приходилось не раз, но несмотря на солидный опыт, сейчас чувствовал себя мерзко. Мысли о том, что девушку я лечу, после вида голых сбитых в кровь коленок, как-то не помогали. Да еще и на бедре обнаружился внушительный синяк, уходящий куда-то выше под край платья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пока оттирал кровь и грязь, думал исключительно о том, как проучить Викраша за такой прокол. Еще надо не забыть забрать вещи зельеварительницы, которые отправили на конспиративную квартиру. И в целом надеяться, что все это выглядит на самом деле не так плохо, как в сложившейся картине из моей головы.
Совсем не дотрагиваться до девушки не получалось, приходилось одной рукой придерживать за узкие щиколотки, а другой держать полотенце и тереть им по стройным ногам. “Мда, Саарин, испытывать неловкость от вида разбитых коленок и чувствовать себя при этом маньяком-извращенцем — явный сигнал, что пора посетить бордель мадам Мелисиль”, - неожиданно сказал я сам себе давно назревший вывод. Да и с отмыванием женских ног тоже уже закончил, максимально тщательно оттерев их.
Дальше все стало значительно проще, поскольку заживляющие плетения тесного контакта не требовали. После первого заклинания ссадины начали активно стягиваться, к удаче Сатор, даже не оставляя рубцов. Остальная магия была направлена на заживление синяков и общее укрепление физического здоровья. Учитывая гематому на бедре, наличие других не исключал и на плетения, подходящие к случаю, не скупился. Через минут пятнадцать активных па руками над малышкой, темные пятна на ногах заметно посветлели.
Напоследок, вымочив еще одно полотенце уже просто под краном, вернулся к зельеварительнице и вытер грязь с лица. Макияж на удивление выглядел так, как будто его только нанесли. Впрочем какие-то охранные плетения вылетающие из заколки каждый раз, когда я тер по местам нанесения краски, быстро развеяли мои вопросы.
Прикрыв уже давно сладко посапывающую девушку свободным концом одеяла, ушел искать последний доклад. Два дня назад мне передали отчет по всей информации, которую удалось найти по обморокам Сатор. Правда, бумажки остались в кабинете академии и оставлять зельеварительницу совсем одну не хотелось. Впрочем, за десять минут с ней ничего не случится, да и заклинание сна все еще действует.
Вернулся я быстро и уселся в своей гостиной на диване с интересующим отчетом. Девушка по-прежнему беззаботно спала и даже успела завернуться в одеяло, как гусеница, чем вызвала у меня улыбку.
А вот изученные документы веселью не способствовали. Пришлось углубиться в отчеты лекарей из Спецтьмы и медицинскую карту адептки Сатор. Из пансиона и вовсе никакой информации добыть не получилось. Документы малышки числились утерянными, а целитель, работавший в то время, скончался от старости год назад. Погрузившись в бумаги и пытаясь припомнить значение указанных терминов, не сразу заметил пробуждение зельеварительницы. Некое чувство безопасности от нахождения в собственном доме, сыграло против меня: оторвался от стопки белых исписанных листов в руках, лишь когда шлепанье босых ног по паркету раздалось в паре метров от меня. На голые коленки взглянул лишь, чтобы убедиться в эффективности собственных лекарских навыков. От синяков остались лишь светлые желтые пятна, а значит через пару часов малышка будет полностью здорова. Голову поднял, встретившись с Оникой глазами, лишь когда она встала прямо передо мной на расстоянии руки. Ноздри у нее гневно раздувались, в такт с ними вздымалась грудная клетка. Брови хмуро сведены, а губы оказались обиженно поджаты. Оценив грозный вид, я процитировал:
— При отличном состоянии здоровья, адептка Сатор дважды теряла сознание в период обучения на первом курсе. По словам самой учащейся это происходило из-за конфликтов с недружелюбными однокурсниками в связи со стрессом. В Спецтьме два раза, на моих глазах три. Итого пять потерь сознания на одну девушку. Это похоже на систему. Что за обмороки, Сатор?
Вопрос с шумом застучал в висках, вызывая приступ злости. Этот рогатый Табурет сидит тут, как ни в чем не бывало и спокойно смотрит мои медицинские документы! Я вырвала эти бумажки из рук Муреса и изо всех сил треснула ими по рогатой морде. Удар вышел настолько сильным, а дарх настолько непробиваемым, что документы вылетели из моих рук и хаотично подлетели, осыпав разведчика своеобразным листопадом. Капитан даже головой не дернул, продолжая все это время смотреть прямо на меня в упор. Но в глазах у мужчины загорелся нехороший огонек, неожиданно сильно меня испугавший. Я даже сама до конца не поняла, что заставило бешеным пульсарчиком вылететь из комнаты и оказавшись в знакомом коридоре стремительно метнуться в телепорт. О том, чтобы у меня все еще был допуск к порталу, молилась Опу чуть ли не в голос. Мурес появился, когда я уже была охвачена светом переноса. Мужчина спокойно облокотился на дверной косяк и скрестил руки. Последнее, что мне запомнилось, насмешливая улыбка на плотно сжатых губах.
