стало гораздо проще дышать и размышлять логически.
Авдей прислонился спиной к каменной стене, скрестил на груди руки и свысока посмотрел на девушку.
— Я внимательно слушаю тебя, красавица.
Впервые за последний год Ева почувствовала себя неуверенно. К белым щекам прилила кровь.
— Мне нужна помощь…
— Это я уже понял.
— …чтобы вернуть из Нави двух мертвецов.
У Авдея округлились глаза, но он смотрел на нее и внимательно слушал.
— Только один из них мечется между Явью и Навью, — закончила Ева. — Но ты не тревожься. Твоя задача — отправить меня в смерть на несколько суток.
Авдей глубоко задумался и потер лоб. Казалось, он впал в ступор, но через пару минут смущенно кашлянул и ответил приглушенным голосом:
— Смочь это я смогу. Вопрос в том, как ты собираешься за это платить. Я знаю, что ты и твои подруги бедны. Живете за счет университета…
— Неправда, — отрезала Ева, сменив умоляющий тон на холодный. — У нас есть наследство. Самое большое — у меня. Дом, деньги, и…
Она замолкла от того, что Авдей принялся оглядывать ее фигуру цепким, ощупывающим, мерзким взглядом. И душа невольно сжалась от неясной тревоги. Мысленно девушка взмолилась о том, чтобы не услышать самое худшее.
— Деньги и у меня есть, — сказал он, ухмыляясь. — А вот покладистой девицы под боком нет. Согласишься разделить со мной ложе — так и быть, помогу. На нет же и суда нет. Решай.
Еву передернуло от отвращения, и она оттолкнула мужскую ладонь, протянутую к ее покрасневшей от волнения щеке.
— Хорошо, — ах, как непросто далось ей это слово! — Но это потом. Сперва дело.
Он кивнул, но не спешил уходить и продолжал смотреть на девушку. В темных глазах загорелась поганая похоть. Была бы сильная и крепкая Влада на Евином месте, уже огрела бы бесстыдника кулаком по смазливому лицу и была бы такова. Но у Евы слишком слабые и тонкие руки для подобного, да и драться ей не приходилось. Даже в приюте.
— Ступай, — ровно велела она, жалея, что не может, как Ева, управлять чужим сознанием. — Потом поговорим. Я пришлю записку, когда подготовлюсь к смерти.
И, не сказав больше поганцу ни единого слова, она развернулась и неспешно пошла прочь, провожаемая его липким взглядом.
Они обменялись записками уже на следующее утро
* * *
Ева пропала.
Уже несколько дней она не возвращалась в комнату и не появлялась на занятиях. И без того мрачная, унылая и грустная Влада нервничала еще сильнее. А Лира вела себя так, словно ничего плохого не происходило. Более того — пока Влада беспрестанно подходила к окну и пыталась высмотреть на фоне заснеженной улицы Еву, неунывающая Лира Конт насвистывала песенку. Где услышала ее, она не могла вспомнить, но слова крутились в голове:
— Эх яблочко, да на тарелочке… Надоела жена — пойду к девочке…
— Конт, что ты там насвистываешь! Хватит!
— Эх яблочко, да с голубикою… Подойди, буржуй, глазик выколю… — продолжала напевать Лира беззаботным, но странно дрожащим голосом.
— КОНТ!
— Эх, яблочко, куда ж ты котишься… К чертям в лапы попадешь — не воротишься!
Это оказалось последней каплей. Подскочив к нерадивой певице, Влада схватила ее за шиворот и резко поставила на ноги. Лира от шока даже не стала сопротивляться и молча смотрела в ее перекошенное от гнева лицо.
— Поешь всякий вздор! — рычала Влада, при каждом слове встряхивая жертву, как тряпичную куклу. — Они пропали! Сначала Веста! Теперь Ева!
Темные глаза Лиры нехорошо блестели, а полные губы дрожали. Но Влада предпочитала этого не замечать.
— Чего молчишь?! Куда Ева делась?
— Она хотела устроить ритуал с некромантией, — призналась Лира, потому что совесть оказалась сильнее молчания и вражды. — Вернуть Романа Рейта хочет.
Влада помолчала несколько секунд, собираясь с мыслями. Лире казалось, будто она ее оттолкнет, но нет. Резко разжав пальцы, Влада отошла от соседки и с отвращением посмотрела на нее сверху вниз.
— Вот ваша хваленая солидарность Темных, да? Готовы наворотить дел и заварить кашу, лишь бы никто не помешал вам в ваших страшных делах…
— Владушка, солнце, послушай…
— Уйди, дрянь ты этакая! Я ненавижу Темных! Вы все пакостите и творите зло, а мы, Светлые, должны это исправлять! — продолжала кричать Влада, активно жестикулируя. — С меня хватит! Я отправляюсь в Чарсовет! Расскажу там, что ты умолчала о смертоубийстве подруги!
Но не успела она чаропортировать, как за дверью раздался громкий топот и в комнату ввалился Антон Яхонтов — рыжеволосый паренек, в заснеженном тулупе и в валенках. Он тяжело дышал, его побелевшее лицо искажал ужас, а на руках у Антона лежала Ева без сознания. Меловое личико с закрытыми глазами казалось почти мертвым, а сама некромантка не подавала признаков жизни, даже когда он бережно опустил ее на кровать.
— Ой! — запричитала Лира, прижав ладони к щекам. — Евушка! Как же так?! Что же с ней приключилось?!
— Отойди! — рявкнула Влада и оттолкнула ее от кровати. — Не смей ее касаться! Ты — как змея! Убьешь ее своим ядом!
— Тише вы! — прикрикнул Антон.
Он выпрямился и резким движением сорвал с головы шапку, вытер мокрым рукавом пот со лба. На пол посыпался обильно снег.
— Я застал ее после ритуала с некромантом Авдеем из вашего университета… — тяжело дыша, объяснил Яхонтов. — Чудом… Она ушла в Навь. По своей воле. Я исколотил этого… гада…
Влада сумрачно посмотрела на Лиру, а та послала упрямый взгляд ей.
— Ева не рассчитала силы. И если за три дня и три ночи ничего не сделать, Ева останется там навсегда. Она умрет, — безжалостно продолжал Антон. — Поэтому я отправляюсь с ней к Кощею Бессмертному. Только он может подсобить.
С этими словами он снова подхватил на руки безжизненное тело некромантки и был таков.
От отчаяния и бессилия Влада размахнулась и ударила Лиру по лицу крепко сжатым кулаком. Та отлетела к своей кровати, рухнула на нее и неловко схватилась руками за бортики, чтобы не упасть. Затем потрогала ладонью правый глаз, стремительно наливающийся синим цветом, и тонко засмеялась.
— Ой, Владушка, кажется, синяк будет!
Лира расхохоталась — звонко, надломленно, истерично, и смеялась до тех пор, пока Влада не вышла из комнаты, с яростью захлопнув за собой дверь.
Но ни та, ни другая не заметили, как растерянно, с грустным мяуканьем кот Агат трогает черной лапой серую кошку Сильву, безжизненно лежавшую возле Евиной кровати.
Глава 5. Разорванная клятва
У Антона Яхонтова невыносимо колотилось сердце, когда он чаропортировал в чертоги Кощея. Замерев на несколько минут, он зажмурился и
