— Сомневаюсь, что мы встречались раньше, — сказала она, глядя на него поверх своего стакана.
— Орхидея, неужели ты действительно не узнаешь меня?
Орхидея пожала плечами. Половина мужчин, с которыми она знакомилась, говорила нечто подобное, причем каждый из них считал, что это новый, оригинальный способ.
— Твое настоящее имя Сью Энн Уэлч.
Сью Энн Уэлч.
— Откуда… откуда вы это знаете? — дрожащим голосом спросила она.
— Меня зовут Пол Баджио, но сейчас я называюсь Пол Дженсен. Ну вот, теперь ты вспомнила меня? — добавил он, когда Орхидея взвизгнула и повисла у него на шее. Она закружила его с такой силой, что он засмеялся и отступил назад. — Эй, не сбей меня с ног! Я тоже очень рад тебя видеть.
— Пол! Пол! Боже, в последний раз, когда я видела тебя, ты плакал и был зол, как черт, потому что тебя «сыновили» люди, которых ты даже не знал!
— Ну а сейчас я только что закончил медицинскую школу. Помнишь, я всегда говорил, что сделаю это? Теперь я интерн в Университетском госпитале.
Забыв о присутствующих, они снова и снова обнимали друг друга.
— Не могу поверить. Просто не могу поверить, — все твердила Орхидея. Пол был частью ее прошлого… можно сказать, принадлежал к ее корням.
— А я верю. Это судьба, — заявил Пол. — Судьба свела нас вместе.
Университетское кафе заполнено студентами: кто занимался во время еды, кто вполголоса болтал.
— Обучение медицине способствует обнищанию, — говорил Пол Орхидее за кофе с круассаном, когда они рассказывали друг другу о своей жизни. Его прямые брови, когда он хмурился, соединялись в одну линию. — Особенно в моем случае. Мои родители — люди, которые усыновили меня, — лишились почти всех своих денег, когда пришлось отправить отца в частную лечебницу. Так что большую часть суммы мне пришлось добывать самому.
Он горестно вздохнул:
— У меня огромные долги — уже больше тридцати шести тысяч долларов.
— Но ты врач! — восторженно воскликнула Орхидея. — Это замечательно!
Пол уплетал круассан с ветчиной и индейкой.
— Надеюсь, мне недолго оставаться бедным… Я стану хирургом-ортопедом и буду специализироваться в спортивной медицине. Да, вот где большие деньги, и у меня есть планы открыть солидную клинику для спортсменов, может быть в Калифорнии.
— В Калифорнии, — повторила Орхидея, думая о своем горьком опыте в Беверли-Хиллз.
— Довольно обо мне. Как насчет тебя и «Голубых Орхидей»? Я прекрасно помню, каким маленьким растрепанным сорванцом ты была, вечно дралась. Боже, я едва могу поверить своим глазам — в какую красотку ты превратилась. Я даже готов полюбить рыжие волосы, если ты мне позволишь.
Она устремила на него долгий многообещающий взгляд.
— Такие рыжие волосы, как у тебя… каштановые, или как их еще назвать… просто возбуждают меня, — заявил Пол.
Официантка положила их счет перед Полом, но Орхидея быстро схватила его.
— Я возьму, — заявила она.
Пол обычно возвращался с дежурства усталым. Иногда он просто проходил к ней в комнату и засыпал на ее постели, в то время как Орхидея, уютно устроившись рядом с ним, готовилась к занятиям по драматургии Ренессанса.
— Ты очень отличаешься от других, Орхидея, — говорил ей Пол. — Более утонченная и переполнена жизнью. Валентина просто сошла с ума, когда разрушила «Голубые Орхидеи»? Какая ошибка! Держу пари, она сейчас об этом жалеет.
Они подолгу гуляли, ходили в кино на территории университета, покупая билеты по дешевке. Однажды, когда Орхидея, не подумав, купила себе кожаный жакет в университетском магазинчике, Пол, казалось, был шокирован.
— Ты так легко потратила триста пятьдесят долларов на жакет, похожий на куртку летчика.
— Кожа — хорошее помещение денег, — объяснила она.
— Ну, может и я когда-нибудь смогу позволить себе «помещать деньги» таким образом, — сказал он, разглядывая мужскую куртку из мягкой темно-коричневой кожи, — но не сейчас. На сегодняшний день мне вполне хватает моего старого вельветового пиджачка.
Она восхищалась его позицией. Ей нравилось быть с ним. Она постепенно вновь обретала вкус к жизни. И все это благодаря Полу. Он не имел ни малейшего представления о том, с каким ощущением она приехала в университет. Иногда она даже позволяла себе помечтать… Что ж, Пичис не раз намекала, что ей следует обзавестись семьей.
День рождения Пола был в январе, и Орхидея долго и напряженно думала, прежде чем решиться подарить ему чек на тысячу долларов. Это слишком большая сумма, чтобы подарить ее мужчине, с которым она была близка всего три месяца, но она получала деньги от Эдгара, продолжали поступать авторские гонорары за ранние хиты «Голубых Орхидей», к тому же Пичис подарила ей на Рождество чек на крупную сумму денег.
— Я не могу принять это, — сказал Пол.
— Это всего лишь деньги. Я хочу, чтобы ты купил один из тех кожаных пиджаков, которые тебе так понравились.
— Не могу.
— Конечно можешь, — сказала она, улыбаясь. — Все, что от тебя требуется, — зайти в магазин, снять один из пиджаков с вешалки, подойти к продавцу…
— Хорошо, хорошо, — смеясь, согласился он. — Я куплю его. Но я хочу, чтобы ты знала, Орхидея, я рассматриваю это как долг. Когда-нибудь я заплачу тебе с процентами.
Пол замечательно выглядел в кожаном пиджаке. У него еще осталось достаточно денег, чтобы купить несколько свитеров и новые брюки. В этот вечер они отправились кутить в итальянский ресторан, только что открывшийся на территории университета.
Через месяц Пола так затянула практика в госпитале, что ему пришлось бросить работу официанта, и Орхидея выписала ему еще один чек «в долг» на две тысячи долларов, чтобы покрыть его месячные расходы. Она сама захотела поступить таким образом.
— Значит, у вас с Полом роман? — спросила Джан Расмуссен однажды вечером перед собранием женского общества, посвященного Милану Ститту, драматургу, написавшему «Бегун спотыкается».
— Да, — охотно ответила Орхидея.
— Вижу, он купил себе потрясающий кожаный пиджак.
— Не правда ли, замечательный? Мне нравится.
Джан кисло улыбнулась:
— Да, мне тоже нравится, особенно если учесть, что я заплатила за него.
Орхидея в замешательстве уставилась на Джан.
— Нет, я купила его Полу… по крайней мере, дала ему чек.
— Нет, это я дала ему чек.
Обе женщины посмотрели друг на друга.
— Ты хочешь сказать… — начала Орхидея.
— Думаю, нас обеих надули.
— Не могу поверить, что ты так подло поступил! — бушевала Орхидея.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
