В октябре 2001 г., когда развитие кризиса уже вступало в свою высшую фазу, в Буэнос-Айресе собрался XVIII Мировой конгресс по энергетике. На форум съехались практически все лидеры международного энергетического бизнеса (Россию представлял А.Б. Чубайс), и, несмотря на сложное финансовое положение Аргентины, многие компании заявили о намерениях осуществить в стране масштабные инвестиционные проекты. Об этом говорили представители «Томаль – Фика Эльф» (Франция – Бельгия), «Винтершолл энергиа» (Германия) и «Пан Америкен Энерджи» (США), образовавшие консорциум для разработки месторождения природного газа на Огненной Земле. Французская компания «Электриситэ» выступила с проектом строительства высоковольтных линий электропередачи, аргентинская группа «Перес Компанк» объявила программу открытия сети из 420 автозаправочных станций, с аналогичной идеей в Буэнос-Айрес приехали руководители венесуэльского нефтяного государственного гиганта ПДВСА. Беспрецедентные по объему капиталовложения (7,8 млрд дол. на период до 2006 г.) анонсировала «Репсоль – ЯПФ», подтверждая тем самым свой статус главного игрока на аргентинском нефтегазовом рынке. Интерес к расширению бизнеса в соседней стране подтвердила бразильская монополия «Петробраз» 228.
Такое обилие планов со стороны международного энергетического бизнеса (причем в условиях острых кризисных явлений) говорило об одном: приватизация предприятий аргентинской энергетики принесла мировым ТНК и крупному местному предпринимательству очень серьезные дивиденды. Это рождало желание компаний закрепить и расширить присутствие в ТЭК Аргентины. Однако кризис 2001–2002 гг. заметно охладил пыл большинства инвесторов, их планы были заморожены, а аргентинская энергетика столкнулась с новыми сложными проблемами.
Горнодобывающая отрасль: меняющиеся приоритеты
В 1862 г. Доминго Фаустино Сармьенто [30] будучи губернатором провинции Сан-Хуан, писал в письме тогдашнему президенту страны Бартоломе Митре: «Помогите мне в горном деле, и я сделаю республику богатой». Д. Сармьенто просил кредит на организацию горнодобывающих работ в Андах и обещал его вернуть государству с высокими процентами в самый короткий промежуток времени229.
Идея развития в Аргентине горно-рудной промышленности многим казалась очевидной. Во-первых, был вдохновляющий пример Чили, где добыча меди (половина мировой), серебра, селитры и угля на глазах обогащала страну. Во-вторых, существовала уверенность в том, что и с аргентинской стороны Анд имеются запасы полезных ископаемых, необходимых для промышленного развития и востребованных на международных рынках. Однако экономическая модель Аргентины во второй половине XIX в. начала выстраиваться в другом формате, в котором горной добыче с ее огромными затратами на разведку недр и организацию производства не было места. В результате, несмотря на значительный потенциал, добыча горно-рудного сырья почти полтора века оставалась второстепенной отраслью аргентинской экономики, не игравшей существенной роли ни в ВВП, ни в системе внешнеэкономических связей.
Ситуация начала быстро меняться в 1990-е гг. благодаря институциональным изменениям, осуществленным правительством К. Менема в контексте неолиберального дерегулирования экономики. В 1993–1994 гг. официальный Буэнос-Айрес принял целую серию законов, установивших новые правила игры в горнодобывающей промышленности. В том числе: закон № 24196 об инвестициях, закон № 24224 о перестройке отрасли, закон № 24228 об отношениях между федеральной властью и отдельными провинциями, закон № 24402 о режиме финансирования горной добычи, закон № 24498, актуализирующий горный кодекс, и закон № 24585, касающийся охраны окружающей среды230. В дополнение к этой лавине законодательных актов были созданы новые учреждения, призванные обеспечить должный уровень геологоразведки и технической помощи предприятиям добывающей отрасли, а также образован специальный Федеральный совет, координирующий отношения между отдельными провинциями в горно-рудной области. Все эти решения и меры позволили выработать План развития горной добычи , наметивший основные координаты модернизации и расширения отрасли на среднесрочную перспективу.
В соответствии с новым законодательством горнодобывающим компаниям, в том числе – иностранным, предоставлялись налоговые льготы, концессии сроком на 36 лет (5 лет – на разведку, 1 год – на подготовку проекта и 30 лет – на разработку месторождения), свободное распоряжение добытым сырьем, гарантии репатриации прибылей и вложенных капиталов. Политика рыночных реформаторов впервые в истории страны создала реальные институциональные предпосылки для прихода в горнодобывающую отрасль как частных аргентинских предпринимателей, так и крупнейших международных майнинговых корпораций (число иностранных компаний в секторе выросло с 4 в 1989 г. до 80 к началу нового столетия)231.
Широкое участие ведущих мировых горнодобывающих ТНК в геологоразведке и эксплуатационных работах на территории Аргентины в исторически сжатые сроки коренным образом изменило лицо отрасли, привело к быстрому росту производства и поставок продукции на внешний рынок (см. табл. 5.13).
Таблица 5.13
Горнодобывающая отрасль Аргентины: производство и экспорт
Источник. Ministerio de Economía, Dirección de Economía Minera. – www.mecon.gov.ar
Большое стратегическое значение долговременного характера имело подписание в 1997 г. межправительственного соглашения с Чили о сотрудничестве в горнодобывающей отрасли. Эта межгосударственная договоренность впервые давала аргентинской стороне дополнительные возможности в использовании мощной и технологически продвинутой производственной инфраструктуры соседней страны для обогащения и переработки добываемого сырья и его экспорта (через порты на тихоокеанском побережье) в США, а также в страны Азии и Океании. И еще одно важное обстоятельство. Рост горнодобывающего производства (по определению) происходил в отдаленных от столицы страны аргентинских провинциях, как правило – отстающих в своем социально-экономическом развитии. Поэтому новые крупные капиталовложения имели для этих районов особую значимость. С приходом горно-рудных компаний в провинции активизировалось предпринимательство и оживлялась вся хозяйственная жизнь: строились новые дороги, росло потребление электроэнергии, создавались дополнительные рабочие места [31] , повышалась востребованность в специалистах высшей квалификации, включая ученых и инженеров, ощутимо пополнялся местный бюджет. Данный эффект мультипликатора в сложных условиях отсталой аргентинской «глубинки» трудно переоценить.
