Ромул, похоже, решил встречать гостей прямо на поле боя. Он сидел на коне во главе всех своих подданных, хоть начинай битву сначала. Если бы сабинянам вздумалось, они могли бы проверить, поможет ли Юпитер римлянам ещё раз.
А впрочем, сражаться они бы не смогли. Римляне стояли строем, как всегда в три ряда — и очень ровно, должно быть, недавно упражнялись — но без оружия, в чистых туниках, огромные шерстяные плащи у всех одинаково закинуты на левое плечо. На них было просто приятно посмотреть.
Публий почувствовал, что начинает смягчаться к этим охотникам до чужого. Сабиняне, конечно, пришли на торжественную встречу в лучшем вооружении, потому что на людях для воина копьё — знак положения в обществе, да и ни у кого не было этих длинных белых римских плащей. Встречать чужих без оружия, доказывая, что веришь их клятве — такой изысканный, преувеличенно-учтивый жест никогда не пришёл бы в голову сабинянам, — это было славно придумано.
Оба строя остановились недалеко друг от друга, предводители обнялись, не сходя с коней, и Ромул выехал вперёд, чтобы все гости слышали его приветственную речь. Сначала он указал направо, сабиняне вытянули шеи и увидели у подножия Палатина квадратный кирпичный домик. Должно быть, это была священная сокровищница, потому что вокруг торчали прутья без коры, какими огораживают участок для гадания. Публий удивился: нашли где хранить святыни, за стенами города.
— Друзья, это здание стоит на тот самом месте, где вы, когда были в Риме последний раз, едва не победили меня, — объяснил царь Ромул. — Там я воззвал к Юпитеру, Останавливающему войска, и он вселил мужество в моих людей. За это я дал обет построить ему дом. Вот этот дом, жилище Юпитера Статора. Конечно, у Юпитера есть святилище, которое я обвёл своим счастливым гадательным посохом, но посередине этого святилища мы возвели здание из прочного кирпича. Оно открыто, и Юпитер может входить и выходить, когда захочет. Внутри возлежит его статуя, время от времени мы приносим ему хорошее угощение. Он доволен, потому что когда я гадаю по птицам, знамения благоприятные. Так что теперь вы знаете: это обитель бога, первый дом в наших краях. Не вздумайте заходить, если чем-нибудь себя осквернили. Но каждый раз, глядя на эти стены, вспоминайте, что это памятник равному мужеству латинян и сабинян, которые здесь сражались, и что только царь, который понимает богов так хорошо, как я, мог догадаться его построить. Боги покровительствуют нашему новому жилищу, а я толкую их волю. Это счастливый город, и правит им счастливый царь.
«И болтливый, — добавил про себя Публий. — Но всё равно, поселить Юпитера Статора в Риме — здравая мысль, пусть присматривает за городом. И раз дом стоит под палисадом, значит, Ромул верит, что его люди способны не подпускать врагов близко. Может статься, жить в толпе латинян не так уж и плохо».
Царь Ромул заговорил снова:
— Друзья, мы вам очень рады. Но за палисадом не хватит места для всех нас, к тому же я уверен, что вам будет удобнее и спокойнее жить отдельно. Пусть пока мои люди останутся на Палатине, а вы постройте палисад и дома вон там, на Квиринальском холме. Но две деревни останутся единым городом, здесь, в долине мы будем сходиться на Народное собрание и принимать решения, обязательные для всех. Здесь мы не латиняне, не сабиняне, а просто римляне. В подтверждение этого давайте приходить на собрания по одному. Не надо ни с того, ни с другого холма спускаться толпой. Прошу вас, — добавил он более значительно, — в этом счастливом месте, возле дома Юпитера, будем римлянами, а не жителями Платина или Квиринала. Только так мы обеспечим городу благоденствие на долгие времена.
— А как же предки? — закричал кто-то из сабинян. — Хранителями нашего рода служат только родичи, мы не хотим, чтобы в наши жертвоприношения лезли латиняне.
— Я это учёл, — ответил Ромул с улыбкой. — Если царь Таций не возражает, разделим граждан на трибы. Мои люди — Рамны, вы — Тации, а остальные, не латиняне и не сабиняне, будут зваться Луцерами в честь Лукумона, своего самого видного вождя. Но это деление касается только обрядов. На собрании, а тем более против общего врага вы должны быть римлянами и только римлянами.
Послышался гул одобрения. Служить богам — дело семейное, в него нечего вмешиваться чужим. Но в остальном, особенно если не надо жить с латинянами бок о бок, сабиняне от участия в этой двойном городе только выигрывали и становились сильнее.
Затем вожди спешились и отправились обсуждать частности наедине, пока гадатели всякими способами испрашивали у богов счастья для нового союза. Через некоторое время царь Таций через посланцев велел собрать сто человек своих родичей, а остальных отпустил перевезти семьи и поклажу на Квиринал и взяться за строительство палисада.
Публий вынужден был предоставить жене выбирать место для дома. Всё равно решала бы Клавдия, даже будь он рядом, но он попал в число ста воинов, которых вызывал царь.
Таций был растерян и от этого немного злился. Старше и опытнее Ромула, он только водил сабинян в битву, а управлять в мирное время ему ещё не приходилось. Последние полчаса он изо всех сил пытался вникнуть в новшества, которые предлагал молодой соправитель.
— Значит так, братья, — сухо сообщил Таций родичам. — Утром вы были просто воинами, как все, а теперь — почтенные отцы. Никто к этому не готовился. Я выбирал вас в спешке, как попало, и, может быть, не всех правильно, но знаю, что вы для меня постараетесь. Видите ли, у царя Ромула есть совет из сотни старейшин; он предложил удвоить его, чтобы мы вдвоём возглавили совет двухсот, и просил сегодня же собрать старейшин на первое заседание. Мне не хотелось объяснять, что у нас один вождь и много равных воинов, поэтому я выбрал вас. Так что не подведите. Остальное вы сами понимаете. Конечно, никаких советов, пока я не попрошу, а когда попрошу, то заранее сообщу вам, что советовать. Никаких дерзостей и вольничанья. Если латиняне хотят, чтобы мы заседали в совете, это ещё не повод перечить главе рода. Можете передавать остальным братьям приказы, а если кто-нибудь спросит, по какому праву, скажите, что я, Таций, назначил вас старшими. Это всё. Думаю, не нужно напоминать, что в римском совете вы голосуете все вместе так, как скажу. Теперь ступайте строить дома, да пошевеливайтесь. И вот ещё что, ни у кого нету лишней пилы? Управляющий забыл взять мою.
Лишней пилы не нашлось; их возили с востока, и стоили они недёшево. Кто-то предложил взамен долото. Как глава рода Таций мог требовать от своих людей полного подчинения, но предки у них были общие, и никому бы не пришло в голову работать на него, словно на господина. Либо пусть строит жилище сам, со своими рабами, либо остаётся ночевать под открытым небом.
Квиринальский холм, как и Палатин, был крутым и плосковерхим, но гораздо больше и соединялся с возвышенностью к северу. Здесь было где развернуться любящим простор сабинянам. Публий разыскал Клавдию, которая вдвоём с пахарем пыталась забить угловой столб, пока рабыня присматривала за детьми. Он одобрил место, сообщил, что его назначили чем-то вроде латинского вождя, потом оставил их продолжать работу и отправился строить палисад. Укрепления всегда возводят воины, без помощи женщин и рабов.
Жёны и дети должны быть укрыты от непогоды, и уже через несколько дней у всех сабинян была добротная крыша над головой. Воинов интересовало расположение наделов: если уж переселяться, то так, чтобы поле было лучше и больше, чем в родных местах. В целом они остались довольны выделенной землёй.
Публий был более чем доволен. Ему отвели два полных надела расчищенной пашни и кусок леса, который можно выкорчевать, когда понадобится ещё место под ячмень — вдвое больше, чем дома. Он горячо поблагодарил царя Тация.
— Скажи спасибо своим поножам, — ухмыльнулся в ответ царь. — Это обычный надел для отцов-сенаторов, как вас зовут латиняне. Царю Ромулу, похоже, не понять, что все мои люди — один род; у них семьи куда меньше. Когда он рассказал про свой Сенат и предложил мне добавить ещё сотню глав семей, пришлось набирать советников на месте, а ста не выходило, и тут мне попались на глаза твои славные поножи. Человек в таких доспехах — важная птица, по крайней мере, так решит любой латинянин. Надеюсь, тебе-то нравится новая должность. Ну-ну, не обижайся, ты её заслужил не меньше, чем латинские мальчишки, советники Ромула. Мы с ним неплохо ладим, он умелый правитель, но совершенно помешан на громких словах — Отцы, Совет старейшин, а там никому нет и сорока. Хотя должность сенатора пожизненная, так что время, надо полагать, это исправит.
— Судя по первым заседаниям, всё обсуждается в Сенате, а собрание только слушает речи и голосует за или против. Мы управляем городом, а простые граждане слушаются.
— Могут и не послушаться, хотя не знаю, с чего бы, разве что их всерьёз рассердят. Народ всегда можно держать в руках, если подавать ему каждое дело только с нужной стороны, но для этого Сенат должен быть единым. Смотри не начни сам ничего выдумывать.
